Рассматривая работы Кнебель стоит отметить, что всегда «прекраснодушное» отношение к действительности сочеталось с трезвой ее оценкой. Природная честность, привычка отвечать за каждое свое слово не позволяли ей скрывать истину ни от самой себя, ни от зрителей своих спектаклей. Почти все режиссерские творения Кнебель были серьезными проникновениями в эпоху, широким ее охватом, умением отделить «овец от козлищ», вину человека от его беды.
1.4 «Попутная» работа
В педагогике Мария Иосифовна прошла тот же путь, что и режиссуре: от ученицы до мастера. Важнейшими для творчества Кнебель стали годы ее преподавания в последней студии Станиславского, оперной (1936–1938). Станиславский поручил ей преподавать художественное слово. Это было для нее учение и обучение одновременно. Именно в то время система Станиславского обогатилась открытиями, складывался его «метод физических действий». Он делал ставку на молодых актеров и педагогов, среди которых Кнебель стала одной из первых. Она овладевала методом действенного анализа пьесы и роли, впоследствии широко используя его в своей режиссерской практике. «Они воспитали меня как педагога», вспоминала Кнебель о годах, проведенных в студии Станиславского. Станиславский в своих последних исканиях утверждал новый подход актера к роли. Рождался этюдный метод работы. Все эти открытия предстояло развить и систематизировать начинающему режиссеру-педагогу М.И.Кнебель.
В какой-то момент осознавая, что свой опыт стоит зафиксировать, чтобы студенты могли черпать пользу на свет появилась «Поэзия педагогики», плод семилетнего вынашивания, раздумий и труда. Это не учебник, не методическое пособие, не записки учителя, а живой рассказ в котором все названное выше присутствует не доминируя и не получая самостоятельного значения.
Для того, чтобы сделать своих студентов убежденными сторонниками школы, к которой принадлежала сама Кнебель и в будущее которой свято верила, она ставила перед собой задачу с самого начала разрушить всякие кривотолки, сведения, полученные по «испорченному телефону». Она стремилась как можно скорее поставить все на свои места, вернуть смысл стершимся от долгого употребления понятиям, стремилась внушить своим подопечным, что система Станиславского эффективна лишь при условии, что ею пользуются целостно, не упуская ни одного из компонентов.
В «Поэзии педагогики» немало страниц посвящено воспитанию в студентах чувства будущего целого, точного знания того, что они хотят сказать в той или иной своей работе. На многих примерах показывала она им, насколько зависит звучание спектакля, его значительность и масштабность от того, какая сверхзадача правит сознанием постановщика и ведет ли к ней без изгибов и отклонений проложенное им сквозное действие. С первых же этюдов она этим занималась: ради чего этюд задуман и насколько точно воплощено задуманное. А уже на уровне отрывков и вовсе строго требовала от каждого, кто был на этот раз «режиссером», точного определения смысла, ведущей идеи еще не родившегося спектакля.
С первых же шагов Кнебель внушала своим студентам, что их будущая профессия требует от них полной отдачи, усилий несчитанных, повседневных, что научиться охватывать разом все многочисленные объекты внимания режиссера, когда он ставит спектакль, будет весьма и весьма не просто. Насыщенными и уплотненными до предела были ее уроки, начинавшиеся без всякой раскачки, со звонком, зато заканчивающиеся тогда, когда у студентов не было сил продолжать. Ставя отрывок ее «режиссер» должен был развернуть вокруг него целую вспомогательную школу – школу изучения эпохи, быта, творчества данного автора, обстоятельств, толкнувших его на написание этой пьесы, архивов, чьих-то воспоминаний – и все это надо было выписать и отдать педагогу. Музыка, архитектура, интерьер, ландшафт – все это тоже требовало детального изучения. Кнебель настойчиво прививала своим студентам культуру ассоциаций, потому что это признак интеллигентности художника и потому что ей самой «была чужда поэзия режиссера, отвергающего помощь соседних искусств».
Убежденная, что только обучение по «всей программе» дает результат, Кнебель все же не была педантична. Она понимала, что каждый студент требует к себе индивидуального подхода. Была психологом и ключик к каждому из своих подопечных подбирать умел и понимала, что талант может прорезаться не сразу. Все контролировала сама, но ничего не делала за своих студентов, предоставляя им самим доводить до ума начатое, но пока не дающееся. Окружала заинтересованным вниманием всех поровну и со всех поровну спрашивала, не позволяя себе выделить самых способных.
Вырастить художника, наделить его тягой к постоянному самосовершенствованию, вызвать в нем отвращение к пошлости, способность испытывать стыд от дурного поступка – такова была одна из главных задач педагогики М.И. Кнебель. Она воспитывала не режиссера, а человека, еще точнее – человека театра и еще точнее – человека искусства, развивала его эмоции, его вкус, его образованность, его понимание жизни.
Заключение
Вообще стоит сказать, что сама Мария Иосифовна прожила некрикливо, даже на первый взгляд вроде бы неярко, незаметно. Таков стиль настоящего интеллигента. Но проходит время, которое, в конце концов, расставляет все и всех по своим местам. И оказывается, что спектакли Кнебель вошли в историю русского театра, что она крупнейший российский педагог-легенда, теоретик сценического искусства. Она много трудилась и не думала об отдыхе и, наверно, знала, «зачем мы страдаем». Она мучительно переживала свой уход из МХАТа, но не вынесла с собой никакого мусора. Она умела прощать и умела любить. И конечно – радоваться жизни.
В 80 лет Кнебель на юбилейном вечере Виктора Розова отплясывала канкан и пела шуточные куплеты собственного сочинения. Годом раньше – на торжественном праздновании восьмидесятилетия ее друга, великого критика ХХ века Павла Маркова она всерьез режиссировала на сцене МХАТа шуточную пьесу «Дядя Петя», написанную юбиляром в нежном, детском возрасте и исполненную марковскими студентами третьего курса театроведческого факультета ГИТИСа.
Кнебель всегда была современна, адекватна жизни, но не плыла по ее течению. Она мечтала построить свой дом-театр, но всегда обретала его в себе. Она стремилась к «объединению» актеров и понимала, что объединяться надо «на трудном», то есть в самом важном.Мария Иосифовна умела увлекаться и удивляться, смеяться и фантазировать, она была в своих уроках упорной, фанатичной и легкой. И она знала, что в основе этой профессии жертвенность. Ей всегда интересно было жить – без догматизма, внутренне свободно. А это и есть истинный дар художника.
Библиография
1. Владимирова, З.В. М.О. Кнебель. – М.: Искусство, 1991
2. Грибов, А. Уроки суровых дней. – «Лит.газета», 1967
3. Кнебель, М.О. О действенном анализе пьесы и роли. – электронная версия книги
4. Кнебель, М.О. Слово в творчестве актера. - электронная версия книги
5. Кнебель, М.О. Поэзия педагогики. – М., 1976
6. Кнебель, М.О. О том, что мне кажется особенно важным. М., 1971
7. Кнебель, М.О. Вся жизнь. - М., 1967
8. Кнебель, М.О. Высокая простота, - «Театр», 1968
9. Розов, В. Режиссер, которого я люблю. – Л.: «Аврора», 1977
10. Рудницкий, К. Спектакли разных лет. – М., 1974
11. Рыжова, В. Путь к спектаклю. – «Репертуар художественной самодеятельности» - М., 1967
12. Смелянский, А. Школа воспитания. – «Театр», 1977