Убедительно раскрыта эмоциональная характеристика бездарного властелина Клавдия, которого статуя изображает в виде Юпитера, почти обнажённого с плащём, драпирующимся вокруг бёдер и перекинутым через руку. При идеализированности форм тела в духе культовой статуи лицу приданы индивидуальные черты, и мы видим бесстрастные черты немолодого и некрасивого человека.
Реализм римского портрета отчётливо проявляется в портрете Нерона. Здесь уже видно, как далеко отошло римское портретное искусство от идеализации времён Августа. Зловеще с своей двусмысленности жестокое одутловатое низколобое с тяжёлым взглядом лицо Нерона, самого знаменитого из всех венценосных извергов Древнего Рима. Наиболее полное развитие новый стиль реалистического портрета приобретает в последнюю треть I века н.э., и в бюсте Веспасиана отброшена всякая индивидуализация: хитроватый, умный, насмешливый, умудрённый опытом пожилой человек.
Стиль римского скульптурного портрета менялся вместе с общим мироощущением эпохи. В римском портрете раскрывается перед нами дух Древнего Рима во всех его аспектах и противоречиях. Римский портрет - это как бы сама история Рима, рассказанная в лицах, история его небывалого возвышения и трагической гибели: "вся история римского падения выражена тут бровями, лбами, губами" (Герцен). Документальная правдивость, доходящая до обожествления, самый острый реализм, глубина психологического проникновения поочерёдно преобладают в нём, а то и дополняют друг друга. Но пока была жива римская идея, в нём не иссякала изобразительная мощь.
В начале II века, при Траяне, официальный портрет изменяет свой характер, скульпторы стремятся приблизиться к традиционным портретам республиканского периода. Характерные черты портретов времён Траяна - спокойное выражение лица, суховатая трактовка, сменяющая рельефную моделировку, скромные причёски.
При Адриане характер портрета снова меняется. Возрождается классицизм, но отличный от классицизма времён Августа. Император Адриан заслужил славу мудрого правителя; известно, что он был просвещённым ценителем искусства, ревностным почитателем классического наследия Эллады. В портретах Адриана видно подражание греческим портретам философов и драматургов, но спокойная, ясная уверенность греческой классики превращается здесь в романтическое воспоминание о далёком прошлом.
Со времён Адриана римские скульпторы перестают раскрашивать мрамор: радужная оболочка глаз, зрачок, брови теперь передаются резцом. Поверхность обнажённых частей тела, и особенно лицо полируется до яркого блеска, а волосы и одежда остаются матовыми.
Одну из важнейших страниц римского портретного искусства представляет собой портрет времён Антонина Пия и Марка Аврелия. Совершенное владение техникой обработки мрамора позволяет мастерам добиваться тончайшей моделировки форм лица, фактурности волос, одежды. В портретах этого периода всегда строго соблюдается портретное сходство, но самое главное - в них отражён дух эпохи переоценки ценностей, новых романтических настроений, зреющего мистицизма, превещающих кризис римской великодержавной гордыни. В них появляются черты одухотворённости, самоуглубления, и вместе с тем утончённости, усталости и грусти. Созерцательное настроение подчёркнуто трактовкой глаз с резко врезанными зрачками, полуприкрытыми мягкими тяжёлыми веками.
Меланхолической созерцательностью, характерной для многих портретов этого времени, дышит образ "Сириянки". Но её задумчивая мечтательность глубоко индивидуальна, и сама она кажется нам давно знакомой, так жизненно резец ваятеля изощрённой работой извлёк из белого мрамора с нежным голубоватым отливом её чарующие и одухотворённые черты.
К лучшим произведениям этой эпохи принадлежит и знаменитая конная статуя императора Марка Аврелия. Она была отлита из бронзы около 170 г. В XVI в. великий Микеланджело поставил эту статую в центре созданной им площади на Капитолийском холме в Риме. По ее образцу были в дальнейшем исполнены конные монументы во многих странах Европы. Скульптор изобразил Марка Аврелия в скромном плаще, без императорских отличий. Проживший жизнь в походах, Марк Аврелий изображен в тоге одежде римлянина. Образ императора воплощение гражданственного идеала и гуманности. В его задумчивом лице угадывается высокая интеллектуальная культура. В портрете Марка Аврелия автор раскрыл настроение человека, который остро ощущает противоречия окружающей действительности и стремится уйти от них в мир мечты и личных переживаний. В этом образе обобщаются черты мировоззрения, характерные для всей эпохи, когда в римском обществе все больше распространяются разочарования в жизненных ценностях. Впервые в истории мирового искусства римские мастера приблизились к пониманию сложности и противоречивости душевной жизни человека. В их работах находит своеобразное выражение конфликт между личностью и обществом, порожденный глубоким экономическим и социально-политическим кризисом, в который вступает Римская империя в этот период. Постоянная смена императоров сопровождалась ослаблением могущества государства. Особенно тяжелый и острый период кризиса приходится на середину III в., когда Римская империя буквально находилась на грани развала и гибели. Отражения грозных событий эпохи видны в рельефах, украшающих римские саркофаги III в. На одном из них запечатлена сцена битвы между римлянами и варварами. Фигуры сражающихся заполняют всю стенку саркофага.
В это время решающую роль в жизни Рима играет армия. Она становится единственной опорой императорской власти. И как образцы этого времени в портретах появляются грубые и жестокие лица властителей Рима, лишенные всякой идеализации.
В мраморном бюсте императора Каракаллы (Неаполь, Национальный музей) нет спокойного величия и сдержанности. Гневно сдвинуты брови, тяжелый, подозрительный взгляд исподлобья, упрямо сжатые губы — все это заставляет почувствовать беспощадную жестокость и капризную раздражительность Каракаллы. Это образ мрачного тирана.
III век н.э. - эпоха расцвета римского портрета, всё более освобождающегося от традиций прошлого. Возникают исполненные чрезвычайной энергии, властолюбия, грубой силы образы людей, рождённые жестокой борьбой, захватившей в то время общество. глубина психологической характеристики достигается теперь не детализацией пластической формы, а, наоборот, лаконичностью, скупостью отбора наиболее важных определяющих черт личности. Приверженность к бураву, врезающегося в мрамор, рождает сложные светотеневые эффекты.
В портретах второй половины III века воля к жизни исчезает, начинает доминировать покорность судьбе - человек осознаёт себя слабым существом. "Время человеческой жизни - миг, - писал Марк Аврелий, - её сущность - вечное течение; ощущение смутно; строение всего тела - бренно; душа - неустойчива; судьба - загадочна; слава - недостоверна".
В IV веке появляются портреты, выполненные в различном стиле, и наряду с существованием традиции римского реалистического портрета появляются грубость и упрощённость или обобщённость образа. "Техника упрощена до крайности... Черты лица выработаны глубокими, почти грубыми линиями с полным отказом от моделировки поверхности. Лчность, как таковая, охарактеризована беспощадно с выделением самых важных черт." (Вальдгауэр о портрете "солдатского" императора Филиппа Араба). Новый стиль, по-новому достигаемая монументальная выразительность. В общем стиле римского скульптурного портрета этого времени уже можно распознать черты, которые получат полное развитие в средневековых скульптурных портретах французских и германских соборов...
По мере того, как римское государство развивалось и богатело, росли и его эстетические запросы. Для прославления знаменитых ораторов, удачливых политиков и победоносных военачальников обычных бюстов оказалось недостаточно, и в моду вошли статуи выдающихся людей в полный рост. Такие статуи помещались на высоких пьедесталах в общественных местах, а поскольку изображавшийся человек непременно являлся официальным лицом, то скульптурный портрет изображал его одетым в почетное римское облачение – тогу. Статуя римлянина, закутанного в тогу, получила даже специальное название – «тогатус», а обычай изображать в таком виде дипломатов и полководцев сохранился в европейских странах до середины XIX в. Чтобы не ходить далеко за примером, можно вспомнить статуи Кутузова и Барклая-де-Толли перед Казанским собором в Петербурге. Забавно, что здесь полководцы одеты под тогами не в обычные для римлян туники (рубашки с рукавами до локтей), а в парадные мундиры с эполетами и орденами.Скульпторы эпохи республики создавали не только портретные бюсты и статуи отдельных римлян, но и групповые портреты родственников, объединённые единой композицией. В большинстве случаев - это надгробные стелы.Каждый раз менялся социальный адрес портретов, к разным слоям общества обращались скульпторы и заказчики: то это защитники римской сенатской республики, то жители малоазийских и греческих городов, на которые стремился опереться в своей борьбе с Римом местный династ, то все население мировой римской державы, симпатии которой хотели завоевать узурпаторы, 'солдатские императоры'. Остается неизменным лишь то, что изображенные - смелые незаурядные личности, чьи дерзания в глазах их современников получали героическую окраску. Их образы, запечатленные в мраморе и бронзе, остались жить в веках.