“Выдающийся гуманист XX столетия, испанский философ М. Унамуно в эссе
“Вглубь!” отметил “перевернутый” характер соотношения цивилизации и ее творца - человека. “Нет, - писал он, - я не отрицаю ни громадную социальную энергию, ни мощь цивилизации, все это имеется: наука - в изобилии, искусство - в изобилии, мораль - в изобилии, но через какое-то время, заполнив мир чудесами индустрии, огромными заводами, дорогами, музеями, библиотеками, мы в изнеможении упадем у подножия сотворенного нами, и кому тогда все это будет нужно? Что для чего: человек для науки или все же наука для человека?
Если прогресс - цель, для кого мы работаем? Кто этот Молох, который, по мере приближения к нему тружеников, вместо награды пятится, и в утешение изнуренным и обреченным на гибель толпам... только и умеет ответить горькой насмешкой, что после их смерти все будет прекрасно на земле вы обрекаете современных людей на жалкую участь быть несчастными работниками, которые, по колено в грязи, тащат барку со смиренной надписью “прогресс в будущем” на флаге. Цель бесконечно далекая - не цель, а уловка”.
В. Розанов усматривал в этом явную аномалию: “В нормальном процессе всякого развития благоденствие самого развивающегося существа есть цель; так дерево растет, чтобы осуществить полноту своих форм. Из всех процессов, которые мы наблюдаем в природе, есть только один, в котором этот закон нарушен, - это процесс истории. Человек есть развивающееся в нем, и, следовательно, он есть цель; но это лишь в идее, в иллюзии: в действительности он есть средство, а цель - это учреждения, сложность общественных отношений, цвет наук и искусств, мощь промышленности и торговли. Все это неудержимо растет, и никогда не придет на мысль бедному человеку хоть когда-нибудь не дать передушить себя всему этому, не лечь перед торжествующей колесницей Ваала и не обрызгать колес кровью. Коренное зло заключается в неправильном соотношении между целью и средствами: человеческая личность, признанная только средством, бросается к подножию возводимого здания цивилизации”.
Н. Бердяев полагал, что и кажущийся антипод социализма - анархизм - лишь
“предельное течение в судьбах европейского общества. Внешне он производит впечатление учения, которое претендует на утверждение человеческой личности и ее свободы. Но в действительности он возник из того же комплекса, что и социализм - уравнительного, усредняющего чувства зависти и мести. Поэтому
“радости свободного творчества, свободного избытка анархизм не знает и знать не может... Это какая-то предельная, угрюмая и мучительная свобода”, которая “обращается в насилие”. “Анархизм, - подчеркивал мыслитель, - в конце концов, есть форма реакционного восстания против культуры, неприятие культуры с ее неравенствами, ...неприятие ее во имя процесса уравновешивающего, сглаживающего и сметающего все возвышающееся”. Духом анархизма пронизаны и новейшие течений в искусстве. Здесь господствуют аналитически расчленяющие процессы, ...глубокое потрясение и расчленение форм человека, гибель целостного человеческого образа, разрыв с природой... погибает человек как величайшая тема искусства”. И парадоксальным образов такой человек вовсе не освобождается, а “погружается и проваливается в социальные и космические коллективности”.
Новые философско-религиозные течения также обнаруживают более или менее скрытые антигуманные начала. “В них человеческая индивидуальность подчиняется космическим иерархиям духов. Человек перестает играть ту центральную и обособленную роль, которую он играл в ренессансный, гуманистический период истории”.
Аналогичную судьбу претерпевает “контр культура” на новом витке, начиная условно с 1968 года, когда Т. Роззак дал ей ставшее нормативным собственное имя. Он определял ее как протестующее мировоззрение и разъяснял “Старая культура склонна предпочитать права. собственности - правам личности, требования НТР - человеческим потребностям, конкуренцию - сотрудничеству, формальное общение - самовыражению Контр культура склонна предпочитать обратное”.
“1968” - конкретная дата, но и символ цельности взаимосвязи ряда социокультурных явлений, которые свертывались до и после этого года. Они включали в себя: протест против аристократической системы образования во
Франции; “вьетнамский синдром” американских солдат, швырявших боевые награды к подножию Капитолия; “Пражскую весну” как стремление к социализму
“с человеческим лицом”, оппозицию советской интервенции в Афганистане; широкое участие молодежи “культурной революции” в Китае; оживление националистических движений в “благополучных” государствах; ряд неформальных инициатив в сфере искусства; популярность альтернативных стилей жизни, и т.п. Это было, о словам французского социолога Ж. Гурвича,
“время бурных совместных действий, меняющих социальную сальность. Это было время духовного Причастия”.
Центральный вопрос нашего времени - состояние культурно-цивилизационного комплекса, степень соответствия грандиозных цивилизационных достижений интересам их созидателя - творческого человека - может быть разрешен компаративно, путем сравнения этого состояния с фундаментальной социокультурной революцией эпохи Возрождения и Просвещения.
Сущность Возрождения и Просвещения - торжество гуманизма, однако, он не был простым возвратом к объектно-космическому гуманизму античности. Новая эпоха требовала динамики человеческой природы, нового человека, ориентированного на ценности. И смыслы субъектно-психологического гуманизма. Главный из них
- человек как высший смысл бытия, его само ценность, освобождение от руин средневековых отношении и пут схоластики церковных авторитетов, неограниченное самоутверждение в мире.
Великая освободительная миссия европейского гуманизма Нового времени и вместе с тем его глубокая противоречивость были раскрыть крупнейшими мыслителями - Дж.Вико, Ж.-Ж.Руссо, К.Марксом, Ф.Ницше, Ф.Достоевским.
Главное в этой противоречивости - несоответствие идеала свободного человека, абстрактно-гуманистического Проекта антагонистическому состоянию созданного согласно ему общества, его “бесовскому” характеру, все более очевидное обнаружение пределе! человеческой свободы как самоцели. В результате - декаданс, упадок и деформация всего культурно - цивилизационного комплекса.
Самые тревожные для судеб культуры процессы развертываются в духовной жизни общества. Знание и его главная институциональная сила - наука создали великую утопию идеального общества, в котором будут царить свобода, равенство и братство. Реального же потенциала этому проекту хватило лишь на то, чтобы воспроизводить человека как всеобщую, но обезличенную и нетворческую производительную силу, а эволюция общества приобрела катастрофный, сориентированный на различные формы тоталитаризма, характер.
Поле гуманизма неуклонно сужается по мере успехов рационального знания.
Этот парадокс привел к оживлению и торжеству иррационализма, который нормален и необходим в синтезе с рациональным мышлением, но опасен воинствующей оппозицией рациональному видению мира. Рациональное стремится познать мир под знаком не коего смыслового интеграла, но оно оказывается нечувствительным к многомерное мира, его нелинейности. Иррациональное - это не только распад такого смысла, но и отрицание его объективного содержания, засилье формалистических технологий. Это уже не творчество, а производство, в котором всему есть цена, но ничему, включая человека и его творения, - само ценности.
В культурологической мысли отмеченные процессы расцениваются как “фаза цивилизации, а на культуры” (О. Шпенглер), завершения и “смерти” исторически определенного типа культуры в данной цивилизации. Это обессмысление и утрата ценностей творчества как способа бытия человека в мире и мира человека.
Глубокие изменения индустриального общества во многом совпали с марксистским предвидением исчерпания творческих функций производительного капитала, передачи этих функций высококвалифицированным работникам и вместе с тем удержания плутократией власти и собственности, контроля за львиной долей общественного богатства. Капитал по-прежнему утилизирует творчество и его плоды, но отныне он - лишь его “захребетник”.
Воссозданная панорама противоречивого взаимодействия современной цивилизации и культуры требует смыслового синтеза - выявления причин этой
“любви-ненависти” и альтернатив исхода из лабиринта. Исследование метаморфозы человеческой деятельности под абстрактно-гуманистическим интегралом - ключ к решению первой задачи и одновременно - постановке второй. Диагноз, поставленный классиками культурологической мысли, таков: абстрактный гуманизм, как одна из конкретно-исторических форм антропологического мировоззрения и практики, не содержит надежных табу для перерождения в антропоцентризм, абсолютизацию свободы, культ своемерия человека, подмены Богочеловека человекобогом.
Список используемой литературы:
Андреев Д.А. Умберто Эко: взгляд в 21 век.// ОНС,1997,№5
Бердяев Н. Смысл истории. М.1990
Левяш И.Я. 20 век: глобальный конфликт цивилизации и культуры.// Человек, общество, мир. Вып.1. Мн 1995
Лем С. Модель культуры. Пермь.1993
Эрме Г. Культура и демократия.МН.1995
Содержание:
Глава 1. Культура как социальное явление. 4
1.1.Сущность культуры 4
1.2. Виды культуры 6
1.3. Структура и функции культуры 8
Глава 2. Основные компоненты культуры: ценности, нормы, обычаи. 12
2.1. Обычаи 12
2.2. Нормы культуры. 13
2.2.1.Классификация норм. 14