РУССКАЯ КУЛЬТУРА XIX ВЕКА
XIX век— это особый период в развитии России. Быстрый прогресс наблюдался во всех сферах жизни общества. Россия создала новую политику, дипломатию, армию, промышленность, торговлю, архитектуру, пауку, искусство. В XIX веке произошел новый подъем русской национальной культуры. Были сделаны выдающиеся открытия и изобретения, созданы произведения в области литературы, живописи, скульптуры, архитектуры, музыки и театра, ставшие достоянием всего человечества.
Первые преобразования в XIX веке начал Александр I, воспитанный в духе либерализма и окруженный способными реформаторами во главе с М.М. Сперанским. В области просвещения основное внимание правительство обратило на подготовку педагогических кадров. Наряду с Московским университетом открыли Харьковский, Казанский, Петербургский университеты и др. В 1804 году был принят университетский устав, который был основан на принципах уважения к науке и свободы преподавания. Он предоставлял автономию университетским советам, которые стояли во главе всех средних и низших учебных заведений округа. При министерстве просвещения образовали комитет по руководству учебными заведениями. В стране создали шесть учебных округов. О масштабах развития образования говорят выделяемые на него средства. В 1804 году на нужды образования выделено 2800 тыс. рублей (при Екатерине II ассигнования не превышали780 тыс. рублей в год). В стране действовали 42 гимназии и 405 уездных училищ1.
Во время войны с Наполеоном состав учащихся школ был достаточно демократичен. Дворянство, привыкшее пользоваться услугами частных учителей-иностранцев, неохотно отдавало своих детей в казенные учебные заведения, поэтому в них принимались дети разночинцев и даже крестьян. Однако со временем под давлением правительства, ввиду отсутствия вольных учителей и необходимости получения дипломов для службы, дворяне активнее стали отдавать детей в гамназии.
Преобразования Александра II, отменившего крепостное право, проведшего затем земскую, судебную, военную и другие реформы, затронули и народное просвещение. Правительство разрабатывало их гласно и с учетом общественного мнения. В начале 60-х годах стал выходить популярный журнал «Учитель», появились Петербургское педагогическое общество (в котором работали педагоги В.И. Водовозов и К.Д. Ушинский), комитет грамотности при Вольном экономическом обществе. В 1864 году было подписано Положение о начальных народных училищах. К концу XIX века земские школы, находившиеся в ведении местных обществ, стали основным типом начальных учебных заведений в России.
Реформа средней школы привела в середине 60-х годов к созданию двух видов гимназий — классических и реальных, которые готовили учащихся к поступлению в высшие учебные заведения соответственно гуманитарного и естественнонаучного профиля. Благодаря ей за 20 лет (1864—1885) число учащихся гимназий увеличилось втрое — с 28 000 до 93 000.
В 1863 году Александр II утвердил новый университетский устав, предусматривавший автономию профессорской корпорации (выбор лекционных курсов, создание новых кафедр, присвоение ученых степеней), но подчинял студентов обязательному плану обучения (посещение лекций, переводные экзамены). Либеральный устав действовал до 1884 года, когда профессора университетов снова были вверены правительственному и чиновничьему контролю. За 20 лет (1864—1885) число студентов увеличилось втрое — с 4300 до почти 13 тыс. человек.
Уровень обучения и воспитания в университетах, институтах, гимназиях, училищах и школах вскоре приблизился к общеевропейским стандартам. Это позволило поднять образовательный уровень граждан, их самосознание и нравственные качества, сделать важный шаг в развитии науки, литературы, искусства, изменить к лучшему социально-политический и экономический уклады страны.
Во многом благодаря реформам в образовании XIX век завершил великую революцию — переход от боярской культуры, базирующейся на патриархальных нормах и полуварварских обычаях, к дворянской культуре, построенной на утонченных манерах и светском этикете. Основу нового порядка составили образованность и воспитанность, изящество манер и правила приличия. Великая русская культура, которая явила миру Фонвизина и Державина, Радищева и Пушкина, Лермонтова и Чаадаева, Толстого и Тютчева, были, как известно, двооянской. Неотъемлемым элементом этой культуры был дворянский этикет. При Петре I наблюдались только его зачатки, при Елизавете проросли первые ростки, во времена Екатерины II он становится обязательной нормой, в XIX веке он превращается в нечто само собой разумеющееся, в то, без чего не может обойтись ни один считающий себя воспитанным человек. Его распространение диктовалось рядом вполне объективных причин: со старым укладом и полуварварскими привычками нельзя было рассчитывать на вхождение в общеевропейское сообщество1.
Во второй половине XIX века наблюдался общий прогресс в области народного просвещения. Если в 1860 году грамотность населения в России составляла 6%, то в 1897 году— 21%. С 60-х годов до середины 90-х число учащихся в мужских средних учебных заведениях выросло в шесть раз и составило более 150 тыс
' Курочкина И.Н. Формирование и развитие дворянского этикета в России XVIII века // Общественные науки и современность. 1997. № 5. С. 118—125.
В женских гимназиях, институтах и епархиальных училищах обучалось 75 тыс. человек. Если в 50-е годы было 14 высших учебных заведений, то к концу века — 63. Во второй половине XIX века вузы России закончило около 30 тыс. студентов, из них 1500 женщин[1].
Рост образованности оказал большое влияние на развитие самосознания нации, понимание места России в мировом сообществе. В XVIII веке появилась «бессословная интеллигенция», которая выступила носителем новой духовности, в основе которой лежала идея сохранения моральных устоев народа: высокой нравственности, коллективизма, взаимопомощи, любви к Отечеству и др.
Положительное влияние на общество оказали культурные контакты с другими странами. Война с Наполеоном оказалась своеобразным «окном в Европу» для образованной части русского офицерства, познакомившегося с бытом и культурными традициями европейских народов.
Не только побывавшие за рубежом перенимали быт и традиции западноевропейского общества и привносили их на русскую почву, общению с французской культурой помогало пребывание войск Наполеона в России. Проводниками западной культуры выступали пленные французы, которые оседали в России, женились, заводили частные школы, нанимались домашними учителями, становились предпринимателями, входили в состав российской знати и пополняли ряды интеллигенции. Русские воспринимали у иностранцев научные знания, учились ремеслу и торговле, перенимали административные навыки. В самой России появились иностранные учителя, влиятельные администраторы, переводчики и служащие коллегий.
Философия и интеллигенция. В сфере философии и общественной мысли в середине XIX века наметились два полюса. Один был представлен западниками, требовавшими копирования, воспроизведения в России западноевропейской культуры и цивилизации во всей ее полноте, другой — славянофилами, которые, не отрицая достоинств западной культуры, требовали более внимательного отношения к национальным корням и к традициям, изучения и выдвижения на первый план исторической самобытности России. Западники [П.В. Анненков, В.П. Боткин, Т.Н. Грановский, К.Д. Кавелин, М.Н. Катков, И.С. Тургенев, П.Я. Чаадаев, Б.Н. Чичерин, AM. Герцен, В.Г. Белинский, Н.П. Огарев и др.) считали историю России частью общемирового исторического процесса. Они сотрудничали в журналах «Отечественные записки», «Современник», «Русский вестник». Славянофилы (И.С. и К.С. Аксаковы, И.В. и П.В. Киреевские, А.И. Кошелев, Ю.Ф. Самарин, А.С. Хомяков, В.А.Черкасский и др.) выступали с обоснованием особого, отличного от западноевропейского, пути исторического развития России, усматривая ее самобытность в отсутствии борьбы социальных групп, в крестьянской общине, православии как единственно истинном христианстве. Близки к славянофилам были В.И. Даль, А.Н. Островский, А.А. Григорьев, Ф.И. Тютчев, Н.Н. Страхов, Н.Я. Данилевский и др.
После крестьянской реформы 1861 года западники сблизились со славянофилами на почве либерализма. И те, и другие выступали за отмену крепостного права, смертной казни, за свободу печати, критиковали недостатки самодержавия и выдвигали проекты реформирования государственного строя.
Великое противостояние западников и славянофилов сохранилось и в XX столетии. Его нельзя рассматривать как частный эпизод в развитии общественной мысли, поскольку конфликт индивидуалистических и коллективных ценностей, старого и нового в культуре выражает глубинные проблемы становления национального самосознания. С давних времен Россия решала для себя вопрос о том, за кем следовать — за Востоком или Западом, какого пути в экономике придерживаться — рыночного или нерыночного, на каких ценностях — общечеловеческих (понимаемых прежде всего как протестантские) или самобытных, главным образом православных, воспитывать подрастающие поколения.
Великий философский спор вряд ли когда-либо разрешится: сторонники западничества всегда будут указывать на то, что страна недостаточно активно заимствует передовой европейский и американский опыт, недостаточно быстро сокращает экономическое и техническое отставание, а сторонники идей славянофильства всегда будут обращать внимание на то, что культурные и технические заимствования только углубляют наше отставание, так как перенимается все самое плохое и чуждое национальному духу, а собственные идеи и открытия, под давлением западной культуры и более высоких технологий, не получают достойного развития.
Движение от западничества к славянофильству происходит в России волнами: вслед за увлечением одной крайностью следует разочарование и переход к другой. Поверхностное соприкосновение с западноевропейской культурой сменяется столь же неглубоким возрождением национальной самобытности. Поскольку проблема до конца ни разу не была решена (мы никак не можем стать стопроцентными европейцами или, напротив, вытравив привнесенное, вернуться к древнеславянским корням), она обречена возникать снова и снова. Такова историческая судьба евразийской цивилизации, находящейся на стыке Запада и Востока. Ее проблема решается иначе: необходимо осознать, что подобная двойственность является исторической удачей, а не несчастьем.