Питер Брейгель
Питер Брейгель (Breughel, Brueghel или Bruegel) Старший, или «Мужицкий» [ок. 1520-30 — 5 (9) сентября 1569, Брюссель], величайший нидерландский художник 16 века. Творчески переработал уроки итальянской живописи 16 в., создал глубоко национальное искусство, опирающееся на нидерландские традиции и фольклор. В творчестве Брейгеля сложно переплелись юмор и фантастический гротеск, лиричность и эпичность картины мироздания («Битва Поста и Масленицы», 1559; «Безумная Грета», 1562; «Крестьянский танец», серия «Времена года», 1565; «Слепые», 1568). Биограф Брейгеля Карель ван Мандер в своей «Книге о живописцах», опубликованной спустя 35 лет после смерти художника, называет его уроженцем Бреды, маленького городка на границе современной Бельгии и Голландии; в некоторых источниках иногда возникает название вымышленной деревни Брейгель, от которой художник и получил якобы свое имя. Как сообщает Мандер, Брейгель начинал как подмастерье у крупного антверпенского живописца Питера Кука ван Альста, в 1551 был принят в члены Антверпенской гильдии св. Луки, где получил звание мастера (в это время ему было около 20 лет). Около 1552 отправился в традиционное для европейских художников путешествие в Италию. Возможно, он посетил Лион, затем через восточную часть Франции отправился сразу в Южную Италию, где стал свидетелем знаменитой битвы с турками при Реджо-ди-Калабрия в 1552. В 1555 ведущий антверпенский издатель печатной графики Иеронимус Кок выпустил серию пейзажных гравюр Брейгеля; их совместное сотрудничество продолжалось до самой смерти художника. В эти же годы мастерская Кока печатала гравюры с картин Иеронима Босха; его фантасмагорические видения, зашифрованный язык аллегорий, живописная манера, вероятно, поразили Брейгеля, такие нравоучительные диптихи Босха, как «Сад земных наслаждений» или «Воз сена» стали источником вдохновения Брейгеля для целого ряда его картин. Некоторые приемы босховской живописи — большой размер холста и мелкий — фигур, бесчисленное количество сюжетов характерны для ранних картин Брейгеля («Нидерландские пословицы», «Игры детей», «Безумная Грета», «Битва Поста и Масленицы»), представляющих собою картины-притчи на темы фламандского фольклора. Картина с изображением нидерландских пословиц — «энциклопедия всей человеческой мудрости, собранной под шутовским колпаком», — включает более 100 сцен-метафор, посредством которых народное остроумие высмеяло тщеславие и глупость многих человеческих начинаний. Тот же принцип в основе картины «Игры детей» (в незаконченной серии «Четыре возраста человека»): перспектива улицы, усыпанной играющими детьми, не имеет предела, их веселые и бессмысленные забавы — своего рода символ столь же абсурдной суеты всего человечества. В «Безумной Грете» (1562, Музей Майер ван дер Берг, Антверпен) старуха, фольклорный персонаж, в латах и со шпагой готовая ринуться в адскую пасть — преисподнюю лишь бы насытить свою жадность — олицетворение алчности и порока. В написанном около 1562 «Триумфе Смерти» Брейгель, как бы глядя на мир сквозь призму Босха, создает жуткий «панегирик» Смерти: в зареве пожаров ставшая бесплодной и безлюдной земля, покрытая столбами с колесами пыток и виселицами; на горизонте — такое же пустынное море с гибнущими кораблями. Впечатление зловещей фантастичности усилено еще и тем, что Брейгель представил Смерть в виде бесчисленных полчищ воинов-скелетов, влекущих толпы людей — кардиналов и королей, крестьян и солдат, женщин и монахов, рыцарей, любовников, пирующих — к огромному распахнутому гробу. Человечество перед лицом Смерти предстает как бессильная множественность слепых частиц в царстве бессмыслицы, жестокости и всеобщей гибели. С 1561 и до конца жизни Брейгель живет в Брюсселе. Большинство картин этого периода написано по заказу коллекционеров, его покровители — фактический правитель Нидерландов кардинал Антонио Перенно да Гранвела, антверпенский коллекционер Николас Йонгелинк, нидерландский ученый-гуманист Абрахам Ортелиус. Брейгель женится на Мейкен Кук, дочери своего первого учителя, становится отцом двоих детей (впоследствии знаменитых художников — Питера Брейгеля Младшего и Яна Брейгеля Бархатного), получает от Совета города почетный заказ на увековечение торжественного открытия канала между Брюсселем и Антверпеном. Сохранилось около 25 работ Брейгеля этого периода, однако это лишь часть выполненного им. Главные персонажи во многих картинах брюссельского периода («Проповедь Иоанна Крестителя»; «Избиение младенцев», Хэмптон-корт, Лондон; «Обращение Савла»; «Перепись в Вифлееме», 1566, Музей старинного искусства, Брюссель; «Несение креста») с трудом различимы среди групп или толп людей, художник подчеркивает незаметность события или происходящего чуда в повседневном течении жизни, тем самым обостряя их переживания. Так, в «Несении креста» многочисленной толпе, глумящейся над несущим крест Христом, противопоставляется незаметная его фигура, подлинный центр и смысл человеческой истории. История человечества — только часть истории Вселенной; в пейзажах Брейгеля эта идея обретает форму и образ. На дальних планах его картин встают величественные и призрачные горы головокружительной высоты, открываются панорамы широких равнин с морскими берегами, его эпически-грандиозные ландшафты — воплощение вечных космических законов. Вероятно, по заказу Николаса Йонгелинка, около 1565 Брейгель создает знаменитую серию картин, объединенных под названием «Месяцы», или «Времена года» (скорее всего, часть более обширного цикла всех месяцев года): «Охотники на снегу» (Январь), «Хмурый день» (Февраль), «Возвращение стад» (Ноябрь) (все — Музей истории искусств, Вена), «Сенокос» (Июль) и «Жатва» (Август). Идея такого цикла восходит к календарям готических часословов, времена года символизируют вечный жизненный круговорот. В картинах Брейгеля человек представлен в природном окружении не одним лишь своим присутствием, но связан с ним деятельным единством своих трудов и дней, единством судьбы — жизни и смерти. В 1567-1569 Брейгель исполнил ряд картин на темы народной жизни (которым и обязан своим прозвищем) («Крестьянский танец», «Крестьянская свадьба» — обе в Музее истории искусств, Вена). Художника интересует не столько атмосфера крестьянского празднества, сколько драматургия целого, сами крестьяне — их обличье, характерные типы, повадки. Грузные и сильные фигуры крестьян изображены в несвойственных Брейгелю крупных масштабах, создавая собой стихию и естественную мощь природы. Гениальный дар обобщения и умение выразить драматическую коллизию или иносказание через ритмику жестов и движения достигли своей вершины в «Притче о слепых» (1568, Национальная галерея и музей Каподимонте, Неаполь). В разных стадиях падения фигур слепых, следующих за слепым же и споткнувшимся поводырем, в неумолимой логике этого падения, в лицах-масках с пустыми глазницами, смотрящих на ясный дневной свет, воплотился образ человечества, спотыкающегося во тьме. Это ясное и трагическое осознание неизбежности судьбы и времени, чувство грандиозности мироздания и понимание истинного места человека в нем, делают Брейгеля одним из величайших мудрецов в искусстве Нового времени.
Ян ванн Эйк
Ян ванн Эйк ( Ок. 1390, Маасэйк, близ Маастрихта — 1441, Брюгге.) нидерландский живописец, основоположник раннеренессансного стиля в живописи Северного Возрождения. Учился у старшего брата — Губерта ван Эйка. Придворный живописец великого герцога Иоанна Баварского в Гааге (1422—1425). С 1425 работал в Лилле и Брюгге при дворе властителя Нидерландов, герцога Бургундского Филиппа Доброго. Исполняя его дипломатические поручения, ездил в Испанию (1427) и Португалию (через Лондон, где побывал, вероятно, в 1428—1429). В 1430 обосновался в Брюгге. Начало творческой деятельности Яна ван Эйка иногда связывают с работой над миниатюрами Турино-миланского часослова, ныне, однако, это мнение большинством ученых оспаривается. В 1432 художник завершил свое самое значительное произведение, ознаменовавшее наступление новой эпохи в живописи Нидерландов и всей Европы к северу от Альп, — монументальный многочастный алтарь для одной из капелл собора Св. Бавона в Генте. В истории мирового искусства он известен как Гентский алтарь. На 26 створках художник в необычайно убедительной форме воплотил современные ему представления о мироздании; божественное и человеческое начала сливаются здесь в нерасторжимое гармоническое единство. В верхнем ярусе внешних створок представлена сцена Благовещения, в нижнем — фигуры двух Иоаннов — Крестителя и Евангелиста, написанные в технике гризайли и имеющие вид статуй. По сторонам от них — портретные образы заказчика алтаря, гентского бюргера Иосса Вейдта и его супруги. Колористическое решение внешней стороны алтаря достаточно сдержанное, а в изображении фигур двух Иоаннов — почти монохромное (но залитые светом, просторные покои Девы Марии в сцене Благовещения — с солнечным городским пейзажем за окном — внушают зрителю ощущение приближающегося, свершающегося на его глазах чуда). В праздники створки алтаря распахивались, и перед собравшимися в церкви открывалось зрелище, полное сияющих красок, чувства благодатного упоения неисчерпаемым богатством земного и небесного бытия. Еще не вглядываясь в детали, зритель уже изначально покорен лучезарностью открывшейся перед ним цветосветовой симфонии. Масляная живопись, освоенная в Нидерландах еще до Яна ван Эйка, обрела здесь новые выразительные возможности: сквозь тонкие прозрачные слои краски, нанесенные друг на друга, тут проступает более светлый подмалевок, что позволяет добиться необыкновенной глубины и светосилы цвета, особой чистоты и гармонии его оттенков, эффекта их драгоценного мерцания. Центр верхнего яруса занимает торжественно-величавый образ Бога-Отца, благословляющего все сущее. По сторонам — Мадонна как воплощение женской красоты и достоинства, а также предтеча Спасителя — Иоанн Креститель, далее же — музицирующие и поющие ангелы. Роскошные красочные одеяния, усыпанные драгоценными камнями, золото, парча и бархат создают картину райской роскоши, которая внезапно замыкается обнаженными фигурами прародителей человечества — Адама и Евы. Контраст натуралистической наготы и пышных царственных одежд усиливает ощущение незащищенности людей перед грехом, несмотря на красоту их тел, изображенных художником с невиданным прежде смелым правдоподобием. В середине нижнего яруса расположена самая большая композиция алтаря — сцена поклонения святых, праведных мужей и дев жертвенному Агнцу, символизирующему Христа, принявшего крестную смерть во искупление грехов человечества. В боковых створках представлены святые воины и праведные судьи на конях, а также отшельники, спешащие воздать почести Агнцу. Действие разворачивается в пейзаже — это прекрасный зеленый луг, окаймленный рощами, образ земного рая, где северные растения сочетаются с южными типа пальм и апельсиновых деревьев. Вселенскую всеохватность придает райскому пейзажу и тот факт, что он расположен на плато, высоко вознесенном над далевым видом, сочетающим городские и природные мотивы. Таким образом, центральному символу Божественного искупления поклоняются не только сонмы праведников, но и вся вселенная, что подчеркнуто эмалевым сиянием красок, космической масштабностью композиции, а в другой стороны — любовной, ювелирно тщательной выписанностью деталей. Другие алтарные композиции Я. ван Эйка более камерны, но и им также свойственно гармоническое сочетание великого и малого, религиозно-средневекового космизма с самозабвенной любовью к неповторимым материально-предметным особенностям мироздания. Своеобразным мистическим реализмом отличаются две наиболее известные картины такого рода — Мадонна канцлера Ролена (Париж, Лувр) и Мадонна каноника ван дер Пале (Брюгге, Гор. художественная галерея, обе — ок. 1436). Пространство первого произведения широко открыто на пронизанный светом речной пейзаж, в котором представлены непосредственные следы миротворческой деятельности канцлера как политика; он одновременно молится восседающей перед ним на троне Царице Небесной и отчитывается о государственных делах. Пространство второго образа, напротив, заключено в рамки маленькой тесной церкви, где престарелый каноник ван дер Пале представлен в молитвенном обращении к Мадонне с Младенцем; фигуру Марии фланкируют св. Домициан и Георгий Победоносец. Сосредоточенному затишью "святой беседы" торжественно вторит пышное фактурное многообразие предметного мира (матовые по тону узоры восточного ковра, мерцание драгоценных и отделочных камней, богатая колористическая гамма одежд). Во всех религиозных композициях мастер тонко пользуется принципами т. н. "скрытого символизма", неразрывно сочетающего богословские аллегории и нравоучения с безукоризненным натуроподобием: например, библейские эпизоды, предвещающие искупительную миссию Христа, он изображает в виде декоративных деталей интерьера (фигурки на капителях колонн и т. д.). Образы заказчиков — например, того же ван дер Пале, грузного старца с лицом, изборожденным глубокими складками и морщинами, — свидетельствуют о выдающемся даровании Я. ван Эйка как портретиста. Он, по сути, явился одним из первых в Европе крупных мастеров портретной живописи, выделив эти произведения в самостоятельный жанр. Символизм аксессуаров, экспрессия жестов сведены тут до минимума. В погрудных изображениях (обычно в трехчетвертном развороте) центром зрительского внимания неизменно является лицо, белеющее на темном фоне, как бы воплощающем идею смертного небытия; внешняя бесстрастность черт дает вкрадчиво, но чрезвычайно выразительно прочувствовать богатство внутренней духовной жизни. К лучшим портретам мастера принадлежат т. н. Тимофей (1432), Человек в красном головном уборе (1433, оба — Лондон, Нац. галерея), а также портрет жены художника Маргариты ван Эйк (1439, Брюгге, Гор. художественная галерея). Эпохальным этапом портретного искусства стал исполненный Я. ван Эйком парный портрет супружеской четы, который традиционно принято считать изображением итальянского купца Дж. Арнольфини и его жены Дж. Ченами (1434, Лондон, Нац. галерея). Супруги представлены в рост в интерьере своего дома, скорее всего в момент заключения брачного договора; ряд тончайше выписанных символических деталей (белая собачка, например, аллегорически выражает верность, а метелка — чистоту), торжественная сосредоточенность поз, жестов, выражений лиц, наконец, само интимно-задушевное внутреннее пространство замечательно передают характерную для Средневековья и Возрождения идею гармонического брачного союза как "малой церкви", полной покоя и добротолюбия. Творчество Я. ван Эйка, впервые в нидерландской живописи выразившее с такой покоряющей убедительностью природную красоту бытия, духовное достоинство и ценность человеческой личности, оказало огромное влияние на дальнейшее развитие искусства не только его родины, но и других стран Европы.