Вскоре (по словам самого Верраццано) судно медленно, словно на ощупь, вползло в Нью-Йоркскую бухту. Уже тогда нью-йоркцы славились пылким гостеприимством. На берег высыпала толпа могикан, «чьи одежды были разукрашены разноцветными птичьими перьями». Они охотно указали белым, где удобнее всего причалить к берегу. Столь недолгим был визит белых, что он не произвёл большого впечатления на индейцев.
Плывя дальше вдоль берегов Новой Англии, они миновали холмистый и покрытый лесами остров Блок. Остров (по словам Джона Уинтропа) был весь покрыт молодыми дубками, но настоящих добрых деревьев там не было.
Местные индианки вели себя гораздо более сдержанно, чем большинство индейских женщин, а быть может, наррагансеттские воины просто оказались ревнивее других индейских мужей и отцов. Мужчины строго запретили своим подругам подниматься на борт французского судна, а некоторых отправили на отдалённый островок. Индейцы Нью-Йорка и Новой Англии олицетворяли образец благопристойности.
Хотя Верраццано не оставил после себя подробных записей, мы знаем, что первобытная Новая Англия была почти сплошь покрыта лесами, за исключением участков, расчищенных индейцами под посевы, и редких лугов. Здесь росли сосновые и лиственные леса. Иногда можно найти описания отдельных районов этой страны, но все они удивительно похожи одно на другое. Особенно большое впечатление произвела на путешественников огромная высота «величавых деревьев», но измерить её никто из них, к сожалению, не сумел.
Верраццано заметил, что местные жители предпочитают держаться поодаль и что его визит в индейские деревни явно нежелателен. Индейцы не хотели вступать в близкие отношения с белыми. Торговать они соглашались, но сами при этом располагались на вершине утёса, откуда на верёвках спускали товары прямо в ожидавшие внизу корабельные шлюпки, «то и дело предупреждая криком, чтобы лодки не подходили слишком близко». В обмен местные жители не принимали ничего другого, кроме ножей, железных рыболовных крючков и «острого металла».
Вплоть до 1602 года не отмечено ни одной высадки на побережье Новой Англии, хотя время от времени здесь, должно быть, появлялись французские, английские и баскские рыбаки. В 1602 году Бартоломью Госнолд и Бартоломью Гилберт подошли к южному берегу штата Мэн и заметили приближавшуюся к ним «бискайскую лодку под парусом и вёслами». Ночью дули, должно быть, попутные ветры, потому что наутро судно «пошло в залив с невероятно длинным мысом», обрывистые берега которого были сложены «белым песком». Капитан сошёл на берег – это была первая документально подтверждённая высадка на Массачусетском побережье – «и обнаружил, что в этой местности полно гороха, земляники, черники и других, тогда ещё не спелых ягод, песок же на берегу довольно глубокий».
Исследователи подходили к побережью Новой Англии один за другим. В 1603 году морской капитан из Деваншира Мартин Принг пробыл недолгое время в заливе Массачусетс, но его заметки не прибавили ничего нового к записям Госланда. В след за Прингом здесь появился Шамплен, который, хотя и не был официальным руководителем французских исследований на побережье Новой Англии, тем не менее оказался единственным, кто составил о них письменный отчёт.
Плимутская бухта вскоре стала самым известным местом на всём побережье Новой Англии. В 1603 году, за год до Шамплена, её посетил Мартин Принг. В 1614 году сюда прибыл Джон Смит, который и дал бухте её нынешнее название, а в 1620 году на берег сошли пилигримы. В результате плаваний Шамплана индейцы Новой Англии начали торговать с французами.
Прошло несколько лет, прежде чем была сделана первая попытка составить описание страны, лежащей на некотором удалении от берега. Облик внутренних районов Новой Англии был дик и хаотичен. Природа создала здесь для людей дополнительную трудность – камни, из которых ныне сложены стены домов, были тогда разбросаны по всем окрестным лесам, они лежали там, где их обронил, отступая, последний ледник. Поселения, в начале лепившиеся к побережью мало-помалу стали возникать в глубине страны. [5]
3. Пуританская идеология, этика и литература в среде переселенцев
В XVII в. в Англии возникло религиозное течение, сторонники которого стремились очистить англиканскую церковь от всевозможных наслоений. Это были пуритане. Пуританин - тот, кто строго придерживается аскетического образа жизни, нетерпим к отступлениям от требований принятой морали.[6]
Они положили начало сексуальной культуре, названной пуританской и имеющей широкую сферу влияния. Победа пуритан под предводительством Кромвеля быстро усилила их влияние. Они выступали против всех удовольствий, в том числе и сексуальных. Пуритане неохотно принимали участие в развлечениях, ибо последние отрывали от работы, которая стала для них своеобразным культом. В праздники и в воскресенья должны были совершаться богослужения. Стремление силой навязать обществу ригористическое законодательство в делах морали привело к политическому упадку пуритан. Во времена Карла II пуританские обычаи были подвергнуты критике, сохранились они лишь частично в установках относительно труда. Оппозиция по отношению к пуританству вызвала своеобразный сексуальный бум. Известен принцип, согласно которому чем больше ограничивают и подавляют секс, тем больше проявляется в этом крайностей.
Такое отношение к пуританской морали продолжалось до конца XVIII в. Постепенно она оживает в так называемом викторианстве, которое было реакцией на ослабление обычаев. В период викторианства подчёркивалась особая роль семьи, брака. Основная задача женщины - хорошо вести домашние дела, получила распространение модель ангелоподобной, невинной женщины. От сексуальной темы стали уклоняться в разговорах, воспитании, литературе.
Постепенно пуританская культура приобретала черты ханжества. Цензура кастрировала произведения классиков, даже из медицинских журналов и книг изымалось все, что могло задевать мнимое моральное чувство. Появился соблазн мастурбации, который надолго повлиял на установки относительно тела. Мастурбация трактовалась как грех, вредный для здоровья, она якобы вызывала психические отклонения, импотенцию, слепоту.
Викторианское влияние в XIX в. весьма быстро проникло из Англии в Европу. Оно охватило широкие социальные круги, главным образом мещанство. Помимо экономических, политических и нравственных факторов, способствовавших распространению пуританской культуры, ее поддерживали и укрепляли врачи. Медицина оказала здесь негативное влияние на отношение к сексу, и это дает о себе знать и сегодня. Многие врачи пугали смертями, и неизлечимыми болезнями, которые возникают в результате мастурбации, и из-за сексуального возбуждения.
Пуританская культура долго удерживалась на Западе, даже сейчас труд но говорить об ее упадке. Ее называют также буржуазным, мелкобуржуазным мышлением, ибо в этих слоях она имела и имеет больше всего последователей. Ее влияние было заметнее всего в Англии, Северной Америке, Голландии. Не без причины она связывается с протестантизмом, ибо свободная и индивидуальная интерпретация Библии чаще всего встречается в протестантизме, в его установках относительно секса проявляется больший ригоризм, начиная со времен Реформации.[7]
В странах, где доминировала пуританская культура, существовали различные формы оппозиции. Развивался скрытый сексуализм, ведущий к двуличности в поведении. Мужчины, в частности, находили свои способы реализации сексуальных потребностей: публичные дома, порнография, гомосексуализм, конкубинат. В Северной Америке широко прибегали к принуждению к сексуальному сожительству рабов и индейцев. Двойная мораль мужчин не только была их личным делом, но она находила отражение в законодательстве.
Пуританская культура является крайним выражением христианства в вопросах тела и секса. Корни этой культуры восходят к истокам европейской культуры, ее расцвет приходится на период английской буржуазной революций, возникновения пуританского движения, а позже его реставрации в викторианской Англии. Эта культура в наибольшей степени была принята мещанством, что совпало с его пониманием труда, оппозицией против аристократического Олимпа. Она подтверждала право собственности. Пуританская культура надолго задержала развитие сексуальной культуры, исследования тиражировали многочисленные стереотипы и ошибочные представления, оказывавшие влияние на целые поколения. Психоанализ описал последствия, которые следовали из пуританства, их влияние на психическую жизнь. Может быть, в этом и состоит его наибольшая заслуга. Взгляды пуританских врачей дают о себе знать и сегодня. Многие сексуальные неврозы вытекают из ложных представлений о сексе.
Пуританство отбросило сексуальную культуру Запада на много лет назад. В Польше оно имело меньшее влияние, ибо национальные традиции здесь были иными, а влияние католицизма более сильное. Однако можно найти многочисленные проявления этого влияния в мещанской среде. В истории Польши это ярко проявилось на переломе XIX и XX вв. Ныне круг его весьма ограничен.
На протяжении XVII в. английские колонии были довольно мало связаны друг с другом, и формирование их экономических и социальных основ имело региональный характер. Так, на Юге складывалось плантаторское хозяйство с использованием рабского труда. В центральных колониях и Новой Англии (как стали называть северные колонии) развивались фермерское сельское хозяйство, ремесла, торговля. Отличие Новой Англии усугублялось тем, что она была основана сторонниками религиозного протестантизма — пуританами, отвергавшими не только официальную англиканскую церковь, но и социальные порядки Великобритании. [8]