II
В "сагах об исландцах" в очень большом количестве встречаются названия исландских хуторов, рек, морских заливов, озер, островов, гор, холмов и т. п. В переводе саг на русский язык можно было бы просто передавать, насколько это возможно, предполагаемое древнеисландское звучание этих названий русскими буквами, то есть писать, например, "хутор Мёрк", "река Хвита", "залив Рейкьявик", "озера Фискивёти", остров "Флатей", "гора Трихюрнинг", "долина Лаксдаль" и т.д. Так именно делалось в русском переводе исландских саг, изданном в 1956 году. Можно, однако, переводить эти названия на русский язык и писать соответственно "хутор Лес", "Белая Река", "Залив Дымов", "Рыбные Озера", "Плоский Остров", "Гора Трехугольная", "Лососья Долина" и т. п. Так именно делается в настоящем издании. Дело в том, что для исландца эпохи, когда эти саги писались (точно так же как и для исландца нашего времени), эти названия, как правило, отнюдь не просто названия, то есть набор звуков, но обязательно имеющий какое-то значение и условно связанный с называемым, а такие же полнозначные слова, как и любые другие слова исландского языка.
Правда, переводить на русский язык исландскую топонимику (то есть географические названия) нелегко. Приходится, например, употреблять одно и то же русское слово "холм" там, где в исландских названиях - разные слова, в зависимости от величины холма, крутизны его склонов, его растительного покрова и т. д. Исландский язык чрезвычайно богат обозначениями разных элементов ландшафта. Но даже если русское слово - это точный эквивалент соответствующего исландского слова, то все равно реальность, обозначаемая данным словом, для говорящего на русском языке будет не та, что для исландца. Так, хотя русское слово "песок" - это точный эквивалент соответствующего исландского слова, для исландца реальность, обозначаемая этим словом, - это песок базальтовый, то есть песок иссиня-черный, тогда как для говорящего по-русски она скорее - песок желтый или золотистый.
На своеобразие географических названий в "сагах об исландцах" не в том, что эти названия - полнозначные слова (такие географические названия встречаются, конечно, не только в "сагах об исландцах", они есть и в русском языке, сравни: Черная речка, город Остров, Медведь-гора и т. п.). Оно скорее в том, что ни одно из этих названий не было выдумано теми, кто писал эти саги, и что все они были уже ранее употреблявшимися обозначениями объектов, реально существовавших в Исландии, - вполне конкретных исландских холмов, рек, озер, морских заливов, гор, долин, хуторов и т. д.
Названия эти, как правило, до сих пор существуют в Исландии и за семьсот лет не изменили своего значения, как не изменились за это время горы или долины Исландии. Даже хутора, упоминаемые в "сагах об исландцах", в большом количестве случаев до сих пор существуют как хутора. При этом природа Исландии за последнюю тысячу лет, то есть с тех пор как страна была заселена, так мало подверглась воздействию человека, что названия, данные исландскими первопоселенцами или их ближайшими потомками, нередко до сих пор верно описывают то, что они обозначают. Когда путешествуешь по Исландии, случается, что, переезжая через реку, в которой вода кажется белой, узнаешь, что эта река уже в древности была названа Белой Рекой, а увидя на болотистой равнине стаю диких лебедей, узнаешь, что эта равнина уже в древности была названа Лебединым Урочищем.
Отдельные "саги об исландцах" представляют собой, в сущности, историю тех, кто жил в "век саг" в определенной исландской местности. Нередко это находит отражение и в названиях отдельных "саг об исландцах"; есть "Сага о людях с Песчаного Берега", "Сага о людях из Лососьей Долины", "Сага о людях с Болот", "Сага о людях со Светлого Озера", "сага о людях из Долины Дымов", "Сага о людях с Трескового Фьорда" и т. п. Поскольку отдельные "саги об исландцах" всегда тесно связаны с определенными местностямит в Исландии, в обзорах или изданиях этих саг их принято располагать не в хронологической последовательности их написания (она слишком неясна), а в последовательности географической. Так и в настоящем томе саги расположены в порядке места их действия или места, откуда родом их герои: сначала - северо-западное побережье Исландии, потом - северное, восточное, южное и западное.
В современных научных изданиях "саг об исландцах" и особенно в изданиях под редакцией исландских ученых топонимика обычно подробно комментируется. Например, указывается, где был расположен хутор, упоминаемый в саге и впоследствии заброшенный; где расположены упомянутые в саге овраг, яма, скала и т. п., если у них теперь нет особого названия (или если они теперь называются иначе); какие ошибки допустил тот, кто писал сагу, в своих указаниях на местоположение тех или иных объектов или расстояние между ними. Кроме того, к изданию обычно прилагается указатель географических названий, упоминаемых в саге, и карта местности, в которой происходит действие. современному читателю могут показаться странными такие комментарии и приложения в литературном произведении. Неужели же те, кто писал саги, непременно должны были иметь в виду совершенно конкретную местность? Разве они не могли, подобно авторам нашего времени, иметь в виду некоторое обобщение виденных ими хуторов, гор и т.п., то есть нечто вымышленное? В том-то и дело, что это было для них совершенно невозможно. Они могли перепутать названия, ошибиться, указывая расстояние, или еще как-нибудь ошибиться, но они, несомненно, считали, что всегда имеют в виду совершенно конкретные реальности, а не плоды своей художественной фантазии.
Таким образом, каждое географическое название в "сагах об исландцах" содержит сведения о природе Исландии, а часто и о ее истории или и о том и о другом. Так, название хутора "Конец Склона" содержит указание на то, что этот хутор расположен в конце пологого склона гряды там, где склон кончается и начинаются обрывы и скалы, а название хутора "Бергторов Пригорок" содержит указание на то, что этот хутор расположен на пригорке посреди равнины, и что человека, который первым поселился здесь, звали Бергтор. В своей совокупности географические названия в "сагах об исландцах" - а таких названий в этих сагах огромное множество - это описание природы и древнейшей истории страны. Исландия со всеми ее горами, долинами, реками, озерами, болотами и песками присутствует в "сагах об исландцах" благодаря этим названиям гораздо конкретней, в сущности, чем она могла бы присутствовать в сагах в силу пейзажа, то есть описаний природы как литературного приема. Впрочем, в ту эпоху, когда писались саги, этот прием вообще еще не появился в литературе.
Описания природы как литературный прием были невозможны, пока природа была средой, из которой человек не выделял себя. Только когда природа оказалась противопоставленной человеку как объект эстетического любования, в литературе появился пейзаж. В художественной литературе нового времени назначение пейзажа в том и заключается, что он подчеркивает специфику произведения как художественного вымысла. Когда в современном произведении рассказывается, например, что герой или автор наблюдали, как "лиловые тени ложились на поля и последние отблески заходящего солнца окрашивали облака в такие-то и такие-то краски" или как "северное сияние озарило залив волшебным или еще каким-то светом", то читателю сразу же ясно, что это описание - художестввенный прием, то есть что природа в данном случае художественный вымысел, который должен вызвать определенное эстетическое переживание у читателя (но может и не вызвать его, если читатель, горя нетерпением узнать, что же дальше произошло с героем, перескакивает через данное описание как через досадное препятствие). Ничего подобного таким описаниям природы, да и вообще никаких описаний природы в "сагах об исландцах" нет.
Если в "сагах об исландцах" иногда и сообщаются какие-то сведения о ландшафте, на фоне которого что-то происходит, то это только для объяснения событий, описываемых в саге. Так, например, когда в "Саге о Ньяле" сообщается, что "на тропе у брода лежали плоские камни", то это только для того, чтобы объяснить, почему подъехавшие к броду не могли ускакать от Гуннара. Только для объяснения событий, описываемых в саге, сообщаются сведения о том, что происходило в определенный момент в природе (морозило или таяло, выпал снег или шел дождь, зашло солнце или взошла луна и т.п.).
III
Примерно так же, как и с местностями, обстоит дело и с людьми в "сагах об исландцах": те, кто писал эти саги, несомненно, считали, что люди, о которых рассказывается в них - это реально существовавшие люди, а не плоды художественной фантазии. Однако здесь ошибки могли быть значительно крупнее: имена людей могли быть перепутаны или неправильно поняты родственные или другие связи между людьми, а сами эти люди могли быть по-разному истолкованы, изображены в более или менее выгодном для них свете, и таким образом их изображение в саге превращалось фактически в художественный вымысел. По-видимому, однако, он в такой же мере не осознавался как вымысел, в какой те, кто писал саги, не осознавали себя их авторами. Таким образом, "саги об исландцах" совсем непохожи на романы, то есть сознательный художественный вымысел, а те, кто их писал, совсем непохожи на авторов романов.
Поскольку те, кто писал "саги об исландцах", верили в то, что все рассказываемое в них - правда, верили в это, конечно, и слушатели и читатели этих саг, то есть, в сущности, все в Исландии до совсем недавнего времени. Эта наивная вера действовала гипнотически и на ученых, занимавшихся изучением саг. Так, исландский ученый Финн Йонссон (1858 - 1934), посвятивший всю свою жизнь изучению древнеисландской литературы и знавший ее как никто ни до, ни после него, до самой смерти сохранил наивную веру в то, что все рассказываемое в "сагах об исландцах" - это, в основном, правда.