Внутри границ теперешнего Баварского королевства продолжало сиять ярким светочем франконское искусство, распространяя свой свет и на соседние пиренейские страны. О Динценгоферах, оставшихся верными их франконской родине, мы уже достаточно сказали выше. Их место заступил Бальтазар Нейман (1687 – 1753), о котором имеется книга Ф.И. Келлера. Нейман принадлежит к числу величайших зодчих Германии. Он родился в Эгере, в молодых годах прибыл в Вюрцбург, где развился в мастера. Уже после того, как ему была поручена постройка Вюрцбургского замка (1720), он отправился во Францию, где обсуждал свой проект с такими мастерами, как Роббер де Котт и Боффран. В его руках массивный немецко-итальянский стиль барокко приобрел французское равновесие и ясность на внешних частях зданий, при пышной смеси форм барокко и рококо внутри их. Ошибочно называть Неймана без лишних слов мастером рококо. И в его внутренних декорациях масса самостоятельных мотивов рококо стоит в зависимости от ясно выраженной системы пилястров, как ограничений. Нейман, значительная часть деятельность которого протекла на службе у императорских графов фон Шёнборн, работал не только в Вюрцбурге и Бамберге, но и на Рейне и в Вене. Лучшее здание его – вышеупомянутый полный силы и ясности княжеский замок в Вюрцбурге (1720 – 1744). К главному корпусу примыкают со стороны города два сильно выступающих боковых флигеля. Несмотря на невысокие мезонины, все здание производит впечатление двухэтажной постройки. Средний выступ обставлен мощными тосканскими и коринфскими колоннами. Чрезмерно изогнут и изукрашен лишь средний фронтон. Даже богатейшие оконные барочные обрамления сохраняют общую внутреннюю сдержанность. Но всего замечательнее внутренность замка. Тосканский вестибюль, грандиозная, расписанная фресками Тьеполо лестница, императорский зал, стены которого также расписаны Тьеполо, и белый зал принадлежат к числу великолепнейших внутренних помещений всей Европы. Одно из самых изящных зданий Германии – замок в Брухзале (близ Карлсруэ), построенный Нейманом для кардинала фон Шёнборна (начат в 1722 г.). И здесь более всего заслуживает похвалы развитой план внутренних помещений. Бесподобна декорация отдельных зал, расчлененных большей частью пилястрами или полуколоннами и блещущих множеством восхитительнейших мотивов рококо. Некоторые залы, например, «зеленая гостиная», выдержаны в чистейшем стиле рококо. Вюрцбургский и Брухзальский замки разобраны оба в своей связи в монографии Ренара. Не так велико было участие Неймана в сооружении богато изукрашенного замка Брюль (Кельнского курфюрста), заложенного в 1725 г. Иоганном Конрадом Шлауном (ум. в 1728 г.) Но зато лично построенный Нейманом дворец-монастырь в Оберцелле (1744) с его роскошными лестницами вновь отличается великолепным расположением и благородными строительными формами. Из частных домов, приписываемых ему в Вюрцбурге и Бамберге, богато украшенный «Дом сокола» в Вюрцбурге, фасад которого Геймюллер считает одним из немногих, выполненных в стиле рококо, принадлежит не ему, а, вероятно, одному из мастеров работ в стуке его круга.
Из церковных построек Неймана следует отметить, во-первых, знаменитую Шёнборнскую надгробную капеллу вюрцбургского собора (1721 – 1736), круглое купольное здание, главная прелесть которого лежит в благородном барочном корпусе. Лучшее его сооружение в области церковного зодчества – паломническая церковь «Четырнадцати угодников» (близ Штафельштейна, начата стройкой в 1743 г.), единственная в своем роде. Фасад со спокойно расчлененными западными башнями, многогранными абсидами хора и трансепта, еще сравнительно прост. Наоборот, внутренность поражает своей изумительной роскошью. Внутреннее пространство, замкнутое пересекающимися кругами и овалами, пучковые столбы с коринфскими полуколоннами и затем изогнутые линии всех горизонтальных сочленений, разделанных с умопомрачительной пышностью, говорят об ослепительном, знающем себя и свои цели стиле этого времени, почти не имеющем себе равного.
Через самостоятельное творчество прошли изменения стиля и в Австрии. Многочисленные итальянские архитекторы, правда, большей частью уже второго австрийского поколения, работали в XVIII столетии в Вене. Людовико Оттавио Бурначини (1636 – 1707) главенствовал в венской архитектуре на рубеже XVII и XVIII столетий. Доменико Мартинелли (род. около 1650, ум. в 1718 г.) был, по мнению Ильга, строителем обоих великолепных дворцов князя Лихтенштейна в стиле римского барокко (начат около 1699, окончен в 1712 г.). Донато Феличе Аллио (род. около 1690, ум. в 1780 г.) выстроил роскошную купольную церковь монастыря салезианок (1717 – 1730) и пышное, как дворец, здание аббатства Клостернейбург (1730 – 1750). Аллио, однако, был уже учеником великого немецкого зодчего, затмившего в конце XVII столетия всех своих соперников, уроженца Граца Иоганна Бернгарда Фишера фон Эрлаха (1656 – 1723), получившего свое художественное образование в Риме, перенесшего в Зальцбург, Вену и Прагу стиль римского барокко и давшего ему новую жизнь веянием антика в немецком духе. Ильг посвятил ему обстоятельные исследования. Из сооружений раннего, зальцбургского периода этого мастера, университетская церковь (1696 – 1707), несмотря на зависимость от собора Скамоцци, обнаруживает, однако, в своем наклонном наружу фасаде влияние Борромини. Венская деятельность Фишера началась с проекта Шёнбрунского замка, впоследствии много раз переделанного. Затем последовал ряд других венских дворцов и особняков; из них особенного внимания заслуживают: дворец графа Масфельда-Фонди, теперь принадлежащий князю Шварценбергу (1697 – 1715), садовый фасад которого, с полукруглым средним порталом и элегантным колонным проездом, не менее благороден, чем изящно расчлененный дворовый фасад, и зимний дворец принца Евгения (начат в 1703 г.), принадлежащий, несмотря на барочные примеси, к числу благороднейших архитектурных зданий эпохи; особенно удачна его великолепная, поддерживаемая атлантами вместо колонн, лестница. Из более поздних, наиболее зрелых произведений Фишера выдается его лучшая церковная постройка Карлскирхе (не решаюсь перевести: «церковь св. Карла», так как канонизация Карла Великого (антипапой Пасхалием, 1165) не признается всей католической церковью, и лишь для Аахена было допущено почитание его памяти с предикатом beatus. – Прим. перев.) в Вене (начата в 1717 г.), несмотря на несколько причудливое смешение основного барочного характера с античными переживаниями, общим видом производящая чарующее, живописное впечатление. Пространство над куполом в форме вытянутого овала, с четырьмя небольшими овальными же капеллами по концам диагональных осей открывается в продольный и поперечный нефы пролетами наподобие триумфальных арок. К церковному корпусу приставлен наподобие огромной театральной декорации фасад с боковыми крыльями, по углам которого помещены две низкие башни с барочными фронтонами и арочными проездами, а посередине – шестиколонный коринфский фронтонный портик с классически простыми формами. Между этим портиком и каждой из боковых башен возвышается по стройной круглой колокольне, которые, на манер колонны Траяна в Риме, украшены спирально обвивающейся лентой рельефов.
Сын Иоганна Бернгарда, Иозеф Эммануэль Фишер фон Эрлах (1695 – 1742) известен главным образом своими пристройками венского императорского дворца (Гофбурга), связанными с именем Фишеров, в особенности Придворной библиотекой, главный зал которой, с овальной купольной внутренностью (1726), считается «великолепнейшим библиотечным залом мира».
Двенадцатью годами моложе Фишера фон Эрлаха Старшего был самый известный после него венский архитектор XVIII столетия Иоганн Лукас фон Гильденбранд (1668 – 1745), родившийся от немецких родителей в Генуе. Лучшие венские сооружения его – дворец князя Кинского, изящная барочная постройка с облицованным плитами нижним этажом, с великолепно увенчанным порталом, обставленным по сторонам колоннами и атлантами, между тем как главные этажи связаны стройными, нарядно разукрашенными, суженными книзу наподобие герм коринфскими пилястрами, и затем знаменитый, роскошно расчлененный Бельведерский замок (1693 до 1724), наружные стороны которого, с двойными коринфскими пилястрами, сильными по формам атлантами и изогнутыми фронтонами павильонов, столь же искусно разработаны, как и его внутренность, главный зал которой выведен в три этажа.
В Чехии, где еще в XVIII столетии в церковном зодчестве оживали при случае воспоминания о готике, как это можно видеть в монастырских церквях в Зедлеце и в Кладрау (окончена в 1726 г.), теперь главенствовал в архитектуре сын Кристофа Динценгофера, Килиан Игнац Динценгофер (1689 – 1751). Им обоим посвящено специальное исследование Шмербера. С 1710 г., как полагают, Килиан Игнац работал у Фишера фон Эрлаха в Вене, в 1722 г. он возвратился в Прагу. Здесь он окончил начатую его отцом церковь св. Николая и затем в своей Карлскирхе показал, что и он умел сочинять фасады в живописных изгибах линий. Его лучшие церковные постройки – центральные церкви, например, небольшая, покрытая плоским куполом церковь урсулинок на Градчине, восьмиугольная церковь св.Иоанна Непомука на Скале (1730) и живописная церковь св. Николая в Старом Городе. Из пражских жилых построек Динценгофера следует назвать, как образец барочного венского стиля с возрастающим числом мотивов рококо, заимствованных с эстампов и совершенно произвольно переносимых на фасады, дворец князя Кинского, особняк Гольца, и (если только он действительной принадлежит ему) так называемый «дом карликов».
Во второй половине XVIII столетия Николаус Пакасси был представителем в Вене настоящего рококо в своих работах по расширению Шёнбрунского замка, а Жан Никола Жадо соорудил академию наук (1753 до 1755), с ее нижней линией фасада, богатым колончатым вестибюлем и великолепным торжественным залом. Поворот к классицизму подготовлялся в произведениях Фердинанда Гогенбергафон Гецегдорфа (1732 – 1790), образцом которых могут служить наблюдательная галерея («Gloriette») в шёнбрунском парке и «Пале-Фриз» на площади Иосифа в Вене. Это развитие совершается в немецких странах повсюду в одном и том же направлении, хотя и с сильными местными различиями. Переходы от барокко к рококо часто исчезают. Но переход от рококо, здесь особенно жизненного, к «стилю кос» и к классицизму происходит вполне сознательно и намеренно.