При этом развитие национальной культуры должно идти по всем направлениям, а для координации этой работы, для такой координации усилий всех здоровых национальных сил русского народа и объединившихся вокруг него коренных народностей России, которая делала бы эти усилия максимально эффективными, нужна ясная общенациональная идея, опирающаяся на главные ценности истории и культуры.
Иногда Октябрьскую революцию и последующее строительство русского советского социализма называют большевистским экспериментом. Можно с этим согласиться, но с целым рядом оговорок.
Во-первых, всякое создание исторически нового общественного состояния во все эпохи носило характер эксперимента, поиска новых путей развития. В этом смысле слово “эксперимент” не содержит ничего обидного, унизительного. Речь может идти лишь о том, насколько данный эксперимент был необходим и насколько он оказался удачен. Катастрофическое состояние России по всем параметрам жизнедеятельности общества было в результате правления сначала царского, а затем буржуазного Временного правительства несомненным фактом, и из этого положения необходимо было искать срочный выход. Его указали большевики.
Во-вторых, эксперимент можно назвать большевистским потому, что к власти пришла, стала правящей партия большевиков, поддержанная, однако, большинством народных масс, о чем свидетельствует победа Красной Армии, победа Советской власти в ходе небывало ожесточенной четырехлетней гражданской войны против превосходящих сил иностранных интервентов и внутренней контрреволюции, которые эту войну и развязали в России, и без того изнуренной страданиями и тяготами Первой мировой войны. Название этого гигантского исторического поворота, этого небывалого прорыва в будущее экспериментом не унижает ленинскую партию большевиков, а подчеркивает ее заслуги, ибо победы в гражданской войне, в преодолении послевоенной разрухи, в деле объединения необычайно пестрого по своему социально-классовому и национальному составу многомиллионного народа великой страны - это самое яркое и самое надежное свидетельство правильности теории, стратегии и политики большевистской партии, надежности, выверенности теоретического и практически-политического поиска, в который были вовлечены, ибо такой поиск отвечал их коренным интересам, многомиллионные народные массы. Конечно, в таком поиске неизбежны были и ошибки. В.И.Ленин предвидел, что при втягивании в революцию гигантских социально неоднородных трудящихся масс будут неизбежны отклонения от прямого пути, и борьба за этот путь; однако страшиться этого значило бы прятаться в кусты, мириться с тем ходом событий, которым управляют эксплуататорские классы и их пособники, занимать стороннюю позицию оппортуниста, трусливого обывателя. В статье “Итоги дискуссии о самоопределении” он писал: “Думать, что мыслима социальная революция без восстаний маленьких наций в колониях и Европе, без революционных взрывов части мелкой буржуазии со всеми ее предрассудками, без движения несознательных пролетарских и полупролетарских масс против помещичьего, церковного, монархического, национального и т.п. гнета, - думать так значит отрекаться от социальной революции. Должно быть, выстроится в одном месте одно войско и скажет: “ мы за социализм”, а в другом другое и скажет: “мы за империализм” и это будет социальная революция!
В-третьих, дальнейшее социалистическое переустройство общества тоже носило экспериментальный, поисковый характер: многое нужно было преобразовывать и многое создавать заново - впервые в истории человечества, идти по совершенно неизведанным путям. Как бы ни были гениальны Маркс и Энгельс, они не могли дать расписание, нечто вроде сетевого графика для совершения социалистической революции в России и для осуществления новаторских общественных преобразований, - хотя, создав свою теорию, они буквально смотрели сквозь века. То же самое можно сказать и о Ленине: дав теоретические основы приступа к социалистическому преобразованию России, он, конечно же, не мог в подробностях предвидеть, как пойдет дело дальше, и одна из его исторических заслуг состоит в том, что в последний год своей активной политической деятельности он помог утвердиться во главе партии своему лучшему и вернейшему ученику и единомышленнику И.В.Сталину, на плечи которого легла главная тяжесть поиска верных путей социалистического строительства и завоевания Советским Союзом достойного места в мировой политике. Ни Маркс с Энгельсом, ни Ленин, ни Сталин не претендовали на то, что могут дать практические рецепты будущим поколениям строителей нового мира на все случаи жизни, да еще при этом на десятилетия и века вперед. Напротив, они ждали от продолжателей начатого ими всемирно-исторического дела самостоятельности в историческом творчестве, в том числе в творчестве интеллектуальном, теоретическом, отнюдь не считая своими последователями догматиков, начетчиков, “коммунистических попугаев”, для которых самой популярной формой интеллектуального труда является - найти подходящую цитату из работ классиков марксизма-ленинизма. Если бы деятели подобного рода возобладали, скажем, в 30-е годы прошлого столетия, социалистический строй в нашей стране не смог бы утвердиться. А он успешно создавался и был усилиями народа и в его интересах создан.
Причем делалось это в небывало трудных условиях сложной, суровой борьбы против происков враждебного капиталистического окружения и его агентуры внутри страны в виде остатков свергнутых эксплуататорских классов, а внутри партии - в виде троцкистско-сионистского подполья, завербовавшего на свою сторону немало коммунистических партбилетчиков-карьеристов, а не коммунистов, упомянутыми выше истерическими лозунгами “мировой революции”, до идиотизма абсолютизированного интернационализма (противостоящего советскому патриотизму и потому являющегося фактически своеобразным “революционным” космополитизмом), “чистоты классового подхода”, разрушающего столь необходимое единство народа или, по крайней мере, его большинства. Как видим, бороться приходилось не только с явными и скрытыми врагами народа (термин следует считать точным, удачным), но и с людьми, поневоле и случайно примыкавшим к ним, отчего борьба имела немало невинных жертв. Хотя гораздо большее число невинных жертв было со стороны и по вине скрытых противников строительства социализма в России, засевших в разных сегментах государственной власти и управления, причем особенно велико было кадровое засорение именно правоохранительных, карательных органов. Напомним, что руководителем НКВД именно в завершающий период острейшей классовой борьбы почти вплоть до знаменитого 1937 года был троцкист Ягода. Так что наименование массовых репрессий этого периода как “сталинских” по меньшей мере неточно.
Ленинско-сталинская линия на построение социализма в одной стране в условиях враждебного капиталистического окружения оказалась, как свидетельствует последующий исторический опыт, правильной, победоносной. Ленина можно назвать, пользуясь терминологией времен выхода СССР в космическое пространство, Главным теоретиком специфического для нашей страны пути социалистических преобразований, а Сталина - Генеральным конструктором построенного под его руководством русского советского социализма. Таков был единственный путь, суливший победу. Именно этим путем шло наше общество до смерти Сталина в марте 1953 года, а дальше оно во все большей степени совлекалось с этого пути. В этой перемене единственно верной стратегии общественного развития на совершенно иную, чуждую главным, сущностям особенностям нашей цивилизации, ее истории и тенденциям развития на перспективу, и состоял основной смысл н правления; последующие генсеки, к сожалению, мало что поправили в стратегии, поскольку ее не имели, не видели. Итог известен: российской (евразийской), советской цивилизации был нанесен удар страшной силы, ставящий под вопрос ее существование и ее будущее. И наиболее сильный удар пришелся по главной ненавистной для мировой финансовой олигархии цели - по русскому народу, по корневой основе этой цивилизации.