Наряду с металлическими, тщательно отделывались и предметы из дерева - шкатулки для хранения сутр, нимбы статуй, музыкальные инструменты, инкрустированные перламутром, золотом, черепаховым панцирем. Чаще всего узоры из цветов и птиц, привнесенные в Японию из стран Среднего Востока, располагались на них симметрично и включались в медальоны. Как и в металлических изделиях, орнамент отличался сочностью, ясностью линий, чистотой рисунка.
В VIII веке в Японии начинают широко употребляться лаковые изделия, легкие, прочные, сияющие влажным блеском золотого, красного, черного цветов. Лаком или соком дерева уруси, смешанного с камфорой и красками, покрывались для предохранения от влаги изделия из дерева - балки, колонны храмов, а также предметы из ткани, кожи, металла. Нарские мастера владели уже множеством технических приемов. Они знали технику сиппи (лаковое покрытие кожи). Поверхность лака декорировалась разными способами - вставками из перламутра (радэн), золота и серебра (хемон), росписью красками, растворенными в масле (мицуда-э), нанесением узора золотой и серебрянной пудрой – с повторным покрытием лаком (маки-э).
Керамическое производство в период Нара было не столь активным. Однако важным новшеством стала заимствованная из Китая трехцветная (коричневая, желтая и зеленая) глазурь, оттеняющая плавность и сочность форм нарских изделий.
Яркий расцвет переживает в это время производство тканей. Для разных нужд широко применялись узорчатый плотный шелк, газ, гобеленовая ткань, вышивка и набойка. Наиболее драгоценной считалась парча голубого и красного оттенков, покрытая крупным сочным декором стилизованных цветов лотоса. Зачастую узоры воспроизводили фамильные гербы, пейзажные композиции. Нарскому орнаменту присущи уравновешенность форм, четкость рисунка.
Сохраняя стилевую общность с изделиями других стран, декоративная продукция периода Нара достигает большого совершенства, зрелости и целостности. Подобно скульптуре, она с наивысшей полнотой отразила идеалы раннего японского средневековья.
ИСКУССТВОIX–XII ВЕКОВ.
ПЕРИОД ХЭЙАН.
Период с IX по XII век в Японии ознаменовался дальнейшим развитием феодальных отношений, что привело к ослаблению централизованного государства и перестройке системы политического управления. Постепенно собственность на землю перешла из рук правителя к отдельным феодалам, среди которых выдвинулся могущественный род Фудзивара. Представители этого клана подчинили своему влиянию двор, став на многие годы хозяевами в стране. Для укрепления своих позиций Фудзивара в 794 году перенесли столицу в провинцию Ямасиро, где были расположены их собственные владения. Основанный ими город Хэйан (современный Киото) почти на четыре столетия стал центром политической и духовной жизни страны, а этап с 794 по 1185 год получил наименование Хэйан (мир и покой). Но культура этого этапа не была единой. За длительный период своего существования она претерпела многие изменения. Раннехэйанский период (или Дзеган, 794-894) ознаменовался перестройкой взглядов и представлений, сложившихся в VII-VIII веках. Позднехэйанский (или Фудзивара, X-XII вв.) вошел в историю Японии как время расцвета изысканной столичной культуры, породившей неповторимые в своей самобытности творения поэзии и прозы, архитектуры и живописи.
Укрепление феодалов и рост поместий в отдаленных от центра провинциях сопровождались активизацией творческого самосознания. Идеологические изменения сопровождались появлением новых сект, сыгравших важную роль в формировании образного мировосприятия. Более многогранным стал подход к окружающему миру, более поэтичным отношение к природе.
Первым вестником этих веяний стало зодчество. В IX столетии вместе с распространением учений сект эзотерического буддизма - тэндай и сигон - cих проповедью отшельничества особое значение приобрело возведение монастырей за пределами столицы, в ее горных окрестностях, на местах, почитаемых традицией синтоизма. Культ горных вершин и расположенных на них храмов и пагод тесно связывался с древнейшим почитанием природных сил, а подъем к храму по горным дорогам приобрел смысл очищения, приобщения к божеству.
Изменения претерпел и облик каждого здания. Монастырь секты тэндай Энрякудзи, возведенный на горе Хиэй, первоначально состоял из трех групп небольших строений, главное из которых имело всего 5 м в ширину и 4 м в глубину. Подобно синтоистским святилищам, они опирались на столбы, перекрывались кровлями из темной кипарисовой коры. Пейзажность горных монастырей подчеркивалась и одиноко возвышающимися среди леса пагодами, покрытыми древесной корой.
Облик пагод IX-X веков стал более разнообразным. На основе слияния местных и привнесенных традиций в их конструкциях был применен ряд новых решений, отвечавших нарастающей тяге к живописности. При монастырях возникли глинобитные и оштукатуренные реликварииТахо-то, сочетающие в себе полусферический корпус с четырехскатными крышами, характерными для японских пагод.
Живописнее стал облик новой столицы. Хотя в основу ее планирования был положен тот же принцип регулярности, что и в Наре, красоте и благоустройству города было уделено много внимания. Обилие воды позволило прорыть судоходные каналы, обсаженные деревьями, более свободными и нарядными стали усадьбы. Вписанные в схему столичных кварталов дворцовые усадьбы IX-X веков представляли собой сложные комплексы отдельных сооружений, соединенных между собой крытыми галереями. В их устройстве отразились вкусы хэйанской аристократии. Центром усадьбы и ее эстетическим фокусом был главный парадный павильон (синдэн) - приподнятое столбами и окруженное верандой строгое здание с единым, разделенным лишь опорными столбами, обширным залом. Позади него размещалась интимная часть усадьбы - помещения для семьи хозяина, гостей и слуг. Перед синдэном, охваченная с двух сторон рукавами галерей, простиралась открытая песчаная площадь, переходящая в южной части в пейзажный сад с насыпанными холмами и прудом. Внутренние стены синдэна заменяли подвесные ширмы. Широкие, также подвесные ставни (ситомидо), закрепляющиеся крюками у потолка, в зависимости от погоды опускались, погружая дом в полумрак, или поднимались, от чего зал ярко освещался. Длинные галереи связывали парадный павильон с любой частью ансамбля и выводили к пейзажному саду.
Наиболее яркое воплощение стиль синдэн нашел в ансамбле хэйанского императорского дворца. Выстроенный в конце VII - начале IX века на площади 1,2*1,4 км дворец Дайдайри, обнесенный стенами, представлял собой целый город. К северу от него располагался комплекс императорской резиденции. Центром его был зал аудиенций Сисидэн. Приподнятый на столбах и покрытый крышей из темной древесной коры, строгий и торжественный в своей простоте, он вместе с простирающейся перед ним площадью, засыпанной белой морской галькой, возрождал идеи древнего синтоистского зодчества. К северо-западу располагалсяСэйредэн – личные покои императора.
Стилистические изменения ярко проявились в пластических искусствах. Возникновение эзотерических сект отразилось на иконографии и образной трактовке буддийских персонажей. Постепенно фигуры главных божеств утратили свой героический дух. В учении сект тэндай и сингон, где славились элементы индуизма и синтоизма, мироздание представлялось как грандиозная иерархия божеств, неведомых ранее японцам. Это повлекло за собой небывалое расширение пантеона. Алтарные композиции эзотерических храмов сравнительно с прошлым усложнились, включили в себя новый богатый мир образов. Усилилась тяга к повествовательности, усложненности и детализации скульптурных форм. В эзотерических культах особое значение стало придаваться многосущности божеств, шести-, восьми-, одинадцатиглавых, жестокие или нежные лики которых можно было сопоставить с изменчивостью самой природы.
Признаками мистической силы божеств стали устрашающий демонический облик и сопутствующие статуям символические фигуры птиц и животных. Появление множества деталей усложнило скульптурную форму. Хотя деревянные статуи IX-X веков продолжали по установленной традиции вырезаться из единого ствола, центральный объем служил зачастую лишь основой, к которой приращивались разнообразные детали.
В отличие от прошлого наиболее яркими чертами наделялись не главные боги, а фигуры стражей-охранителей, ошеломляющие взор своей фантастичностью. Один из главных героев эзотерического пантеона очиститель вселенной Фудо-мео - изображается сидящим на скале в ореоле языков пламени с торчащими изо рта клыками, с мечом и веревкой в жилистых руках. Нарушение тектоники и многоречивость атрибутов, сопровождающих статуи, свидетельствовали об усилении в пластике декоративных начал.
Никогда еще скульптура Японии не получала столь широкого распространения как в IX-X веках. Скульптура вышла за пределы храмов. В горных районах Кюсю и Хонсю были высечены первые скальные рельефы с изображением Фудо-мео, божеств - покровителей местности.
Постепенно скульптура утратила свою пластическую силу. Ведущее место в иерархии искусств перешло к живописи, более широко откликающейся на волнующие проблемы времени. Уже в IX веке намечаются первые важные перемены в ее образном строе.
Многоцветные иконы-свитки IX-X веков, заполненные изображениями демонов, яростных защитников веры, помещавшиеся в темные интерьеры горных храмов, характеризуются чертами мистической отвлеченности, сближающими их со скульптурой. Попытки создать схематическое изображение мироздания привели к рождению синтезирующей алтарной иконы - мандолы, дающей, с точки зрения буддийской космогонии, понятие об иерархической расстановке всех богов, духов и стихий вселенной.
Поэтические устремления японской живописи с наибольшей силой смогли выразиться в XII столетии, когда она впервые обрела полную независимость от пластики. Вместе с развитием художественной прозы родился тип свитков-иллюстраций, сформировались новые стилистические приемы светской живописи, получившей впоследствии название Ямато-э (японская живопись). Художники школы Ямато-э рисовали кистью на ширмах, шелковых и бумажных свитках придворные сцены. По стилю эти иллюстрации гармонировали со всеми предметами, украшающими быт хэйанской знати. Контуры обводились золотом, в минеральные краски добавлялась порой серебреная фольга.