Мифы тотемические составляют непременную часть комплекса тотемических верований и обрядов родоплеменного общества; в основе этих мифов лежат представления о фантастическом сверхъестественном родстве между определённой группой людей (родом и др.) и т. н. тотемами, т. е. видами животных и растений. По содержанию тотемические мифы очень просты. Основные персонажи наделены в них чертами и человека, и животного. В наиболее типичном виде тотемические мифы известны у австралийцев и африканских народов. Тотемические черты ясно видны в образах богов и культурных героев в мифологии народов Центральной и Южной Америки (таковы Уицилопочтли, Кецалькоатль, Кукулькан). Остатки тотемизма сохранились в египетской мифологии, и в греческих мифах о племени мирмидонян, и в часто встречающемся мотиве превращения людей в животных или растения (напр., миф о Нарциссе).
Календарные мифы теснейшим образом связаны с циклом календарных обрядов, как правило с аграрной магией, ориентированной на регулярную смену времён года, в особенности на возрождение растительности весной (сюда вплетаются и солярные мотивы), на обеспечение урожая. В древних средиземноморских земледельческих культурах господствует миф, символизирующий судьбу духа растительности, зерна, урожая. Распространён календарный миф об уходящем и возвращающемся или умирающем и воскресающем герое (ср. мифы об Осирисе, Таммузе, Балу, Адонисе, Ammuce, Дионисе и др.). В результате конфликта с хтоническим демоном, богиней-матерью или божественной сестрой-женой герой исчезает или погибает или терпит физический урон, но затем его мать (сестра, жена, сын) ищет и находит, воскрешает, и тот убивает своего демонического противника. Структура календарных мифов имеет много общего с композицией мифов, связанных с ритуалами инициации или интронизации царя-жреца. В свою очередь они оказали влияние на некоторые героические мифы и эпические предания, на мифы о сменяющих друг друга мировых эпохах, на мифы эсхатологические.
Мифы героические фиксируют важнейшие моменты жизненного цикла, строятся вокруг биографии героя и могут включать его чудесное рождение, испытания со стороны старших родичей или враждебных демонов, поиски жены и брачные испытания, борьбу с чудовищами и другие подвиги, смерть героя. Биографическое начало в героическом мифе в принципе аналогично космическому началу в мифе космогоническом; только здесь упорядочивание хаоса отнесено к формированию личности героя, способного в дальнейшем поддержать своими силами космический порядок. Отражением инициации в героическом мифе является обязательный уход или изгнание героя из своего социума и странствия в иных мирах, где он приобретает духов-помощников и побеждает демонических духов-противников, где ему иногда приходится пройти через временную смерть (проглатывание и выплёвывание чудовищем; смерть и воскрешение-инициационные символы). Инициатором испытаний (принимающих иногда форму выполнения <трудной задачи>) может быть отец, или дядя героя, или будущий тесть, или племенной вождь, небесное божество, например бог-Солнце, и т. п. Изгнание героя иногда мотивируется его проступками, нарушением табу, в частности, инцестом (кровосмешением с сестрой или женой отца, дяди), также угрозой для власти отца-вождя. Герой как термин греческой мифологии означает сына или потомка божества и смертного человека. В Греции имел место культ умерших героев. Героический миф - важнейший источник формирования как героического эпоса, так и сказки.
Мифы эсхатологические о <последних> вещах, о конце мира возникают относительно поздно и опираются на модели мифов календарных, мифов о смене эпох, мифов космогонических. В противоположность космогоническим мифам, эсхатологические рассказывают не о возникновении мира и его элементов, а об их уничтожении - гибель суши во всемирном потопе, хаотизация космоса и др. Трудно отделить мифы о катастрофах, сопровождавших смену эпох (о гибели великанов или старшего поколения богов, живших до появления человека, о периодических катастрофах и обновлении мира), от мифов о конечной гибели мира. Более или менее развитую эсхатологию находим в мифах аборигенов Америки, в мифологиях древнескандинавской, индуистской, иранской, христианской (евангельский <Апокалипсис>). Эсхатологическим катастрофам часто предшествуют нарушение права и морали, распри, преступления людей, требующие возмездия богов. Мир погибает в огне, потопе, в результате космических сражений с демоническими силами, от голода, жары, холода и т. п.
Многие известные европейскому читателю мифы - античные, библейские и некоторые другие не умещаются в перечисленные категории, а являются включёнными в мифологический цикл легендами и историческими преданиями. Иногда очень трудно провести границу между мифом, легендой, преданием. Например, мифы о Троянской войне и другие подобные мифы, впоследствии обработанные в форме эпоса, являются мифологизированными историческими преданиями, в которых действуют не только герои, имеющие божественное происхождение, но и сами боги. На стыке подлинного мифа и исторического предания складывается и священная история типа библейских повествований. Здесь <раннее время> растягивается: включает события, находящиеся на значительной хронологической дистанции друг от друга, а исторические воспоминания мифологизируются и сакрализуются. Вообще предания, как правило, воспроизводят мифологические схемы, прикрепляя их к историческим или квазиисторическим событиям. То же относится и к легендам, трудно отделимым от преданий; легенды в большей мере сакрализованы, в большей мере склонны к фантастике, например, изображению <чудес>. Классическим примером легенд являются рассказы о христианских святых или буддийских перевоплощениях.
10)В XIX в. завершается формирование так называемой «классической» модели культуры. Она является своего рода результатом освобождения человека от жестокой зависимости от природного и божественного миров. В этой модели человек — субъект культуры — выступает как разумное динамическое существо, развивающее свои духовные потенции, как творец культуры.
Классическая модель характера жестким разделением объекта и субъекта познания, предметом которого выступает надындивидуальная культурная реальность, из которой выводится культура отдельного человека. В основе этой модели культуры лежат принципы гуманизма, рационализма и историзма.
Следует отметить, что классическая модель в философском отношении идеалистична, ибо главной, существенной, определяющей сферой развития человека является духовное творчество. Культура выступает чисто духовным образованием, обусловленным актами трансцендирующего из самого себя сознания. Классический идеализм как в его субъективной (Кант: культура есть субъективное состояние и устремление личности), так и объективной (Гегель: культура — этап развития абсолютного духа) интерпретациях не есть вульгарное неприятие предметных форм человеческой деятельности, это своего рода замещение данных форм духовной предметностью.
Отождествление культуры с духовными образованиями в дальнейшем привело к неудовлетворенности классической моделью, к ее критике за умозрительность, неспособность дать объяснение фактическому материалу, получаемому в эмпирических исследованиях конкретных форм культуры. Но накопление эмпирического материала о различных культурах вновь поставило исследователей перед необходимостью его теоретического осмысления, восприятия этого материала как принадлежащего именно культуре. Эта необходимость и привела к созданию культурологии как относительно самостоятельной системы знания о культуре.
В марксистской философии классическая модель культуры получила материалистическую интерпретацию: культура осознается не как чисто духовная проблема воспитания и просвещения индивида, а как проблема создания необходимых условий (прежде всего — материальных) для всестороннего и целостного развития человека. Эта трактовка основана на том, что культура может быть понята не из себя самой, а только в связи с обществом, с трудом, что культура есть не только совокупность его результатов, но и сам процесс человеческой деятельности. (По мнению одного из горьковских героев — Варавки — культура — это . любовь к труду, но такая же неукротимо жадная, как и любовь к женщине».
Такая интерпретация классической модели во многом преодолела ее недостатки, позволила сохранить специфику и потенциал философского анализа культуры в конкуренции с ее рассмотрением другими науками, с попыткой преодолеть разрыв спекулятивных исследовании культуры и ее эмпирической базы, предпринятой в русле культурологии.
Следует также отметить, что кризис классической модели был вызван не только ее недостаточной методологической эффективностью, но и тем обстоятельством, что данная модель воплощала идеологию европоцентризма: неевропейские формы культуры воспринимались как недоразвитые, неполноценные, уступающие западноевропейской вследствие отсутствия в них многих традиционных ценностей.
Все это и некоторые другие моменты привели к появлению других моделей культуры.