Кандинский полагал, что “цвет является средством, которым можно непосредственно влиять на душу. Цвет — это клавиш; глаз — молоток; душа — многострунный рояль”. Художник посредством клавиш целесообразно приводит в вибрацию человеческую душу. Цвета и формы Кандинский трактовал произвольно: желтому цвету он приписывал некий “сверхчувственный”, а синему — некий “тормозящий движение” характер (потом характеристики также случайно менял), вершину остроконечного треугольника он рассматривал как движение вверх, как “изображение духовной жизни” и объявлял “выражением неизмеримой внутренней печали”.Воплощая свою теорию на практике, Кандинский создавал абстрактные произведения трех типов — импрессии, импровизации и композиции, в равной мере лишенные смысла, не связанные с жизнью.
Но “схемы движения цвета” не давали результатов, цветные геометрические формы не теряли статичности и Кандинский обратился к музыке, но не модернистической (например, музыке Шенберга), а к “Картинкам с выставки” Мусоргского — но сочетать несочетаемое, дело неблагодарное (зрелище в театре в Дессау в 1928 г. было однообразным и утомительным: актеры передвигались по сцене с абстрактными формами треугольников, ромбов, квадратов; подобный киноэксперимент с венгерской рапсодией Листа тоже был неудачным).
Самым выдающимся периодом в творчестве Кандинского являются 1910-е гг. В поздние годы Кандинский утратил уникальность этого времени.
Кандинский поздно начал путь профессионального художника. Он учился в гимназии в Одессе, затем в Московском университете изучал право, интересовался этнографией, предпринял несколько путешествий по России, связанных с его научными интересами, к 30-ти годам он готов был возглавить кафедру в Дерпе (Тарту), однако резко переменил свои намерения и уехал в Мюнхен для обучения живописи. Жизнь в искусстве продолжалась около 50 лет. Ученичество было недолгим. Кандинский начал искать свое лицо. С друзьями он создает “Фалангу” (1901—1904). Ее опыт не пропал даром, именно благодаря Кандинскому возникли знаменитые общества “Новое художественное объединение” (1909), “Синий всадник” (1911). Восприняв парижский фовизм, немецкий экспрессионизм, Кандинский создавал свое оригинальное искусство.В годы 1-й мировой войны он жил в России. Октябрьская революция вернула Кандинского к активной организаторской, педагогической и научной деятельности. Он участвовал в создании музея живописной культуры, ряда провинциальных музеев, организации Государственной академии художественных наук, руководит Институтом художественной культуры, преподает во Вхутемасе — знаменитом московском высшем учебном заведении, провозгласившем новые принципы художественной педагогики и т. д.Но не все ладилось, и в конце 1921 г. художник покинул Россию и отправился в Берлин, откуда через несколько месяцев переехал в Веймар, а в 1925 г. — в Дессау и работал в художественном институте Баухауз. Фашисты объявили его искусство дегенеративным, он уехал во Францию, там и умер.
Казимир Малевич тоже считал недостойным настоящего художника изображать реальный мир. В своем движении к обобщению он от импрессионизма через кубофутуризм пришел к супрематизму (1913; Супрематизм – движение, возникшее в начале XX века. Супрематизм — от польского — высший, недосягаемый; польский был родным языком для Малевича).
Супрематизм рассматривался его создателем как высшая по отношению к фигурному искусству форма творчества и был призван воссоздавать с помощью комбинаций окрашенных в разные тона геометрических фигур пространственную структуру (“живописную архитектонику” мира) и передать некие космические закономерности. В его беспредметных картинах, отказавшихся от земных “ориентиров”, исчезло представление о “верхе” и “низе”, о “левом” и “правом” — все направления равноправны, как во вселенной. А “Черный квадрат”(1916) Малевича символизировал начало новой эры в искусстве, основывающейся на полном геометризме и схематизме форм. В 1916 г. в письме А.Н. Бенуа Малевич так выразил свое “кредо”: “Все, что мы видим на полях искусства, — все это одни и те же перепевы прошлого. Мир наш с каждым полувеком обогащается творчеством гениального творца — “техники”! Но “Мир искусства” чем обогатил современное ему время? Подарил пару кринолинов и несколько петровских мундиров. Вот почему я зову только к тем, кто сможет дать настоящему времени свой плод искусства. И я счастлив, что лицо моего квадрата не может слиться ни с одним мастером, ни временем. Не правда ли? Я не слушал отцов, я не похож на них. И я ступень. Я понимаю вас, вы отцы и хотите, чтобы дети ваши были похожи на вас. И гоняете их на пастбище старого и клеймите их молодую душу штемпелями благонадежности, как в участке паспорта. У меня одна голая без рамы (как карманная) икона моего времени”. Супрематизм Малевича прошел три стадии: черную, белую и цветную. Философской основой искусства супрематизма К. Малевич считал интуитивизм. “Интуиция, — писал он, — толкает волю к творческому началу, а чтобы выйти к нему, необходимо отвязаться от предметного, нужно создавать новые знаки... Дойдя до полного аннулирования предметности в искусстве, станем на творческую дорогу создания новообразований, избегнем всякого жонглирования на проволоке искусства разными предметами, чем упражняются теперь... школы изобразительного искусства”. Если абстракционизм Малевича и Кандинского развивался первоначально исключительно в пределах станковой живописи, то в творчестве В.Е. Татлина (1885—1953) объектом абстрактного эксперимента становится фактура. Татлин сочетает разные материалы — жесть, дерево, стекло, преобразуя картинную плоскость в подобие скульптурного рельефа. В так называемых контррельефах Татлина “героями” оказываются не действительные предметы, а отвлеченные категории фактуры — грубое, хрупкое, вязкое, мягкое, сверкающее, — которые живут между собой без конкретного изобразительного сюжета.
Такого рода искусство считалось современным, отвечающим времени машинной эпохи. Необходимо помнить, что социальная и культурная среда, сформировавшая мировоззрение Ларионова, Малевича и Татлина, резко отличалась от среды Бакста, Бенуа, Сомова.
Заключение
Подводя итоги, отметим, что основными особенностями искусства этого периода являются — демократизм, революционность, синтезированность (взаимодействие, взаимосвязь, взаимопроникновение видов искусства). Молодые художники старались обескуражить зрителя, вызвать недоумение, смех. Своеобразное одичание (часто художники из левого крыла называли себя “дикими”) доходило до грубого ниспровержения авторитетов. Так в отрицании реалистического искусства дошли до “суда над Репиным” в Московском Политехническом музее. Но как бы то ни было, это одна из самых интересных и неоднозначных страниц русского искусства, о которой разговор никогда не будет скучным, однозначным и законченным.