Дата на надписи упоминает «двадцать второй год», но не имя правителя. Было предположено, что такое упущение возможно, только если подразумевается правление Сына Неба. Двадцать вторым годом чжоуского вана может быть только или 550 год до н. э., в правление Лин-вана, или 379 год до н. э., в правление А.нь-вана. В первом случае ханьский правитель еще не был независимым, но позднее царство Хань превратилось в одно из лидирующих. Расположение захоронения — недалеко от чжоуской столицы Лояна — тоже смущает, если бы оно принадлежало правителю Хань. Есть предположение, что это — усыпальница последнего правителя Хань, бежавшего в чжоускую столицу и похороненного там вместе с теми фамильными вещами, которые он смог сохранить. Это объяснило бы наличие в захоронении колоколов более ранней эпохи, равно как и тех предметов, стиль которых прежде считался принадлежащим самым последним годам феодального периода, если не Цинь или началу Хань.
Для древних китайцев яшма была самым драгоценным камнем, священным материалом, выражающим суть добродетели, она использовалась для создания ритуальных предметов. Священная яшма чжоуских ванов и князей не всегда украшалась, ибо чистая красота камня считалась сама по себе достаточным орнаментом. Правда и то, что яшма использовалась для целей, на первый взгляд не являющихся строго религиозными. Князья получали яшмовые бирки, обозначавшие «вступление в должность», а знать носила яшмовые подвески и пряжки на поясе. Инвеститура от Сына Неба была в равной степени религиозным и политическим актом, а подвески на поясе должны были своей мистической силой укрепить естественную добродетель носящего их. Подобные предметы богато украшались, подобно маскам «тао те» и «облачному орнаменту» на бронзе.
Инкрустация священным камнем оружия, похоже, также имела религиозный смысл. Рукоять меча, сделанная из яшмы, украшается часто встречающейся маской «тао те», которая, как полагали, охраняла владельца оружия. Когда из яшмы делалось само оружие, оно, без сомнения, предназначалось для церемониального или ритуального использования, ибо яшма, хотя и прочная, легко крошится. Такое оружие часто украшалось и другими драгоценными камнями.
Формы яшмы, используемой в ритуалах, свидетельствуют о древнем происхождении этих символов. Очевидно, что священная яшма чжоуского периода служила условным обозначением примитивных инструментов и оружия, являя собой символы власти и знаки природных божеств. Древние китайцы не создавали антропоморфные образы своих богов, их религиозный символизм определялся математическими и абстрактными идеями, поэтому яшмовые символы отнюдь не сразу говорят современному уму то, что они должны были обозначать. Существовало шесть священных яшмовых символов: Неба, Земли и четырех сторон света. Небо всегда было «ян», положительным и светлым началом (мужским в более позднем значении), а Земля — отрицательным и темнымначалом (соответственно — женским). Четыре стороны света отождествлялись с четырьмя сезонами: север — с зимой, восток — с весной, возможно, потому, что в северном Китае дожди, сменяющие сухую холодную зиму, приносятся ветром с Тихого океана. Юг ассоциировался с летом, что не требует объяснений, а вот то, почему китайцы выбрали запад как «осеннее направление», вероятно, связано с местными климатическими условиями. Сильные и сухие северо-западные ветры, проникающие на китайскую равнину из Монголии, характерны для осени, и их появление обычно означает внезапный конец жаркой погоды и уход лета.
«Би», яшмовый диск с круглым отверстием, шириной, предположительно, в половину цельного кольца из яшмы, являлся символом Неба. Причины такой формы не достаточно ясны. Небо было «круглым», но смысл отверстия неизвестен. Стоит отметить, что определенное уверение, будто «би» — это символ Неба, впервые было высказано Чжэн Кан-чэном, ханьским ученым II века. По крайней мере, возможно, что ранее яшмовый символ имел другое значение или употребление. «Би», используемый при поклонении Небу ваном, Сыном Неба,представлял собой лишенный орнамента, идеально ровный диск из зеленой яшмы. Иногда на нем были изображения дракона, предполагавшие, что символ тесно взаимосвязан с поклонением небу, ведь дракон считался духом дождя, а иногда так называемые «узоры зерна» или геометрический рисунок из ромбов, называемый «узором сети». Символический смысл этих двух «узоров» неизвестен. При захоронении «би» помещался под спину тела, «цзун», символ Земли — на живот, а четыре символа направлений — в изголовье, в ногах и по бокам. Таким образом умерший был окружен и защищен священными символами из яшмы, не подверженного порче материала, который должен был защитить тело от разложения.
Форма «би» не обязательно с готовностью указывает современному человеку на идею Неба, а символ Земли еще более абстрактен. «Цзун» представлял собой сосуд из яшмы, круглый внутри, но прямоугольный снаружи. Круглая часть выступала и сверху, и снизу за край прямоугольной, наподобие обода. На прямоугольной поверхности часто делались пазы, так что углы граней были прорезаны. В «Чжоу ли» сказано, что «цзун» олицетворяет собой Землю, ибо он квадратный снаружи и круглый внутри. Такое объяснение ничего не дает, и, скорее всего, «цзун» — это условное обозначение какого-то древнего инструмента, по ассоциации ставшего символом Земли. Необходимо помнить, что объяснения этих символов относительно поздние, чаще всего они принадлежат ханьским ученым, но в ту эпоху схематизация космологии происходила уже в интеллектуализированной манере. Едва ли их высоко рационализированные геометрические идеи могут достоверно отобразить мысли доисторических народов, впервые создавших предметы, которые известны нам уже в своей более поздней, изысканной и рафинированной форме.
Теория относительно изначального предназначения «цзуна» была выдвинута Б. Калгреном, пытающимся, отбросив традиционные объяснения, определить, для чего же на самом деле использовался «цзун». Он сделал вывод, что этот сосуд, круглый и полый внутри, но квадратный снаружи, изначально использовался для хранения поминальных табличек предков, в далекой древности все еще изготовлявшихся в форме фаллоса. Квадратная поверхность «цзуна» предотвращала священные предметы от перемешивания, если сосуд случайно опрокинется. Эта теория, единственная, дающая приемлемое объяснение необычной форме символа Земли, также показывает, почему со временем этот предмет приобрел священное значение. Калгрен полагает, что иероглиф Земли, «ту» сперва писался похожим на фаллос. Таким образом, в древнейшей письменности Земля связывалась с фаллосом (который также обозначал предка), и не так уж неестественно то, что символ Земли был предметом, наиболее тесно связанным с фаллическими поминальными табличками. Сами они, естественно, не могли символизировать Землю и предков, поэтому «цзун», поначалу защитный футляр, превратился в символ Земли.
В пользу этого говорят и некоторые письменные свидетельства. Верхний край «цзуна», который должен был ограждать конец фаллического образа, обозначается как «шэ», и тот же иероглиф обозначает заостренный кончик яшмовой таблички «гуй», символа весны и востока, имеющей фаллическое происхождение. Положение «цзуна» при погребении на Животе тела и тот факт, что Сын Неба дарил «цзун», называвшийся «драгоценным цзуном внутренних покоев» (то есть женской половины) и ставший символом императрицы, также позволяют предположить, что происхождение его связано с древним, почти забытым фаллическим смыслом. Использование «цзуна» (если предположение о первоначальном предназначении верно) в качестве символа Земли могло стать одной из причин, со временем приведших к отождествлению Земли с женским божеством.
«Гуй», яшмовая табличка, обозначает два предмета разного происхождения. «Чжэнь гуй», инструмент с отверстием посередине, возможно для деревянной ручки, был символом абсолютной власти, скипетром Сына Неба. Проще говоря, это церемониальный предмет, произошедший от примитивного каменного орудия далекой древности. Экземпляр, описанный ученым XIX века У Да-чэном, сделан из яшмы темно-зеленого цвета с прожилками других цветов.
Более распространенный вид «гуй», таблички с суживающимся заостренным концом, являлся символом востока и весны. В захоронениях она помещалась слева от тела, ибо покойника клали головой к северу, и левая сторона, таким образом, была обращена к востоку. «Гуй», символ весны, делалась из яшмы зеленого цвета, олицетворявшего весну, а заостренный конец указывает на фаллическое происхождение. Ее в качестве одного из подарков Сын Неба подносил своей супруге, что подтверждает такое заключение, поддерживаемое также комментатором I века Бань Гу, отмечающим, что заостренный конец обозначает начало ян, а прямоугольный — инь.
«Хуан», символ зимы и севера, делался из черной яшмы. По форме он был половиной «би», или полукруглым, ибо Небо зимой видно лишь наполовину. Егоклали в ногах усопшего. «Чжан», яшма, по форме в половину «гуй», если делить в длину, символизировала юг и лето. Ее делали из красной яшмы, но образцов эпохи Чжоу не сохранилось. Были также напоминающие нож таблички, называемые «я чжан», «зубные чжан», очевидно, произошедшие от древних каменных ножей. Они олицетворяли собой военную власть над войсками и служили мар-шальским жезлом в период Чжоу.