Художник изобразил бушующую стихию – грозовое небо и бурное море, покрытое волнами, как бы кипящими в столкновении друг с другом. Он отказался от обычных в своих картинах деталей в виде обломков мачт и гибнущих кораблей, затерявшихся в безбрежном морском просторе. На картине показано лишь бушующее море в момент наиболее грозного состояния морской стихии.
Как и большинство произведений художника, картина «Среди волн» написана импровизационным методом. Все в ней полно поэзии, особой музыкальной гармонии. Поразительно сочетание серебристо-серых, серовато-синих, сине-зеленых тонов. Краски палитры мастера легко и свободно ложатся на поверхность холста; слой их настолько тонок, что местами проступает белый цвет грунта.
Цветовая гамма этого произведения при большой ее сдержанности обладает широкой шкалой отношений, состоящей из сочетания голубых, лиловатых, зеленоватых оттенков. Они положены на холст без резких контрастов и противопоставлений.
В картине нет ярких цветовых или световых эффектов, несмотря на то, что тоновая гамма ее включает все переходы — от чистого черного в небе до белого тона в гребнях волн. Вся она построена на тонко найденных нюансах. Форма волн вылеплена мягкими колебаниями светотени, и даже белая пена на них втушевана в легкий воздушный тон гребней волны.
При такой живописи, казалось, было бы трудно найти зрительный центр картины, но он имеется и помещен очень удачно среди волн, на среднем плане, где тонет в глубине луч света.
В сюжетном замысле и композиционном построении картины „Среди волн" есть черты, роднящие ее с „Черным морем". В обоих случаях это открытое море в ветреный день, а в трактовке самого сюжета картина „Среди волн" как бы продолжает раскрывать содержание картины „Черное море". Если в первом случае показано взволнованное море, то во втором — уже бушующее, в момент наивысшего, грозного состояния морской стихии.
Знаменательно, что, изображая такой момент, Айвазовский не вызывает чувства бессилия перед громадой вздымающихся волн. Луч солнечного света, озаряющий картину, придает ее колориту мажорный цветовой строй и в сочетании с живым ощущением движения волн и натиска ураганного ветра определяет жизнеутверждающее воплощение замысла, вызывает состояние приподнятости чувств, которые пробуждают в человеке только великие произведения искусства.
Есть нечто волнующее в том, как восьмидесятилетний художник, стоя на высоких подмостках перед огромным холстом, с неподражаемым артистизмом, свободой и смелостью уверенной рукой кладет краски на холст и создает патетический образ моря, отвечающий вдохновенным стихам Пушкина:
Есть упоение в бою
И бездны мрачной на краю,
И в разъяренном океане,
Средь грозных волн и бурной мглы.
Вся эмоциональная мощь этой картины достигнута изображением только моря, только волн, как бы кипящих в столкновениях одна с другой.
Надо было обладать поистине неиссякаемым запасом жизненных и творческих сил, чтобы в глубокой старости так по-молодому чувствовать, подняться до таких широких обобщений в понимании природы и так легко творить.
В картине „Среди волн" у него ярче, чем в каком-либо другом произведении, проявилась особая способность восприятия природы, которая помогла созданию живописного образа морской стихии.
Айвазовский чаще всего изображал не чисто морские виды, как это обычно делали и делают художники-маринисты. В его творчестве очень широко раскрыта основная идея, волновавшая его многие годы. Он нашел и ярко воплотил в живописи образ морской стихии, полный первозданной мощи и „гордой красоты".
Художник знал много способов драматизации сюжетов, но не прибегнул ни к одному из них при создании этого произведения. Работа над картиной протекала быстро и легко. Послушная руке мастера кисть накладывала краску на холст так, как это подсказывал опыт мастерства и чутье большого художника, не исправляющего однажды положенного мазка.
Огромный холст картины „Среди волн" требовал, естественно, иного процесса работы. Весь холст Айвазовский первоначально легко протер очень тонким, едва уловимым слоем краски, сильно разжиженной растворителями, так что после такой протирки сохранялась вся фактура крупнозернистого холста. Эта прописка не была подмалевком в том смысле, как мы понимаем первую прописку холста, так как в значительной части она сохранена в законченной картине в своем первоначальном виде.
После того как в ослабленном тоне (в полутоне) была выполнена вся картина, Айвазовский на следующем этапе работы углубил тонкими лессировками темные части картины и более пастозно прописал светящиеся гребни волн. Одновременно он энергичными ударами кисти пролепил косматые черные тучи на небе.
Луч света, пересекающий по диагонали картину слева направо, едва уловим и выделен скорее более интенсивным цветом воды в местах, куда он падает, нежели тоновыми контрастами.
Когда это было сделано, Айвазовский пастозным слоем краски положил яркий свет на пенящиеся гребни волн и самые яркие цветовые пятна на них.
В картине великолепно передана пластическая красота разбушевавшегося моря. Художник словно бы тщательно исследует малейший изгиб волны, легкое кружево пены, и эта тщательность не мешает ему создать пейзаж, в котором все частности сведены воедино, благодаря чему возникает героический и в то же время проникновенно-лирический образ моря. Картина «Среди волн» не исчерпала творческих возможностей Айвазовского. В последующее время им было создано еще несколько картин, не менее прекрасных по исполнению и содержанию.
До последних дней жизни Айвазовский не утратил молодости души, охваченной творческим беспокойством,— черты характера, определившей непрерывный процесс развития его искусства.
Романтическая приподнятость, свойственная работам художника, особенно явственное выражение находила в морских пейзажах, главными «героями» которых были бури и штормы. Излюбленным остался у Айвазовского образ гордой, непокоренной морской стихии.
С детства мечтал Айвазовский о подвигах народных героев. На склоне лет он писал: "Первые картины, виденные мною, когда во мне разгоралась искра пламенной любви к живописи, были литографии, изображающие подвиги героев в исходе двадцатых годов, сражающихся с турками за освобождение Греции. Впоследствии я узнал, что сочувствие грекам, свергающим турецкое иго, высказывали тогда все поэты Европы: Байрон, Пушкин, Гюго, Ламартин… Мысль об этой великой стране часто посещала меня в виде битв на суше и на море"[21].
Романтика подвигов сражающихся на море героев, правдивая молва о них, граничащая с фантастикой, пробудила у Айвазовского стремление к творчеству и определила формирование многих своеобразных черт его таланта, ярко проявившихся в процессе развития его дарования.
В 1844 году, на два года раньше намеченного срока, Айвазовский вернулся в Россию. Здесь ему за выдающиеся успехи в живописи было присуждено звание академика и поручен "обширный и сложный заказ" - написать все русские военные порты на Балтийском море. Военно-морское ведомство присудило ему почетное звание художника Главного морского штаба с правом ношения адмиралтейского мундира.
В течение зимних месяцев 1844/45 года Айвазовский выполнил правительственный заказ и создал еще ряд прекрасных марин. Весной 1845 года Айвазовский отправился с адмиралом Литке в путешествие к берегам Малой Азии и островам Греческого архипелага. Во время этого плавания он сделал большое количество рисунков карандашом, служивших ему в течение многих лет материалом для создания картин, которые он всегда писал в мастерской. По окончании путешествия Айвазовский задержался в Крыму, приступив к постройке в Феодосии на берегу моря большой художественной мастерской и дома, который с этого времени стал местом его постоянного жительства. И таким образом, несмотря на успех, признание и многочисленные заказы, на стремление императорской фамилии сделать его придворным живописцем, Айвазовский оставил Петербург.
С 1845 года Айвазовский жил в Феодосии, где был очевидцем военных маневров Черноморского флота, сам нередко участвовал в морских баталиях.
Живопись Айвазовского сороковых-пятидесятых годов отмечена сильным воздействием романтических традиций К.П. Брюллова, сказавшихся не только на живописном мастерстве, но и на самом понимании искусства и на мировосприятии Айвазовского. Подобно Брюллову, он стремится к созданию грандиозных красочных полотен, могущих прославить русское искусство. С Брюлловым Айвазовского роднит блестящее живописное мастерство, виртуозная техника, быстрота и смелость исполнения. Очень ярко это отразилось в одной из ранних батальных картин "Чесменский бой", написанной им в 1848 году, посвященной выдающемуся морскому сражению.
Как уже отмечалось, Айвазовский, носивший почетное звание живописца Главного морского штаба, создал немало картин, посвященных славной боевой истории русского военно-морского флота. Исполненные в разные годы, они являются свидетельством глубочайшего восхищения прославленного мариниста доблестью русских моряков. В основу сюжета картины «Бой в Хиосском проливе» (1848) положен эпизод исторического сражения между русской и турецкой эскадрами, состоявшегося 24 июня 1770 года. Изображен момент боя двух головных кораблей — русского и турецкого. Низкая линия горизонта, уходящая вдаль армада боевых кораблей, клубы пушечного дыма, затянувшие небо, — все это создает ощущение напряженной динамики битвы (приложение 5).