Во времена Йорданса прежде активная, а ныне замиравшая общественная жизнь фламандского города находила своего рода выход в бесчисленных праздниках и пиршествах по всякому поводу. Разгульные пиры вызывали резкое раздражение у испанской власти, которая безуспешно пыталась с ними бороться. В донесении испанского наместника королю Филиппу IV сообщалось: «…все начали пить и есть так усердно, что под конец все были пьяны, ибо без этого не обходится тут ни один праздник…» Испанцев возмущало расточительство их фламандских подданных, да и название «пьяница» в Испании XVII века было равносильно грубому оскорблению. Но, вероятно, больше всего они боялись стихийной силы народных празднеств.
Стихия царит в картине Йорданса «Бобовый король» (1638, Санкт-Петербург, Государственный Эрмитаж; существует еще несколько вариантов) с их разнузданным весельем и грубоватым юмором. Пространство заполнено грузными фигурами, ярок и красноречив каждый персонаж. Беспокойную группу, окружающую еще крепкого старца-короля в бумажной короне, пронизывает сильное движение. Живописная манера достигает особой широты, мягкая и горячая цветовая гамма богата множеством золотисто-розовых и золотисто-коричневых оттенков. Бытовая сцена создает впечатление монументальной значительности.
Среди немногочисленных портретов Йорданса, в которых мастер не стремится достичь глубокого психологизма образов, уверенным и спокойным мастерством отличается «Семейный портрет» (ок. 1621—1622, Мадрид, Прадо), в котором на фоне ухоженного сада художник изобразил себя, свою дородную супругу и в центре молодую служанку с корзиной фруктов.
После смерти Рубенса Йорданс приобрел славу первого живописца Фландрии. Однако грандиозный объем работ, включавший декоративно-аллегорические циклы и росписи, в том числе заказы, исходившие от дворов Европы, большие серии картонов для шпалер, осуществленные при активном участии мастерской, способствовали тому, что художник постепенно утратил творческую самобытность, увлекся чисто внешними декоративными задачами.
Адриан Браувер (1605 — 1638)
Рядом со знаменитыми произведениями Рубенса, Ван Дейка, Йорданса и других фламандских живописцев первой половины XVII века работы их современника Адриана Браувера кажутся необычными. В его небольших картинах изображены непритязательные сцены в сумрачных убогих кабачках, где крестьяне, бедняки, бродяги пьянствуют, играют в карты и кости, затевают яростные драки. Герои Браувера — задавленные нищетой, опустившиеся, озлобленные люмпены с тупыми лицами. Искусство этого самобытного мастера не было, однако, исторической случайностью. Оно отражало реальные теневые стороны жизни фламандского общества, восходило к нидерландской национальной традиции XVI века, к гротескным образам Питера Брейгеля Старшего. Одинокая фигура в живописи Фландрии, Адриан Браувер был ее порождением. То, что утверждало себя во фламандском искусстве XVII века, эпохе ее высшего расцвета, находило как бы обратный отклик, резко изменялось, утрировалось в творчестве Браувера. Ликующая полнота жизни превращалась в дерзкую бесшабашность, радостное веселье уступало место горечи и апатии, возвышенная красота оборачивалась уродством. Образы фламандской живописи словно воспаряли над повседневностью, образы Браувера опускались на дно жизни. При этом художник оставался фламандцем. Столь непохожее на произведения соотечественников, его искусство отличалось и от современных ему голландских жанристов со схожими сюжетами попоек, карточных игр и потасовок.
Знакомство Браувера с Голландией началось еще в юности. Уроженец небольшого городка Оуденарде, он покинул семью зажиточных родителей, уехал в Харлем, где, по-видимому, работал в мастерской Франса Халса. В Голландии художник усвоил практику создания небольших картин из жизни низов общества, а также тональный колорит и передачу световоздушной среды. Эти завоевания голландской живописи способствовали развитию великолепного колористического дара Браувера. Он превзошел голландских жанристов не только блеском живописного мастерства, но и смелостью образов, остротой их восприятия, темпераментом и драматизмом. Его картины, подчас грубоватые и безрадостные, не знали назидательности, бытописательства, постного благонравия, занимательной повествовательности. Жанровые картины подражавшего ему голландца Адриана Остаде кажутся наивно простодушными и пестро расцвеченными.
По возвращении в Антверпен в 1631 году Браувер прожил недолгую беспорядочную жизнь, связанную с миром богемы. Последние годы он поселился в доме известного гравера П. Понтиуса, сотрудничавшего с Рубенсом, с которым Браувера связывали дружеские отношения. Рубенс материально поддерживал Браувера, вечно находившегося в долгах, покупал его картины. Великий мастер почувствовал в работах молодого живописца нечто гораздо большее, чем вызов общепринятому.
Творчество Браувера — редкий пример сочетания гротеска и лирической окраски образов, жестокой прозы сюжетов и живописной красоты. Эти особенности выявили себя не сразу. В ранних картинах, например в берлинской "Школе", написанной еще в Голландии и подобной свалке гномоподобных уродцев, преобладает откровенный шарж. Во многих произведениях Браувера сохраняется однотипность изображения и прямолинейность характеристики. Помещая на переднем плане группу фигур, расположенных обычно вокруг стола или скамейки, он связывает их общим действием, показывает их изменчивые позы, повороты, резкие жесты и подвижную мимику лиц.
Запрещенное во Фландрии XVII века курение табака, естественно, всячески нарушалось. Курильщики собирались в тайных притонах. В картинах Браувера на эту тему ощущается некая бравада. Главным героем одной из картин стал помещенный в центре молодой курильщик, возможно, новичок. Округлив глаза и пуская дым из широко раскрытого рта, он разыгрывает состояние изумления и восторга, за которым насмешливо наблюдают его спутники.
Подчеркнутая мимика лиц особенно привлекала художника в фигурах, данных крупным планом. Лицо искажается гримасой боли, как в сцене жестокого домашнего врачевания, которое становится испытанием выносливости больного в картине «Операция на плече» (Осязание; Франкфурт-на-Майне, Штеделевский институт искусств), гримасу отвращения вызывает «Горькое лекарство» (1636—1637, там же).
Одновременно Браувер создает картины, в которых словно стихают низменные страсти. Усиливаются созерцательный характер, юмор, лирическая окраска образов. Компании выпивох и курильщиков мирно беседуют, играют в шары, распевают песни. В Крестьянском концерте (Мюнхен, Старая пинакотека) четыре крестьянина самозабвенно поют, смешно открыв рты; толстая крестьянка с ребенком греется у очага. В картине есть человеческая теплота и ощущение жизненной правды.
В сценах, которые происходят в тесных кабаках или на улице близ грязных заборов и лачуг, единая световоздушная среда связывает фигуры, близкие и дальние планы. Тончайшие переходы света и тени смягчают формы. Дальний план, где идет своя обыденная жизнь, написан легко и прозрачно в серо-желтоватых тонах. Одежды фигур первого плана образуют красочные пятна блеклых нежных голубоватых, кремовых, розовых оттенков. Живописная техника Браувера удивляет своим артистизмом.
С годами в его творчестве усиливается тема одиночества. Написанный в последние годы жизни «Автопортрет» (Гаага, Музей Маурицхейс) необычен для своего времени: опустившийся, равнодушный ко всем внешним приличиям человек полон сложной внутренней жизни.
Отпечаток личного восприятия лежит на всем творчестве Браувера. Он особенно заметен в его поздних пейзажных работах, в которых непосредственно проявился его лиризм. Одни из них проникнуты чувством особой интимности, покоя и умиротворенности природы. Другие драматичны и взволнованны. Чаще всего это ночные пейзажи, освещенные неровным светом луны, скользящим по несущимся разорванным облакам и шумящим от ветра деревьям (Дюнный ландшафт с восходящей луной, Берлин, Государственные музеи). Тревожному настроению такого типа пейзажа соответствуют одинокие зловещие фигуры бродяг, мазок приобретает стремительный беспокойный ритм. Пейзажи мастера по силе выразительности перекликаются с пейзажами Рембрандта.
Творчество Браувера сумели оценить в XVII веке лишь немногие.
Тенирс Давид Младший (1610 - 1690)
Крупнейшие фламандские мастера 17 века - Рубенс, Ван Дейк, Иорданс, Снейдерс - прославили искусство своей страны масштабными, полными роскоши и великолепия полотнами. Но было во Фландрии 17 столетия и иное искусство - более камерное и скромное, проникнутое интересом к обычаям и нравам своего народа, любовью к фламандской природе. Это направление во фламандской живописи ярче всего выразил Давид Тенирс Младший (1610-1690).
Давид Тенирс родился в Антверпене в семье живописца, у отца получил первоначальную профессиональную подготовку. Материальные трудности, испытываемые семьей, заставили юного художника работать чрезвычайно много и напряженно, так что уже в 1632 году он был принят в антверпенскую гильдию живописцев.
С молодых лет Тенирс работал в самых разных жанрах. Он писал портреты и пейзажи, натюрморты и аллегорические сцены, мастерски изображал животных. Однако основную часть его произведений составляют жанровые сцены из жизни простого народа, фламандских крестьян. В этом сказалась и индивидуальная склонность живописца, и тот факт, что в 1631 году в Антверпен из Голландии приехал замечательный мастер крестьянского бытового жанра Адриан Брoувер. Под влиянием этого художника в Антверпене сложилась целая группа живописцев крестьянского жанра.
С Брoуверoм у Тенирса отношения были самые дружеские. Произведения Тенирса, выполненные в 1630-е годы, очень трудно отличить от картин самого Браувера. Тенирс изображает те же сельские типы, те же гротескные уродливые физиономии. Он точно так же смотрит на своих героев несколько свысока, глазами культурного горожанина. Однако картины Тенирса никогда не бывают такими мрачными и печальными, как произведения Браувера. Он создает образы более идеализированные, предпочитая не замечать теневых сторон жизни народа. Тенирс особенно любил писать крестьян во время их досуга, отдыхающими и веселящимися. любил писать праздники, сельские ярмарки. Лишь изредка он изображал сцены крестьянского труда - жатву, сенокос.
Постепенно влияние Браувера ослабевало. Сцены становились все более беззаботными. Смягчались контуры, менялся колорит, делаясь более светлым, золотистым.
Особенно привлекательными картины крестьянского жанра у Тенирса делает его дар рассказчика. Из картины в картину у мастера переходят одни и те же персонажи. Но именно это позволяет оценить всю изобретательность Тенирса в использовании разнообразных поворотов, поз, жестов.
Своих героев Тенирс умел сделать столь индивидуальными и характерными, что ряд произведений на крестьянскую тему у него оказывается как бы на стыке бытового жанра и портрета ("Флейтист", "Пастушка").
Отдал дань Тенирс и групповому портрету, который появился еще в нидерландском искусстве и был в 17 веке более характерен для Голландии, нежели для Фландрии. Большое заказное полотно "Групповой портрет членов антверпенского магистрата и старшин стрелковых гильдий" было написано Тенирсом в 1643 году, в пору расцвета его таланта. Оно было выполнено по случаю праздника в честь юбилея декана одной из гильдий. В этой картине Тенирс, несмотря на маленькие размеры фигур, передал портретные черты около пятидесяти человек, принимавших участие в параде, с документальной точностью изобразил городские постройки. Картина является одновременно групповым портретом, жанровой сценой и историческим полотном.
Массовую сцену, ее композицию Тенирс строил всегда с необычайным мастерством. Это отразилось и в его "Деревенских праздниках", и в сценах солдатского быта - так называемых "Караульнях". В последних художник изображает отдыхающих солдат и офицеров. Они играют в карты, курят трубки, кто-то натягивает сапоги, кто-то проверяет оружие. Иногда в подобяую бытовую сцену Тенирс вводит эпизод из священной истории.