По такому же «закону» разворачивается всякий творческий генезис важной идеи. Причем на самом раннем этапе поиска гипотез эвристическая мысль прерывиста, интервалы между опорными вспомогательными концептами идеи весьма велики. Чтобы привлечь внимание, новая идея должна быть метафорически озвучена, проводить через себя образный ток находчивой эвристики.
Частушка – это своего рода жесткая музыкально-поэтическая « графика». В стиле частушки находят специфическое применение самые смелые приемы комбинирования художественных образов. Здесь они чеканно выделены и опрощены. Наиболее показательным приемом может служить передача глубоких психологических переживаний посредством ассоциирования их с явлениями природы и быта. Таким образом создаются выразительные условные звукообразы.
Подводя итог типологического и стилистического анализа частушки, П. Флоренский особо подчеркнул ее общее культурное предназначение: «Будучи всецело во власти времени, в интересах дня, частушка исторична и не знает ни прошедшего, ни будущего... Частушка не занята высшею правдою, но всецело придается своим настроениям, своим чувствам и интересам. В этом индивидуализме и субъективизме частушки кроется причина ее глубочайшего сродства с индивидуализмом и субъективизмом современной поэзии. Частушка – это народное декадентство, народный индивидуализм, народный импрессионизм...». Предельная искренность, с которой выражается мимолетная простая мысль-настроение, порой искупает погрешности грубоватого (площадного) стиля частушки.
Частушка Нерехтского уезда: Современная частушка (Игорь Губерман):
Все подружки шьют подушки, Не брани меня, подруга,
а мне надо дипломат. отвлекись от суеты.
Все подружки идут замуж, Все и так едят друг друга,
а мне надо погулять. а меня еще и ты.
Частушка – это «соль жизни». Ничто не может сравниться по злободневности и зажигательности с забористой «социальной» частушкой. Музыкальный и другие жанры фольклора выражают саму суть свободолюбивого славянского духа.
В ряде западных стран, являющихся оплотом олигархического капитализма, наблюдается недостаток или искажение игрового начала чрезмерно стандартизированной культуры и цивилизации (на что обращал внимание Й. Хейзинга в работе «В тени завтрашнего дня»), а также связанное с этим исчезновение почвенного фольклора вместе с традиционным естественно-историческим ландшафтом. К примеру, в Германии старинные фольклорные традиции во многом утрачены; некоторые реки превращаются в коллекторы, а леса – в парки.
На Западе унаследованная социально-общая культура, как огромной волной, накрывается массивом чрезмерно упрощаемой и унифицируемой «мозаичной» культуры, которая транслируется через средства массовой коммуникации на малоактивные «социальные аудитории» и в которой уменьшается влияние в той или иной мере популяризированных образцов высокой и средневысокой культуры, а доминирует калейдоскоп трафаретных форм низкой и средненизкой культур – китча.
Наводит на печальные размышления сама тенденция к уменьшению удельного веса высокой культуры в каналах и средствах массовой коммуникации, прослеживающаяся, как это ни печально, и во многих постсоветских республиках. Тревожат факты эклектического произвольного выхватывания и «разжижения» образцов и целых пластов элитарной культуры. Последние, грубо говоря, «рубятся в окрошку», и произведенная смесь профанируется, превращаясь либо в декоративные украшения шаблонной рекламной популистики, либо в случайное сопровождение китча.
В целом при оценке видов и проявлений массовой культуры в любом конкретном случае должен применяться дифференцированный подход. Из данного подхода вытекают принципы умеренного социального и эстетического плюрализма, а также установки на тесное взаимодействие и взаимопроникновение элитарной и массовой культур, их видов, опосредованное промежуточными коммуникационными формами, «прививочными» образованиями. Показательны в этом отношении ориентированные на межсоциальные художественные коммуникации, проникнутые мотивами вольнолюбивого городского фольклора образцы полистилистического музыкально-поэтического творчества, созданные В. Высоцким, Б. Окуджавой, Б. Гребенщиковым, А. Макаревичем, М. Покровским и другими творцами посреднической (по преимуществу) промежуточной элитарно-массовой культуры, которая имеет большое будущее. В ряде таких образцов ярко выражено ироничное и одновременно жизнеутверждающее игровое начало.
Итак, исторически закономерна конвергенция элитарной и массовой культур, одним из перспективных результатов которой является кэмпт, оппонент и амортизатор китча, популярная по форме, но богатая по содержанию, ценная художественная продукция.
1.3 Маргинальная культура, субкультура, контркультура
Маргинальная культура. Маргинальная культура понимается двояко. В последнее время специалисты стали рассматривать маргинальную культуру как особый тип пограничной культуры, рассчитанной на вкусы специфических групп интеллигенции и характеризующейся своеобразной протестной духоборческой (часто – постмодернистской) направленностью (ср. образцы «контрлитературы» Венедикта Ерофеева, Виктора Ерофеева, Виктора Пелевина, Андрея Битова). В данном случае для обозначения указанного феномена предпочтительно употреблять термин «альтернативная культура», подразумевая при этом допустимые эпатажные (несколько шокирующие душевными откровениями) отклонения от «зарегулированных» культурных процессов.
Гораздо чаще термином «маргинальная культура» обозначают наиболее низкий, вульгаризированный, смыкающийся с патологическими суррогатами китча тип культуры социально деградированных, деклассированных, криминализированных слоев. Это слои опустившихся людей случайных профессий, неисправимых этномаргиналов, пауперов, люмпенов, плутократов, представителей уголовного мира, криминального,полукриминального бизнеса и т.п. Асоциальные элементы отвергают незыблемые нормы общечеловеческой морали (или цинично пренебрегают ими), утрачивают связь с гуманистическими традициями национальных культур, с идеалами и образцами мировой культуры. Синонимом «маргинальной культуры» в негативном смысле слова является антикультура.
Маргинальная культура (с отрицательным вектором действия) «разбухает» в некоторых нестабильных материально неблагополучных обществах с признаками экономического кризиса и технологического застоя, деформируя дестабилизированные ареалы социальных, этнонациональных культур. Проблема маргинализации части массовой культуры и кризисного образа жизни обострилась, в частности, в ряде республик бывшего СССР и может быть разрешена только при условии прогрессивной реконструкции социально-экономического и политического строя, общего культурного подъема и духовного оздоровления подверженных затяжному кризису обществ.
Самым негативным субкультурным образованием маргинальной культуры является уголовно-криминальная асоциальная антикультура, включающая соответствующие виды вульгарного псевдоискусства и сленга (арго). Для духовно нездорового общества характерны диффузия деструктивной агрессивной психопатологии и заражающей антилингвокультуры уголовного мира, их проникновение в отсталые социальные слои, в «теневую среду» нелегального и полулегального бизнеса, в брутальный кино- и телекитч, в агрессивную «желтую прессу» и «розовую» беллетристику. Экспансия негативной маргинальное™ является глобальной проблемой современности, требующей программного системного разрешения под эгидой ЮНЕСКО. Для целенаправленного противодействия этой экспансии необходимо сплочение всех духовно здоровых, культуросозидательных сил мира, международных институтов, заинтересованных в самостоятельном развитии, росте интеллектуального и творческого потенциала каждого (общенационального сообщества.
Субкультура. Это особый тип культуры, представленный " замкнутыми самоизолирующимися социокультурными образованиями, которые складываются на «периферии» общественной жизни и дистанцируются от доминирующего типа культуры. Разнообразные субкультуры противопоставляют свои специфические наборы ценностей, символов, необычные стили жизни и творчества устоявшейся (а частью и застоявшейся) системе ценностей и норм, уходящим в прошлое социальным мифам, политическим и культурным догмам, не стремясьпри этом (в отличие от контркультурных движений) разрушить, подорвать, заменить собой отживающие, консервативные или регрессивные формы культуры. Выделяются виды молодежных, этнических (в частности, диаспорных) и эпатажных художественных субкультур.
Несколько слов о показательных эпатажных субкультурах. В истории культуры наблюдается череда сменяющихся художественных субкультур, которые эпатируют канонизированные и консервативные, отживающие художественные традиции, затвердевшие системы этико-эстетических оценок, претендуя порой на ярко выраженную новизну и исключительность, а порой – и на скандальную «ниначтонепохожесть».
К девиантным (резко отклоняющимся) субкультурам относится, например, так называемое «либерте» – обозначившаяся на склоне XVIII в. волна «сексуально-освободительного» движения в среде рафинированной пресытившейся французской аристократии. На ее гребне возникли шокирующие образцы эротической литературы («опусы» маркиза де Сада и т.п.). В XVIII–XX вв. на периферии письменной культуры гротескно проявились (сыграв на принципе релятивизма) славянский эротический фольклор, стилизованная инвективами русская «сублитература» и «субпоэзия», в том числе скандально известного Ивана Баркова.