Черты нового ранее всего проявились в японском зодчестве. Распространение буддизма содействовало повсеместному возведению ансамблей нового типа - буддийских монастырей, восходящих к китайским и корейским образцам. Подобно синтоистским святилищам, они представляли собой группы деревянных храмовых построек (числом семь, девять, а затем и более), расположенных в строгом порядке на обнесенном стенами прямоугольном участке. Однако от синтоистских святилищ их отличали как масштабы значительно увеличившихся сооружений, так и общая акцентированная парадность. Особую значимость приобрели широкая аллея, ведущая к парадным воротам, площадь перед храмом, видимые издалека ярусы и острые шпили пагод. В отличие от древних святилищ, деревянные буддийские храмы были окрашены красным лаком, приподняты на каменные платформы, имели широкие изогнутые по углам двойные черепичные крыши
типа иримоя.
Новый этап в развитии принципов японского зодчества начался с VIII века. Централизация государства и укрепление государственной власти вызвали необходимость создания единой стабильной столицы. Ею стал первый японский город, заменивший временные резиденции правителей - Хэйдеке (современный Нара). Освященная в 710 году жрецами синто живописная долина в короткие сроки превратилась в цветущий город, выстроенный по образцу регулярных Китайских столиц. Хэйдеке представлял собой в плане прямоугольник, насчитывающий с севера на юг около 8,5 км, а с запада на восток около 10 км. Главная магистраль разделяла западную и восточную части, каждая из которых членилась на кварталы девятью продольными и восемью поперечными улицами. В северной части располагался комплекс императорского дворца. Значительное место в городе отводилось буддийским монастырям, могущество которых достигло к этому времени своего апогея.
Новое ощущение города как ансамбля повлияло на масштабные соотношения зданий, их планировку и организацию. Увеличились размеры храмовых сооружений, площадей, предназначенных для пышных празднеств.
Буддизм определил эволюцию японского изобразительного искусства и в первую очередь скульптуры. На протяжении VII века постепенно прекратилось сооружение кофунов и изготовление ханива. В Японию проникли новые темы, образы и иконографические приемы, сформировавшиеся в Индии, а затем утвердившиеся в Китае и Корее. Находясь в тесном взаимодействии с храмовым зодчеством, японская пластика VII-VIII веков совершает столь же сложный путь развития. Первые японские статуи, привозные или копирующие иноземные образцы, по своим
стилистическим признакам весьма разнородны. Эстетическим эталоном в период Асука были простые и строгие образцы дальневосточной пластики V-VI веков. Но если в Корее и Китае буддийские легенды нашли наиболее яркое художественное воплощение в рельефах гигантских скальных монастырей, то в маленьком островном государстве получили преимущественное развитие статуи, предназначенные для алтарей деревянных храмов. Статуи воспроизводили канонизированные образы Будды, врачевателяЯкуси и основателя вероучений Шакьяму-ни,
представленных в виде проповедников-аскетов, сопровождаемых двумя юными божествами милосердия - бодхисатвами. В пантеон входили и образцы охранителей храма, стражей стран света, олицетворяющие идею защиты мира от скверны. Изображения этих божеств в иерархическом порядке размещались на алтарном постаменте в центре храма. Главное божество всегда помещалось посередине композиции, стражи располагались по четырем углам алтаря, а также в боковых отсеках ворот. Хотя движения, позы и жесты божеств были строго канонизированы и связывались с емкой
буддийской символикой, пропорции и размеры статуй не были четко зафиксированными. Нравственные нормы раннего буддизма требовали повышенной духовности образов пластики. В статичных фронтальных фигурах подчеркивалась бесплотность, отрешенность от всего земного. Робкая угловатость жестов и юношеская чистота ликов были в VI-VII веках не только следствием подражания чужим вкусам, но и отражением молодости религии и самого государства.
Позднее буддийские образцы становятся многообразнее. С возрастанием культа милосердных божеств - босагу их статуям все чаще отводится самостоятельное место в храме. В них выявляется человеческое начало, подчеркивается мягкая женственность, а порой и юношеская незащищенность. Особой красотой и озаренностью отмечены статуи Мироко-босацу. Восточная легенда о вечно юном божестве, ожидающем на небесах своего часа, чтобы прийти на помощь к людям, обрела в Японии свою отточенную выразительность. Поза асукских статуй Мироку лишена
устойчивости, его полуобнаженное тело изображается в легком наклоне, жест руки, поднесенной к щеке, исполнен мягкости, лицо освещено выражением мечтательной задумчивости. Совершенство обработки дерева, гладкость фактуры придает облику божества редкую целомудренную чистоту.
Скульптура конца VII-VIII столетий - времени, когда Япония осознает свое могущество, отмечена рядом новых черт. Значительно более творческими становятся заимствования. Формируются единые стилистические качества пластики, отмеченной монументальной силой, величавой красотой. Усложнились алтарные композиции, включившие в себя множество статуй.
Рассчитанные на обозрение извне, сквозь дверные проемы, они укрупнились в размерах. Появились новые иконографические типы - защитников буддийской веры, добрых гениев (Асура,Карура). Впервые возникли горельефные повествовательные циклы, включающие жанровые и пейзажные мотивы.
Стремление передать различия между божествами разных рангов усилило и дифференциарованность пластических средств. Материалами нарской скульптуры наряду с бронзой и деревом стали глина и сухой лак, позволяющие более свободно трактовать складки одежд, выявлять экспрессию жестов защитников веры. В VIII веке при крупных нарских монастырях сложились мастерские, выработавшие в пределах канонов свой стиль и свои традиции. В отличие от асукских бронзовых скульптур, изготовляемых в небольших мастерских, тяготеющие к колоссальным размерам святыни нарского периода изготовлялись большими артелями.
Утратив свою орнаментальную плоскостность, статуи приобрели новую пластическую и тектоническую выразительность в архитектурном пространстве. Об этих переменах красноречиво говорят алтарные фигуры КондоЯкусидзи и фрагмент трехметровой бронзовой статуи Якуси-Нерай, выполненной в 678-685 годах. Хотя от этой статуи уцелела лишь голова, масштабная ясность пропорций и структурность лица с отчетливо прорисованными чертами повествуют о классической согласованности скульптуры с логикой архитектурных форм.
Важные изменения произошли в период Нара и трактовке полубожеств - защитников храма, веры, государства. Выполненные из податливой глины, ярко расцвеченные, они стали наделяться повышенной экспрессией. Позы и жесты рук статуй ситэно (четырех царей - охранителей стран света) храма КайданинТодайдзи исполнены небывалой резкости движений, их мускулы напряжены, пропорции тел укорочены, а суровые лица искажены выражением гнева.
Нарский период отмечен рождением первого в Японии скульптурного портрета. Традиция увековечевания прославленных деятелей церкви, монахов и проповедников стала важным шагом в развитии японского средневекового искусства. Статуи VIII века - монахов Гиэна,Гандзина и Гесина, хотя и были выполнены по канонам буддийской иконографии, несли печать психологизма, воспроизводили такие качества, как долготерпение, умудренность. В известной мере близкими портретным образам были и деревянные маски для ритуальных мистерий-пантомим гигаку и бугаку(одна из древнейших форм японского культового хореографического представления). Сделанные из ценных пород дерева, массивные, предназначенные для обозрения издали, они представляли чужеземцев - фантастических персонажей буддийских легенд, а потому были особенно характерными и гротескными.
Стилистически близкой скульптуре была живопись, столь же тесно связанная с буддийской тематикой.
Развитие культурных контактов Японии со станами Среднего и Дальнего Востока стимулировало в VII-VIII веках расцвет декоративных искусств. Значительная часть изделий VII века предназначалась для украшения буддийских храмов. Важными элементами храмового убранства стали нимбы, стяги, балдахины, оформляющие алтарную платформу. Сокровища декоративного искусства периода Асука в своем большинстве сохранились в монастыре Хорюдзи. Это - золоченый и расписной деревянный балдахин над центральной скульптурной группой Кондо, увенчанный резными фигурками небожителей; буддийский стяг кандзебан, украшенный мотивами стеблей виноградной лозы и фигурками небесных музыкантов. Изделия из дерева, бронзы, меди взаимодополняли друг друга, имели тонкий и сложный
симметрично расположенный рисунок, сплетенный из стилизованных завитков растительного орнамента.
К концу VII века значительно обогатилась техника обработки металла. Курильницы, детали украшений статуй выполнялись как с помощью литья, так и с помощью холодной ковки, чеканки, штамповки, резьбы и гравировальных работ и отличались большой пластической выразительностью.
Круг предметов, предназначенных для храмов и для быта знати, заметно расширился в период Нара. Для изделий из металла характерны плавность силуэтов, гладкость поверхности, свободное расположение узоров. Чаши, курильницы, ажурные фонари по своей пластической завершенности и монументальности приближаются к скульптуре. Все приемы обработки металла были усовершенствованы нарскими мастерами. Распространение
получили серебряные позолоченные изделия, украшенные медальонами, круглые, квадратные и восьмиугольные бронзовые зеркала, орнаментированные рельефами, инкрустированные золотом, перламутром.