МАКСИМ ГРЕК
1.Введение
Максим Грек своеобразная фигура в явлении русской и греческой культуры XVI века. Великий переводчик, философ, писатель - прожил жизнь, полную событий, вдохновлявших его и оскорблявших его.
Жизнь его была загадочной, так что не многие ученые смогли раскрыть все тайны его бытия.
В своем реферате я попытаюсь рассказать о тяжелой судьбе Максима Грека, о его многочисленных работах (переводах, посланиях, сочинениях).
2. Основная часть
2.1 Михаил Триволис - жизнь в Европе
Подлинное имя мыслителя - Михаил Триволис. Это удалось установить католическому исследователю И.Денисову в результате многолетних изысканий, сравнительного анализа почерков, сопоставления различных свидетельств, как опубликованных ранее, так и найденных им самим в архивах Франции, Италии, Греции. Выяснилось, что живший в Италии гуманист Михаил Триволис, монах Ватопедского монастыря на Афоне Максим Триволис и видный русский общественный деятель Максим Грек - одно и то же лицо.
Знатный род Триволисов, из которого происходит Максим, хорошо известен в Греции: он был близок к последней правящей византийской династии Палеологов, одним из предков Грека был константинопольским патриархом. В русских сказаниях мыслитель называется "сыном воеводским", что говорит о знатном происхождении.
Год рождения Михаила Триволиса не известен. В разных исследованиях он указывается в интервале от 1470 - до 1480 года. Но ближе к истине, очевидно, И.Денисов, утверждающий, что Михаил родился около 1470 года. Исследователь подкрепляет свое мнение ссылкой на данный им документ - бюллетень о баллотировке в состав большого совета острова Корфу, дотированный 1490-1491 годами. Среди неизбранных кандидатов значится и имя Михаила Триволиса.
Несомненно, родители дали своему единственному сыну прекрасное образование, насколько это было возможно в завоеванной турками Арте, родине мыслителя. Классическое греческое обучение предполагало хорошую гуманитарную подготовку, особенно в области философии и филологии.
Около 1480 года юный Триволис переезжает на остров Корфу (ныне остров Керкира), входивший во владения Венецианской Республики. Так начинается географическое и духовное движение Михаила на запад. Это продолжавшаяся более 20 лет (до отъезда на Афон в 1505 году) и проходившая в годы его становления как личности одиссея, несомненно оказало неизгладимое влияние на внутренний мир мыслителя. И.Денисов в своей книге "Максим Грек и Запад" пытается представить его исключительно "апостолом западной цивилизации", чей свет не мог сразу рассеять весь мрак варварской России, но жертвенно послужил постепенному ее пробуждению от средневекового сна. Евроцентризм подобной точки зрения очевиден: в этой части в целом добросовестного труда католического историка проступает его "политическая и конфессиональная тенденциозность".
Вместе с тем считать, что запад ничему не научил Триволиса, что он в обратном движении на Восток сбросил "с себя пережитое и усвоенное им ренессансной Италии, самой передовой стране Европы того времени, где он многое воспринял "от достоверных мужей италиянех, у них же живый время довольно, он еще сый, мирскаго жития держася", было бы неправомерно. Он многое увидел и понял на Западе, в том числе и то, что начинавшийся капиталистический прогресс имеет свои негативные стороны: торжество золотого тельца, эгоцентризм и аморализм личности, против которых будет так решительно выступать публицист Максим Грек. Италия потрясла его распущенностью нравов, ибо она в это время становится школой пророков, подобной которой мы нигде до сих пор не встречаем, даже в эпоху Вольтера во Франции". Вместе с тем он видел в подлинниках шедевры живописи, архитектуры, пластики, не мог не слышать прекрасной музыки того времени - он застал наивысший подъем Эпохи Возрождения.
Вся сложность натуры мыслителя, прошедшего через искушение индивидуализма ране буржуазного сознания, через строгое подвижничество монашеского жития, через тяжкое горнило несправедливых гонений и многолетнего заключения, объясняется тем, что он пережил все эти экстремальные ситуации свое чуткой и одаренной душой. Пребывание в несхожей социальной среде, общение с разными типами культуры, красота нравственных коллизий, создавали, говоря современным философским языком, экзистенциальное потрясения сознания, которое разрывает ограниченность индивидуального существования в привычных рамках формируемые им стереотипы мышления. Максима грека нельзя мерить масштабом заурядного человека, он был одаренной личностью эпохи во всей сложности своего бытия и сознания.
И поэтому нельзя выразить противоречивую сущность Максима - человека и мыслителя - в таких односторонних характеристиках, как "западник" или "светильник православия", его нельзя латинизировать, но и нельзя русифицировать. И уместно ли его сложную и мучительную жизнь интерпретировать как свидетельство "сомнительной моральной чистоты?" (ЖманинВ. Митрополит Даниил и его сочинения - чтения в обществе истории и древностей российских., кн. 1-2., М., 1891).
Как, впрочем, вряд ли можно представить Максима человеком с "прямым, открытым характером" (Зимин А.Н. Россия на пороге нового времени. М., 1972), чей "идеальный светлый голос самоотверженного деятеля и невинного страдальца - мученика" (Синайский А. Краткое описание жизни преподобного Максима Грека, Изд. 2-е, СП-б., 1902) звучал в российских дебрях. Нестандартная натура Максима Грека ускользает от однозначных оценок, да и вообще одаренный человек с тонкой душевной организацией в любую эпоху имеет жизненный непростой путь, что требует серьезного осмысления.
На Корфу юный Триволис проходит имевший для него огромное значение курс обучения грамматике, диалектике и риторики у Иоанна Мосхоса. Неудачная баллотировка на выборах, наверное, отбивает у него желание заниматься политикой, в которой, начиная с Платона, так часто не везло философам. В 1492 году грек оказывается в Италии.
Михаил Триволис посещает Падую, Болоныо, Феррари, Милан и другие города Северной Италии, слушает лекции видных преподавателей - эмигрантов, присутствует на обсуждениях, диспутах, чтениях, увлекается поэзией и другими радостями жизни.
В одном из писем того времени, отличающихся изяществом слога и "солью красноречия", молодой гуманист призывает своего друга Иоанна Григолопулоса: "а ты, друг мой, не унывай и не забывай пользоваться жизнью, помня слова мудреца: "Пользуйся весной, ведь все быстро отцветает""1
Михаил ищет, прежде всего, духовных наслаждений, он совершенствует свои знания, мышление, речь. В этом ему помогают Иоанн Ласкарис и Анджело Полициано. Во время пребывания в Венеции Михаил близко знакомиться с известным гуманистом и одним из лучших книгоиздателей Эпохи Возрождения - Альдом Мануцием, великолепные издания которого - альдины - были известны всей Европе. Об этом знакомстве, давшем ему хорошие навыки исторической работы с текстами, Триволис вспоминает в России: "В Венеции был некый философ, добре хытр; имя ему Апдус, а прозвище Мануциус...грамоте и по римскы и по греческы добре гораздо. Я его знал и видел в Венеции и к нему часто хаживал книжным делом"
(Максима Грека сочинения. Рукопись сер. 16 века, ГБЛ.ф 256, Румянц., 264).
Несколько лет Михаил Триволис проводит на службе у Джованни Франческе Пико делла Мирандола, племянника знаменитого автора "речи о достоинстве человека" и запрещенных папой "900 тезисов". Эта служба не была обременительной. Пико - младший привлекает Михаила для подготовки "материалов к богословским и философским трудам", необходимой при их переводе с греческого.
В этот период Михаил Триволис достигает наибольшего расцвета как "христианский гуманисти", не выступающий против религии, но пытающийся просветить разум знанием классического наследия и широким взглядом на мир.
Кроме тяготения к гуманистическому течению, молодой Триволис испытывает сильное увлечение Савонаролой, неистовым борцом против порока и несправедливости. Вдохновенный проповедник, внешне неказистый, он преображается на кафедре главного флорентийского храма церкви Санта Мария дель Фьоре, откуда гремят его страстные проповеди. Савонарола обличает заискивающего перед ним Лоренцо Медичи, бичует переродившуюся церковь, которая в отличие от первоначальной "имеет сосуды из золота, но зато прелатов из дерева". Его проповеди восхищают Марсилио Фичино, их слушают Рейхлин и Эразм Роттердамский, а Лютер назовет Савонаролу "мучеником Реформации" и "предтечей протестантской доктрины" (Виллари П. Джироламо Савонарола и его время. Т. 1-2. СПб., 1913).
Среди огромного скопления народа, затаив вместе со всеми дыхание, слушает гневный голос восставшего пророка Михаил Триволис. Он посвятит Савонароле, написанную в России, "Повесть страшну и достопамятну". В изложении Максима "инок Иероним" предстает как "подвижник презелен", наисильнейший духом борец за справедливость, многочасовые проповеди которого "большая часть града, возлюби", но другая часть "враждование ему и досажате безчестно" (Максим Грек. Сочинения. 4.1-3. Казань, 1859-1862). Триволис видит в нем не древний, но живой, современный ему образец подвижничества и "ревности за благочестие", не по книгам учащего, а из глубины души извлекающего проникновенные слова проповедника.
После нескольких лет пребывания в "мирских платьях" он решает постричься в монахи доминиканского монастыря святого Марка во Флоренции, настоятелем которого был некогда Савонарола. В монастыре особым покровительством пользуется богословие, философия и мораль, а для теоретических занятий имеется хорошая библиотека, в которую Савонарола вложил, купленное им богатое книжное собрание покойного Лоренцо Медичи. Как всюду, любитель книг, Михаил и здесь связан с ними - ему везло на хорошие библиотеки.