Челябинская Государственная Академия Культуры и Искусств
Кафедра хореографии и педагогики
Реферат по предмету НХП
Тема
Гжельская керамика
Выполнила:
Студентка 205РХ
Горшенина Ульяна
Проверила:
Ершова Т.М.
2009г.
Народная керамика
Керамика – различные предметы из обожженной глины. Они создаются гончарами. Повсюду, где имелись природные запасы глины, пригодной для обработки, мастера-гончары изготавливали разнообразные по формам и декору миски, кувшины, блюда, фляги и другие предметы, широко использовавшиеся в народном в быту. К керамике относятся майолика, терракота, фарфор, фаянс, отличающееся друг от друга составом глин.
Майоликой называют изделия из гончарных глин, покрытые цветными непрозрачными глазурями – эмалями. Терракота – это изделия из обожженной глины, не покрытые глазурями. Фарфор отличается составом массы, в которую входит белая глина – каолин высокой температуры плавлении, или полевой шпат, придающие фарфоровым изделиям белизну, тонкость стенок, прозрачность. Фаянс близок к фарфору, но не обладает его белизной и прозрачностью, имеет более толстый черепок.
Гжельская керамика
История Гжельского художественного промысла насчитывает более шести с половиной столетий. Происхождение слова «гжель» вызвало немало споров среди ученных. Наиболее авторитетные исследователи возводят его к глаголу «жечь» («обжигать глину»), а гжельские крестьяне испокон веков жгли глиняную посуду, игрушки, изразцы. Судя по данным археологических раскопок, гончарное производство в Гжели возникло не позднее XV в., а в письменных источниках село Гжель упоминается уже во времена Ивана Калиты.
В 1663г. Царь Алексей Михайлович указал «во Гжельской волости для аптекарских и алхимических сосудов применять глины, которая глина годится и аптекарским сосудам», а в 1670г. Гжельская волость была целиком приписана к Аптекарскому приказу «для дела алхимической посуды». Громадные залежи высококачественной глины, обширные леса, дававшие топливо, удобное расположение на Касимовском тракте, который связывал Москву с южными территориями – все это способствовало развитию гончарного промысла и превращению Гжели в крупнейший центр русского керамического производства.
Из одного подмосковного села вырос целый «керамический» регион, в который вошло около тридцати сел и деревень, бывших Бронницкого и Богородского уездов Московской губернии (современный Раменский район Московской области). Гжельские крестьяне не знали барщины, не платили оброк, а занимались исключительно ремеслом. Здесь делали не только посуду, но и архитектурную керамику, кирпичи, гончарные трубы, изразцы, игрушки.
Во второй половине XVIII столетия основным занятием гжельского мастерства становится художественная керамика – майолика. Ее расцвет приходится последнюю треть столетия, документы того времени называют гжельскую посуду «лучшую из всех делаемых в России сего рода посуд».
Гжельцы изготовляли из майолики чуть ли не весь ассортимент необходимой в домашнем обиходе посуды: мелкие и глубокие тарелки, столовые сервизы, кружки, кувшины. Иногда это были глиняные изделия, только политые белой эмалью, без росписи, но они ценились за белизну и гигиеничность.
Однако потребность в нарядных, ярких художественных изделиях всегда жила в народе. Каждому настоящему мастеру хотелось создать вещь своеобразной формы, с интересными или забавными деталями, выбрать сюжет для росписи, понятный заказчику, расцветить яркими красками. Так появилась в Гжели сосуды для кваса, браги, пива, получившие впоследствии название квасников и кумганов, декоративные настенные блюда, кувшины в виде двуглавых орлов, оригинальные чернильницы. Каждая "картинка" на гжельской посуде - результат творчества гончара, человека зачастую неграмотного, но с чутьём художника, позволяющим объединить в своём искусстве наблюдения над природой, городской и деревенской жизнью, впечатления от других видов искусства - архитектуры, иконописи - и плоды собственной фантазии. Гжельские майоликовые росписи - это раскрашенный от руки рисунок. На светлую эмаль тёмной краской наносили контур, он расцвечивался внутри зелёной, желтой, коричневой и синей красками. В большинстве случаев гжельские гончары воспроизводили в росписях окружающий их мир, не прибегая к стилизации. Чаще других изображений на гжельских квасниках встречаются архитектурный пейзаж, а также мотивы природы: растения, животные, птицы.
Полуфаянс - такое же замечательное художественное явление в истории русской керамики, как и майолика. Появился он в Гжели в самом начале XIX века, хотя попытки создать белый керамический материал, более прочный, чем майолика, не столь грубый и трудный в обработке, гжельцы предпринимали ещё в конце XVIII века. В полуфаянсе просматривается стилевое единство гжельского промысла: постоянство ассортимента, приверженность к определённым формам, преобладание кистевой росписи и орнаментальных мотивов в ней, выполненных исключительно синей краской. Сочетания белого фона черепка и синей росписи стало характерным признаком гжельского полуфаянса.
В середине XIXв. В Гжели насчитывается уже свыше 120 заведений, выпускавших чайную и столовую посуду, а так же табакерки, чернильницы, статуэтки и прочий и штучный товар. Благодаря массовому производству ( в первую очередь на заводах Гжели) фаянс в первой половине XIXв. Прочно вошел в быт среднего и мелкого дворянства, купечества, чиновничества и других городских слоев.
Тонкий фаянс Гжели, в отличие от майолики и полуфаянса, не является оригинальной страницей в истории керамики. Не поражают фаянсовые изделия спецификой формы или новым художественным языком. Напротив, они составляют единое целое со всем русским и западноевропейским фаянсом своей эпохи. В то же время в них удивительно уживаются западноевропейский характер с "ароматом русской деревни". Печатный рисунок дробный, измельченный, детализированный, монохромный, был полной противоположностью размашистой кистевой росписи. Но он прекрасно прижился на таком материале, как фаянс, на изделиях чуть кремового оттенка, мягких, округлых, текучих форм. Чаще других мотивов в гжельских печатных рисунках встречается декоративно-идеальный пейзаж.
Технологические процессы многие годы оставались на уровне мелкокустарного производства. Об этом красноречиво свидетельствуют материалы проведённого в 1881 году опроса двух гжельских предпринимателей.
Гавриил Антонович Марков из деревни Коняшино на вопросы обследователя ответил, что твёрдые материалы для фарфоровой массы на его предприятии размалывают с помощью конного привода; дров сжигают в год 2500 сажен; товар отправляет на ярмарки; рабочих имеет 170 человек и одного приказчика. Расход на рабочих – 32 тысячи рублей и на приказчика – 500 рублей; посуды выпускает на 90 тысяч рублей.
Второй – Мефодий Васильевич Дунашов из деревни Турыгино вырабатывал фарфоровую посуду разных сортов и аптекарские банки. Размол твёрдых материалов для фарфоровой массы, по его словам, производился также конным приводом; формовка ручная. Дров разных сжигают 800 сажен. Точильщики освещаются за свой счёт; свечей сальных расходуют 13 пудов; на жалование рабочим идёт 10 тысяч 400 рублей, посуды выпускает 132 тысячи рублей. Твёрдые минералы, идущие в фарфоровую массу, требуют очень тонкого помола. Приготовление их с помощью простейших размольных машин имело бы бесспорное преимущество в сравнении с указанным выше тяжёлым и малопроизводительным кустарным способом. Однако ни один хозяин в Гжели не пожелал установить на своём предприятии паровой двигатель.
Рабочий день был очень длинен. Он продолжался с 6 ½ часов утра до 8 часов вечера, с тремя перерывами – на обед и чай. Большинство гжельских рабочих имели небольшие земельные наделы и скот. На время сенокоса и уборки урожая они уходили на полевые работы. Однако это не оказывало большого влияния на производственную и коммерческую деятельность местных заводчиков, так как предприятия наиболее интенсивно работали зимой, когда можно было пользоваться удобным и более дешёвым санным путём. Поэтому здесь терпимо относились к таким отлучкам рабочих. Большая часть гжельских предприятий, не только мелких, но и сравнительно крупных, не была огорожена заборами, а производственные цехи никогда не запирались. (Комментарий "Речицкого Народа": на доброй половине местных предприятий и сейчас так, разве только цеха в последние годы запирают). На многих заводах долго не было правил внутреннего распорядка, обуславливающих начало и конец рабочего дня. Сдельная оплата труда подавляющего большинства рабочих исключала такие формальности. (Комментарий "Речицкого Народа": сейчас история повторяется). На заводах Гжели не было подсобных рабочих. Мастера сами, своим инструментом устанавливали себе гончарные круги. Приносили за сотни метров на руках глину из массозаготовительного цеха. Сами её разувлажняли, тщательно переминали, перебивали руками, стоя на коленях на полу. Отформованные изделия на доске, положив её на плечо, относили в горновой отдел. Не было здесь никаких механизмов или простейших приспособлений, которые хотя бы в какой-то мере облегчали тяжёлый труд рабочих точильщиков. В расходы заводчиков не входило ни отопление, ни освещение мастерских. Рабочие приносили из дома немудрёный инструмент, свечи, а позднее – керосин и лампы. Несколько десятков таких ламп, расположенных у рабочих мест, освещали и всё помещение мастерской. Отходя на несколько минут, рабочие для экономии подвёртывали свои лампы. Изданный в 1886 году закон, запрещающий выдавать зарплату товарами и купонами и производить из неё вычеты за освещение мастерских, гжельские заводчики не выполняли почти до Октябрьской социалистической революции.
Праздники в Гжели
Праздники в Гжели очень любили. Три раза в год – 28 августа, 13 0ктября и 16 ноября - на так называемые престольные дни в сёлах Гжель, Игнатьево, Карпово бывали большие базары. Разговоры о предстоящем базаре велись всегда с какой-то торжественностью: ведь его долго ждали, возлагая на него много надежд. Почти каждая семья делала на базаре какие-нибудь покупки сообразно со своими средствами и запросами. Уже за несколько дней до базара суетливая жизнь сёл затихала. По вечерам реже были слышны песни, почти совсем исчезал звонкий девичий смех. Всюду тщательно скребли и мыли избы, смазывали конские сбруи и телеги, топили бани. А у церковной ограды уже деловито хлопотали кимровские сапожники, егорьевские текстильщики, казанские меховщики, казанские меховщики, московские швейники и другие кустари. Они копали неглубокие ямки, устанавливали деревянные каркасы будущих торговых палаток, на которые тут же натягивали парусиновые чехлы. Не отставали от кустарей и представители «искусства»: они старались поставить свои балаганы и карусели на самом сухом и бойком месте. Эти ярко оформленные заведения имели особую притягательную силу и обычно становились центром всего торжества. За день до открытия базара днём и ночью к церковной ограде тянулись со всех сторон бесчисленные подводы, гружённые мешками с обувью, большими прямоугольными корзинами с одеждой, мехами, головными уборами. Везли ящики с пряниками и игрушками, рогожные кули с конской сбруей и многие другие товары. Из трёх базарных дней в году два падали на время осенней распутицы, когда подступы к базарам преграждали заболоченные и размытые дороги, а сама базарная площадь превращалась в сплошное грязное месиво, которое можно было преодолеть только в прочных сапогах. Многие торговцы с ужасом вспоминали последний километр их долгого пути и время, проведённое у застрявших и поломанных телег. Искусством торговаться на базаре увлекались многие. Но торг всегда заканчивался победой ловких продавцов. Если юрким торговцам или перекупщикам не удавалось распродать залежалые, сомнительного качества товары на базаре, они сбывали их с небольшой скидкой или в кредит местным мелким торговцам.