Противостояние людей и стихии - вот тема картины. Герои Девятого вала представлены единой сплоченной группой все еще верящих в себя людей. Они ни на минуту не усомнились в своем отчаянном мужестве, но они с честью выдержали испытание, постоянно поддерживая друг друга. Замечателен жест одного из героев, который, сам еле-еле держась за мачту, из последних сил поддерживает своего обессилевшего товарища, не давая ему соскользнуть в пучину. И вся группа держится вместе, чтобы в случае чего подбодрить друг друга в критической ситуации. Все это подтверждало, что есть смысл в борьбе, в воле человека к спасению, в его вере в то, что, проявляя героизм, своими собственными силами можно спастись, когда по всем законам им было суждено погибнуть.
Но взбесившаяся стихия в трактовке Айвазовского не только ужасает — она еще и восторгает. Светящаяся на просвет грозовых всполохов вода переливается всеми цветами радуги, брызги светятся, могучие волны тяжело перекатываются через погибающих людей, грозные скалы сулят гибель. Кажущийся перебор чувств, в действительности соответствовал трагической ситуации. Такого реализма, проявившегося в картине Девятый вал, и других, никто в его время в изображении морских стихий достичь не мог.
В картине соединилось многое из виденного и испытанного самим художником. Особенно памятна была ему буря, которую он пережил в Бискайском заливе в 1844 году. Шторм был столь сокрушителен, что судно сочли утонувшим, и в европейских и петербургских газетах появилось сообщение о гибели молодого русского живописца, имя которого уже было хорошо известно. Спустя годы Айвазовский вспоминал: «Страх не подавил во мне способности воспринять и сохранить в памяти впечатления, произведенного на меня бурею, как дивною живою картиной».
Восходящее солнце своим золотистым сиянием пронизывает водяную пыль, повисающую в воздухе, валы и пену, срываемую ветром с их гребней.
Красочное великолепие раннего солнечного утра над волнующимся еще морем передано И. Айвазовским с замечательной смелостью и силой. Он соединил в одно целое золотистые, сиреневые, зеленые и синие тона. В картине все находится в движении, и зрителю порой кажется, что цвета эти сменяют друг друга вместе с вздымающимися и рушащимися волнами. В смене тонов перед ним то проносится облачный туман, согреваемый солнечными лучами, то взлетает просвечивающий зеленый вал, то тяжело спадает темно-синяя волна, скрывающая под собой холодную и мрачную глубину.
Редкий и необычный в живописи мотив, переданный к тому же романтически-воодушевленно, является, однако, вполне реальным. Писатель И.А. Гончаров, мастер изображения моря в русской литературе (вспоминавший в своем романе "Фрегат "Паллада" И.К. Айвазовского), писал о подобных же явлениях: "Бледно-зеленый, чудесный, фантастический колорит... Через минуту зеленый цвет перешел в фиолетовый; в вышине несутся клочки бурых и палевых облаков, и, наконец, весь горизонт облит пурпуром и золотом".
Изображением только нескольких волн и солнечного сияния И. Айвазовский позволяет зрителю почувствовать мощь и красоту бушующего после урагана моря. Это было возможно только при действительно хорошем знании натуры. Сам художник говорил: "Движения живых струй неуловимы для кисти; писать молнию, порыв ветра, всплеск волны - немыслимо с натуры. Для этого-то художник и должен запоминать их".
Верхняя часть картины вся наполнена фиолетово-розовой мглой, пронизанной золотом низко стоящего солнца и расплывающихся, клубящихся, похожих на горящий туман облаков. Под ними хрустальное, зеленовато-синее море, высокие бурные гребни которого сверкают и переливаются всеми цветами радуги.
"Человек, не одаренный памятью, сохраняющей впечатления живой природы, может быть отличным копировальщиком, живым фотографическим аппаратом, но истинным художником - никогда, - утверждал Айвазовский. - Движения живых стихий неуловимы для кисти: писать молнию, порыв ветра, всплеск волны - немыслимо с натуры. Для этого художник и должен запомнить их и этими случайностями, равно как и эффектами света и теней, обставлять свою картину".
Это утверждение перекликается с известным требованием романтической эстетики - изображать "не вымышленный, а избранный мир". Перерабатывая запас непосредственных наблюдений, Айвазовский воссоздает романтически возвышенный, но в основе своей реальный образ.
С поразительной точностью уловлены в картине мотивы движения. Все в ней охвачено стремительным порывом - и бегущие облака, и вспененные воды, и судорожно прижавшиеся к мачте фигуры людей. Это единство движения сообщает образу особую законченность и цельность.
Смелым и новаторским было цветовое решение картины. В сравнении с тонкой и сдержанной колористической гаммой русских пейзажистов первой половины XIX века "Девятый вал" должен был поразить зрителей напряженной яркостью и богатством цветовых сочетаний. Художник с изощренной зоркостью подметил и воспроизвел зеленые, белые, сиреневые и синие оттенки морской воды и влажного воздуха, объединив их золотистым тоном отблесков солнца. Для Айвазовского, как и для всех романтиков, цвет был средством художественного выражения чувства, и именно в колористическом строе "Девятого вала" с наибольшей отчетливостью воплощено романтически возвышенное мироощущение мастера.
Свою картину художник выставил в Москве, и она с самого начала стала шедевром. О ней складывались легенды, и на "Девятый вал" приходили смотреть по многу раз, как когда-то на "Последний день Помпеи". В истории русской живописи это полотно блестит, как светлый луч, может быть, еще и потому, что И. Айвазовский выступил со своей "живой" любовью к природе в то время, когда мало кто из русских художников интересовался тем, что мы называем "душой" природы. Пейзажисты до И. Айвазовского писали главным образом "красивые виды", чтобы поразить зрителя чудесами и великолепием знаменитых живописных местностей. Об искренней любви к природе не было и речи, живой красоты ее не замечали, пейзажи писали порой без всякого вдохновения. Существовал даже особый шаблон пейзажной живописи, по которому и писали художники так называемой Воробьевской школы. И. Айвазовский тоже был в Академии учеником М.Н. Воробьева, но стоял несколько в стороне от всех остальных. Его отношение к природе (в частности, к морю) может быть выражено словами поэта:
Не то, что мните вы,
Природа - Не слепок, не бездушный лик.
В ней есть душа, в ней есть свобода,
В ней есть любовь, в ней есть язык.
Александр Бенуа впоследствии говорил: "...лишь один Айвазовский, идя по пятам Тернера и Мартина, зажигался на время их вдохновенным восторгом от великолепия космоса, являвшегося для них живым, органическим и даже разумным существом".
Позднейшее творчество Айвазовского, необычайно обильное (им создано около шести тысяч произведений), знало не только удачи, но и срывы. Сам художник отмечал в конце жизни: "Я должен признаться с сожалением, что слишком рано перестал изучать природу с должной реальной строгостью, и, конечно, этому я обязан теми недостатками и погрешностями против безусловной художественной правды, за которые мои критики совершенно основательно меня осуждают. Этого недостатка даже не выкупает та искренность, с которой я передаю мои впечатления, и та техника, которую я приобрел пятидесятилетней неустанной работой".
айвазовский искусство живопись
Наследие Айвазовского - целая изобразительная энциклопедия моря, запечатленного в разнообразнейших состояниях. 6000 картин, оставленных им, неравноценны. Среди них есть и шаблонные, и среднего качества, но есть и отличные, вроде знаменитого «Девятого вала» (1850), который волнует своей эффектной романтичностью, или «Черного моря» (1881), решенного, напротив, с удивительной сдержанностью. Кроме того, Айвазовский написал немало исторических батальных картин, повествующих о победных сражениях русского флота. Изображение моря было единственным, что он умел и любил делать. Пытаясь писать обычные пейзажи, он получал более скромные результаты, а изображая человека, обнаруживал беспомощность.
Романтически настроенный живописец, влюбленный в морскую стихию, Айвазовский был вместе с тем художником нового на российской почве типа - умеющим разумно распорядиться талантом и полновесно пользоваться плодами неустанного труда. Он первым, еще до организации ТПХВ, начал устраивать свои выставки в крупных губернских городах. Благосостояние его росло, и значительную часть денег он тратил на общественные нужды, заботясь о родном городе: в 1865 г. открыл в Феодосии первую художественную школу, а в 1880-м - картинную галерею.
При жизни Айвазовского состоялось более 120 выставок его картин не только в России, но и во многих странах. В 1847 г. художник был удостоен звания профессора Академии Художеств, с 1887 г. стал почетным членом Петербургской Академии Художеств. Он был также членом Штутгартской, Флорентийской, Римской и Амстердамской академий. Огромный успех, сопутствовавший ему чуть ли не с самого начала деятельности, надолго пережил его - Айвазовский и по сей день остается популярнейшим и любимейшим многими художником.
Список используемой литературы:
1. http://see-art.ru/index.php
2. Сокольникова Н.М. Учебник основы живописи.-Обнинск:Титул, 1998.
3. Хачатрян Ш. «Айвазовский известный и неизвестный»