Папа Юлий с нетерпением ждал окончания работы. Он торопил художника. Сам поднимался на леса. По свидетельству Кондиви, «не успел Микеланджело расписать и половину свода ...как папа потребовал, чтобы он показал свое произведение публике, несмотря на то, что оно было не совсем закончено. Мнение, сложившееся о Микеланджело и возлагавшиеся на него надежды привели весь Рим в Сикстинскую капеллу, куда папа пришел прежде, чем могла улечься пыль, поднявшаяся от разборки лесов» (Переписка Микеланджело Буонарроти и жизнь мастера, написанная его учеником Асканио Кондиви)
Такое вмешательство в работу не могло не тормозить ее, не нервировать художника. Однако снятие лесов имело и свои положительные результаты. Увидев снизу написанное, Микеланджело обратил внимание на недостаточность масштаба и перегруженность деталями первых композиций — "Потопа» и «Истории Ноя». Когда леса были возведены снова и работа продолжилась, он укрупнил масштабы фигур, уменьшив их количество в каждой композиции. Монументализируя и обобщая, он добился большей выразительности общего, четкости силуэтов, особой ритмичности.
Папа Юлий остался чрезвычайно доволен росписями Микеланджело. Что касается самого автора этой колоссальной работы, то еще долгое времь после ее завершения он не мог смотреть прямо перед собой, и когда ему приходилось читать письма и бумаги, он должен был держать их высоко над головой. Невероятная по напряжению работа сильно подорвала его здоровье. Четыре года провел Микеланджело высоко на лесах, преодолевая боль в мышцах, без конца отирая заливавшую лицо краску. Его глаза после этого почти перестали видеть: чтобы прочесть книгу или рассмотреть какую-нибудь вещь, ему надо было поднимать ее высоко над головой. Постепенно этот недуг прошел. Расписывая Сикстинскую капеллу, Микеланджело, по словам Кондиви, «так приучил свои глаза смотреть кверху на свод, что потом, когда работа была закончена и он снова стал держать голову прямо, уже почти ничего не видел; когда ему приходилось читать письма и бумаги, он должен был держать их высоко над головой. И лишь понемногу он опять привык читать, глядя перед собой вниз».
Юлий II даже не отдал ему приказа прийти на богослужение в Сикстину. Микеланджело узнал о состоявшейся церемонии случайно. Поздравить его пришел только Рафаэль.
-Мессер Буанаротти, ваша капелла буквально сразила меня, - сказал Рафаэль.
Больше никто не пришел поздравить его, никто ни разу не подошел на улице. Роспись плафона Секстины ни чуть не взволновала римскую публику, все будто свелось к поединку между Микеланджело, Господом Богом и Юлием. Лишь через год, в 1511 году Микеланджело получил возможность продолжать роспись. Он работал упорно, не отрываясь ни в воскресенья, ни в праздники.
"Пока я не кончил работу над плафоном, о каких либо удобствах и удовольствиях мне даже противно думать. Жить хорошо можно лишь тогда, когда ты счастлив,"- говорил Микеланджело. Он считал, что будет счастлив только тогда, когда возьмется за мраморы. Мастер сам писал каждую фигуру и одеяние, каждое движение и жест, в котором сквозили: свое чувство, своя мысль. Каждый удар кисти был сделан им самим. Этот гигантский труд был исполнен за 3 ужасающих по напряжению года, хотя его хватило бы на целую жизнь. В день Всех Святых 1 ноября 1512 года, плафон был открыт. На открытие Микеланджело не пошел, он спустился на террасу своего дома и застыл в раздумье перед мраморами, рубить и резать которые он так жаждал целых 7 лет. Он вернулся к рабочему столу, взял перо и написал:
И высочайший гений не прибавит Единой мысли к тем, кто мрамор сам Таит в избытке и лишь это нам Рука, послушная рассудку, явит.
Но именно эта исключительная по размаху и величию «героическая симфония» позволила Родену написать: «Я скажу, что Микеланджело... возносится надо всей Италией вдохновенным пророком, венчая ее своим гением. Потолок Сикстинской капеллы простирается над нею».
В дальнейшем Микеланджело будет вынужден еще раз взяться за громадный живописный заказ — на роспись алтарной стены Сикстинской капеллы, вступив в соревнование уже с самим собой. Но между этими двумя работами лежит большой отрезок времени и множество событий, которые произошли в жизни страны и в жизни самого Микеланджело.
Через четыре месяца после окончания росписи свода Сикстинской капеллы умер папа Юлий II,
Преемник Юлия, Лев X, возложил на Микеланджело постройку фасада церкви Св. Лаврентия, во Флоренции, куда и переехал гениальный художник. Много труда и драгоценного времени употребил он на это дело, но оно не пошло далее изготовления модели фасада и заготовки материалов для его возведения.
6.2 Работа над гробницей папы Юлия II (1513-1516)
"Между тем после завершения капеллы и незадолго до кончины папы Его Святейшество поручил кардиналу Четырех святых и кардиналу Аджинензе, своему племяннику, в случае его смерти закончить его гробницу по проекту более простому, чем был первый. К этому делу снова приступил Микеланджело; и вот он с охотой взялся за гробницу, чтобы без стольких помех довести ее на этот раз до конца, но всегда получал от нее впоследствии больше неприятностей, докук и затруднений, чем от чего-либо другого, но всю свою жизнь и на долгое время прослыл, так или иначе, неблагодарным по отношению к тому папе, который так ему покровительствовал и благоволил. Итак, возвратившись к гробнице, он работал над ней беспрерывно, приводя в то же время в порядок рисунки для стен капеллы, однако завистливой судьбе не угодно было, чтобы этот памятник, начатый с таким совершенством, так же был и закончен, ибо приключилась в то время смерть папы Юлия, а потому работа эта была заброшена из-за избрания папы Льва X, который, блиставший предприимчивостью и мощью не меньше Юлия, пожелал оставить у себя на родине, ибо он был первым первосвященником, оттуда происходившим, на память о себе и божественном художнике, своем согражданине, такие чудеса, какие могли быть созданы лишь таким величайшим государем, как он И посему, так как он распорядился, чтобы фасад Сан Лоренцо во Флоренции, церкви, выстроенной семейством Медичи, был поручен Микеланджело, это обстоятельство и стало причиной того, что работа над гробницей Юлия осталась незаконченной. Микеланджело же было приказано высказать свое мнение, составить проект и возглавить новую работу. Микеланджело противился этому всеми силами, ссылаясь на обязательства в отношении гробницы, взятые им перед кардиналом Четырех святых и Аджинензе. Папа же ответил ему, чтобы он об этом и не думал, что он уже за него подумал и освободил его от обязательств перед ними, пообещав разрешить Микеланджело работать над фигурами для названной гробницы во Флоренции в том духе, в каком он их уже начал; но все это огорчило и кардиналов и Микеланджело, удалившегося со слезами" Вазари.