7. Если в жизнь страны не вмешиваются чужеродные факторы, то она, или представляемое ею общество, в своем развитии должны пройти все ступени, не перепрыгивая и не пропуская ни одной формации.
Марксизм отличается от других форм современной науки не столько своими теоретическими предпосылками, сколько своей идеологией. Речь идет о роли, которую играет эта идеология. Марксизм - единственная форма социологической теории, моральные установки которой сразу же бросаются в глаза.
4. Восток-Запад-Россия (Соколов, Бердяев). Теория «осевого времени» К. Ясперса
В исторической и философской литературе, в публицистике вот уже полтора века оживленно обсуждается вопрос о характере русской культуры и русского менталитета в контексте их взаимодействия с культурами Запада и Востока.
Вспомним славянофилов и западников, обратим внимание на аналогичные им идеологические группировки сегодня и мы без труда поймем, что спорящие стороны, как правило, не стремятся ограничить себя узкими рамками теории: их концепции устремляются в политику и находят свое прямое отражение в стратегии и тактике авторов и сторонников очередных реформ, нацеленных на догоняющее развитие России, равно как и в деятельности их противников. Отсюда — повышенная актуальность данной проблемы в современных российских условиях.
«Запад» и «Восток», противопоставляемые России и сопоставляемые с ней, выступают в этих спорах не как географические регионы, а как два особых типа цивилизационного и культурного развития. Под Западом имеется в виду техногенная цивилизация, сложившаяся первоначально в Европе (XV— XVII вв.) и распространившаяся позднее на Северную Америку, Австралию, а с конца прошлого века — и на Японию. Для западного типа цивилизационного и культурного развития характерны безудержное стремление к овладению силами и богатствами природы, влекущее за собой ускоряющиеся прогрессивные изменения технико-технологического базиса общества и связанных с ним наук, непрерывное изменение социальных связей и отношений. Восток — это так называемые традиционные общества и традиционные культуры, характеризующиеся позицией невмешательства в протекание природных процессов; установкой на адаптацию индивида к сложившейся социальной среде, а не на ее преобразование; коллективистским менталитетом в противовес индивидуалистической доминанте на Западе.
Что же представляет собой русская культура, русский менталитет (и, следовательно, к какому типу цивилизационного развития тяготеет Россия)?
Если иметь в виду славянофилов и западников, то вырисовываются вроде бы две альтернативных концепции. Первая утверждала, что Россия идет совершенно самобытным путем; узловые точки ее культуры, менталитета, исторического поведения не имеют ничего общего ни с западным, ни с восточным вариантами. Поэтическое выражение эта концепция нашла в знаменитом четверостишии Ф.Тютчева:
Умом Россию не понять. Аршином общим не измерить: У ней особенная стать — В Россию можно только верить.
Обнаружив несомненную самобытность отечественной культуры и менталитета, эта концепция бескомпромиссно абсолютизировала их «русскость».
Вторая концепция указывала на то, что Россия по своим социокультурным истокам и своему менталитету безусловно тяготеет к Западу и должна ориентироваться только на него, когда речь заходит о попытках модернизации, о догоняющем развитии страны. Историческая приобщенность России ко многим духовным ценностям западной цивилизации и культуры не подлежит сомнению. С Запада в Россию пришло христианство (правда, в его восточном, византийском варианте); в течение веков мыслящая Россия впитывала в себя элементы западного рационализма, просветительства, романтизма, социального утопизма, авангардизма и пр.; со времен Петра I было перенято западное уважение к научной рациональности. Однако в концепции западников, как и у славянофилов, тоже заметна абсолютизация. Во-первых, она сказывается в стремлении к всеохватывающему, в том числе и к механическому, «дурному» заимствованию западного опыта, что мы наблюдаем сегодня и в экономике, и в искусстве, и в других сферах жизни, когда наряду с целесообразным, высокодуховным перенимается устаревшее в социально-экономическом плане, безнравственное в плане духовном и т.п. Во-вторых, сбрасывается со счетов колоссальное обратное воздействие русской культуры на Запад (художественной литературы, музыки, балета, политических и нравственных концепций, системы образования). В-третьих, игнорируются восточные моменты и мотивы в русской культуре.
Как реакция на категоричность славянофильства и западничества вполне логично должна была родиться еще одна концепция. И она появилась. Сторонники этой точки зрения утверждали, что Россия представляет собой специфический тип культуры — евразийский, связанный с ее географическим местоположением; историческими перипетиями судьбы, взаимодействием с восточными и западными соседями. Евразийство как особая концепция социокультурного места России возникло в начале 20-х годов нашего века в среде русской эмиграции, пытавшейся разобраться, с одной стороны, в истоках и смысле происшедших потрясений, и, с другой — в перспективах дальнейшего развития родной страны. В отличие от западников евразийцы не хотели, по их словам, смотреть на Россию как на культурную провинцию Запада, с запозданием повторяющую ее «зады». Более того, по их мнению, «богиня культуры», чья палатка столько веков была раскинута среди долин и холмов европейского Запада, перемещается на Восток. В то же время в отличие от славянофилов евразийцы учитывали воздействие на русскую культуру и западной, и южной (по преимуществу византийской), и восточной культур. На разных этапах исторического развития России на авансцену выступала одна из трех линий социокультурной ориентации: в период Киевской Руси — византийская, в столетия монголо-татарского ига — восточная, со времен Петра I — западная. При этом русская культура не просто впитывала все эти элементы. Но синтезировала их в целостность.
Особое место в культурно-историческом развитии России евразийцы отводят роли «азиатского элемента» — «степной стихии», дающей мироощущение «континента — океана». Азиатское воздействие глубоко вошло в ткань русской политической культуры, впитавшей в себя централистско-деспотическую организацию государства, подчинение общества государству, стремление к экспансии. Широко повлияли на Россию и бытовой уклад степного Востока (разумеется, не только монгольского, но и скифо-сарматского), психологическая установка на коллективность.
Несомненно, в концепции евразийства многое звучит убедительно, что необходимо учитывать, размышляя над происходящим сегодня в России, а тем более осуществляя ее практическое реформирование. Однако следует указать на самую жесткую критику этой доктрины даже со стороны бывших его сторонников. Все это указывает на остроту проблемы и на то, что и в данном случае не следует гнаться за каким-то радикальным рецептом, разом решающим все проблемы.
П. Сорокин дал такое определение историческому развитию: историческое развитие – циклическая флуктуация: смена социокультурных систем при долгосрочном сохранении периодически меняющихся систем ценностей.
Три типа культуры (один из них – общественно-главенствующий), основанные на биологии и психологии: 1) верховенство чувственного восприятия, наслаждения, 2) истина веры, бога (сверхчувственное), 3) равновесие чувства и интеллекта, веры и науки. Смена обществом одного типа культуры на другой порождает кризисы, войны.
Показатель уровня культуры – вертикальная (между слоями общества) и горизонтальная (смена места жительства, деятельности) мобильность индивидуумов (теория социальной мобильности).
Типологическая модель культуры К.Ясперса. Немецкий философ-экзистенциалист К. Ясперс ориентируется на идею общечеловеческой истории и культуры. Он дал критику типологической концепции культуры О. Шпенглера и создал свою, альтернативную шпенглеровской, концепцию типологизации культуры. Ясперс утверждал, что шпенг-леровская концепция неповторимой коллективной души позволяет интерпретировать лишь явления духовной, точнее — психологической, душевной жизни народов, а также стиля в искусстве. Но такой критерий не дает возможности выйти на общие закономерности, не позволяет вскрыть законы истории и существования культуры. Кроме того, по мнению Ясперса, Шпенглер неправомерно абсолютизировал биологические аналоги живых систем, и это придало шпенглеровской классификации истории и культуры фаталистический характер.
Вместе с тем, К. Ясперс считал неоправданной и материалистическую (в том числе марксовскую) концепцию культуры, в которой определяющей основой развития истории и культуры признаются экономические факторы. По убеждению К. Ясперса, определяющую роль в развитии истории и культуры играют не экономические, а духовные факторы. В споре с марксизмом он отстаивает роль духовной составляющей культуры, а в споре со Шпенглером — культурное единство народов. Провозгласив идею единства мировой истории и культуры, Ясперс не полностью отвергает, а в ряде случаев и соглашается со многими идеями концепции локальных цивилизаций. Тем не менее, он полагает, что история культуры имеет линейный характер и смысловое завершение, которое, как и общий контур истории и культуры, задан «истоками» и «целью» человеческого существования. Структурируя историческое развитие культуры, Ясперс ищет «ось» мировой истории и культуры. «Осевое время» культуры, по Ясперсу — это своего рода «центр» истории. До него развитие человечества, общества, культуры идет в основном локальным образом. После него открылась возможность универсального, единого культурно-исторического развития человечества.