- Знаешь, - быстро продолжала Эмма, - мой муж поместил все деньги у нотариуса, нотариус сбежал. Мы наделали долгов; пациенты нам не платили. Впрочем, ликвидация еще не закончилась; у нас еще будут деньги. Но теперь нам не хватило трех тысяч – и нас описали; это было сейчас, сию минуту; и вот я пришла в надежде на твою дружбу.
«Ах, вот зачем она пришла!» - сразу побледнев, подумал Родольф.
И очень спокойно ответил:
- У меня нет денег, сударыня.
Он не лгал. Будь у него деньги, он, конечно, дал бы, хотя делать такие великолепные жесты вообще не слишком приятно: ведь денежная просьба – это самое расхолаживающее, самое опасное из всех испытаний любви.
Несколько минут Эмма глядела на него молча.
- У тебя нет!..
Она несколько раз повторила:
- У тебя нет!.. Мне бы следовало избавить себя от этого последнего унижения. Ты никогда не любил меня! Ты не лучше других! (УПРЕК, ОСКОРБЛЕНИЕ).
Она выдавала, губила себя.
Родольф прервал ее и стал уверять, что он сам «в стеснительном положении» (ОПРАВДАНИЕ).
- Ах, как мне тебя жаль! – отвечала Эмма. – Да, очень жаль!.. (НАСМЕШКА)
И она задержала взгляд на карабине с насечкой, который блестел на щите, обтянутом сукном.
- Но тот, кто беден, не отделывает приклад ружья серебром! Не покупает часов с перламутровой инкрустацией, - продолжала она, показывая на часы работы Буля, - не заводит хлыстов с золотыми рукоятками (она потрогала эти хлысты), не вешает на часы брелоков! О, у тебя ни в чем нет недостатка! У тебя в комнате есть даже поставец с ликерами! Ты любишь себя, ты хорошо живешь, у тебя замок, ферма, леса, у тебя псовая охота, ты ездишь в Париж… Ах, даже вот это, - воскликнула она, хватая с камина пару запонок, - даже малейшую их этих безделушек можно превратить в деньги!.. О, мне не надо! Оставь себе. (ОБВИНЕНИЕ, НАСМЕШКА)
И она так отбросила запонки, что они ударились об стену и разорвалась их золотая цепочка.
- А я… Я бы тебе все отдала, я бы все продала! Я бы работала на тебя своими руками, я бы милостыню собирала по дорогам за одну твою улыбку, за один взгляд, за то, чтобы услышать от тебя спасибо… А ты спокойно сидишь в кресле, словно мало еще ты принес мне страданий! Знаешь ли, что если б не ты, я могла бы быть счастливой! Кто тебя заставлял?.. Или, может быть, пари? Но ведь ты любил меня, ты сам так говорил!.. И даже только что, сейчас… Ах, лучше бы ты прогнал меня! У меня руки еще не остыли от твоих поцелуев, вот здесь, на этом ковре, ты к моих ног клялся мне в вечной любви… Ты заставил меня поверить: ты два года держал меня во власти самой великолепной и сладостной мечты!.. А помнишь ты наши планы путешествия? О, письмо, твое письмо! Оно истерзало мне сердце! А теперь, когда я снова прихожу к нему, - к нему, богатому, счастливому, свободному! – прихожу и умоляю о помощи, которую оказал бы мне первый встречный, когда я заклинаю его, когда я вновь приношу ему всю свою нежность, - он отталкивает меня, потому что это обойдется ему в три тысячи франков! (ОБВИНЕНИЕ, НАСМЕШКА).
- У меня нет денег! – отвечал Родольф с тем непоколебимым спокойствием, которым, словно щитом, прикрывается сдержанный гнев.
Эмма вышла.
АВТОР???
Приложение 3.
3.1. Стенограмма видеофрагмента из к/ф «Служебный роман»
Любовный конфликт меду Калугиной и Новосельцевым
Новосельцев врывается в кабинет Калугиной, несет билеты, радостно напевая мелодию. Звонит телефон.
― Да-да! – поднимает трубку.
― Алло! Ее нет и сегодня не будет. / Чтобы твои министры нам не мешали! (целует руку Калугиной, но она ее отнимает)
― Садитесь, товарищ Новосельцев.
― Я запер дверь, - шепчет Новосельцев.
― Присаживайтесь. Пожалуйста. // Прошу вас.
― Нет, это я вас прошу, пожалуйста. / Садись – тесь – тесь. // Я купил два билета. Но не в театр, а в цирк. / Вы любите цирк?
― В моем кабинете не принято сидеть на столе, - сухо произносит Калугина.
― Простите. // Понятно. / Я думал на меня это правило уже не распространяется.
― Хочу вас поздравить, / товарищ Новосельцев. / Я долго подбирала кандидатуру / и пришла к выводу, / что лучшей мне не найти. // Вы решительный, знающий, энергичный, предприимчивый. Еще какой предприимчивый! - с сарказмом произносит Калугина. - Короче, я уже подписала приказ о вашем назначении начальником отдела.
― За что? Что я вам такого сделал плохого?
― Вы отказываетесь?
― Нет, просто не хочу, чтобы меня назначали таким тоном.
― Другого тона вы не заслуживаете.
― Почему? В чем дело? Что произошло пока я бегал за этими билетами?
― Это / произошло много раньше, / я отдаю должное вашей изобретательности.
― Какой? / Я не // ничего не изобретал.
― Не скромничайте! / Как же / приударить за мной, чтобы получить должность, разве это не блестящая идея?
― Молчание.
― Фух-ух! – тяжело вздыхает герой.
Молчание.
― Ну, я так и знал, что все это плохо кончится. // Ну, конечно, я не имел права ухаживать за вами ради карьеры. Но я же не знал тогда, что полюблю вас. // Вы даже не представляете, как я тогда был далек от этого.
― Ай-ай-ай-ай-ай! / Вы страшный человек, Новосельцев!
― Я?
― Вы…ваш поступок / не имеет названия. / Вы даже не понимаете насколько гадко и мерзко вы поступили.
― У меня есть смягчающие обстоятельства – / я люблю вас! / Люблю!
― Я вам не верю.
― А Самохвалову поверили?
― Ну, / ладно, идите работайте. У вас теперь новая интересная должность. Она потребует от вас много умений и сил. Вам надо сосредоточиться. / Вы ведь добились того, что хотели.
― А как же цирк?
― Ха! Цирка мне вполне хватает в жизни.
― Может быть…
― Нет, - перебивает Калугина. – Не может быть.
― Тогда я отказываюсь от должности. / Она мне достается слишком дорого.
― Опять вы врете!
― Нет, / мне не до вранья.
― Ну, ладно. Хватит. / Ступайте. / Меня эти нюансы больше не интересуют. / Идите на ваше рабочее место.
― Где приказ?
― У секретаря.
Новосельцев выходит из кабинета, подходит к секретарю и рвет приказ. Пишет заявление на увольнение.
Проходит некоторое время и Калугина узнает, что Новосельцев хочет уволиться. Вызывает его в свой кабинет.
― Вызывали? – спрашивает Новосельцев.
― Ознакомилась с вашим заявлением, товарищ Новосельцев, - рвет заявление.
― Весьма своеобразно ознакомились. / Ну, что ж, нет ничего проще, написать второе.
― Ваше новое заявление постигнет та же участь, - бросает ему в лицо клочки заявления.
Садятся за разные столы спинами друг к другу.
― Напишем третье, / четвертое, / пятое. / Не буду работать под вашим началом. Не хочу и не буду.
― Будете, товарищ Новосельцев.
― Не буду, товарищ Калугина.
― Будете, будете, еще как будете.
― Еще как не буду.
― Будете. / Я вас не отпускаю.
― Отпустите.
― Вы ведь у нас незаменимый работник!
― Незаменимых у нас, как известно, нет. / Найдете себе более / порядочного, более / честного, который не врет.
― Вы тоже видимо рассчитываете найти себе другую начальницу…
― Конечно!
― Помоложе и покрасивее.
― Да!
― Не так ли?
― Так ли. Так ли. / Тем более что это не проблема.
― Вы все время врываетесь в мой кабинет / для того, чтобы оскорбить меня!
― Я не врываюсь!
― Это видимо доставляет вам особую радость!
― Вы, вы меня вызываете в свой кабинет, отрываете от работы.
― Я вас не вызывала!
― Нет, вы меня вызывали!
― Идите себе работайте. Кто вас задерживает?
― Вы меня задерживаете.
― Я вас не задерживаю!
― Вы меня задерживаете, вы не подписываете мое заявление, я не могу получить расчет.
― Пишите!
― Пишу.
― Я его завизирую.
― Куда ж вы денетесь?
― Пишите, /
― Я сделаю это с большим удовольствием.
― Не сомневаюсь!
― Пишите, пишите, пишите, – раскидывает со столов бумагу.
― Пишу, пишу.
― Пишите, пишите, / бумага не краснеет.
― Не торопите меня, я не пишущая машинка, а живой человек.
― Я с удовольствием избавлюсь от вас!
― Вот, пожалуйста, написал.
― Кстати, я надеюсь, материально вы не очень пострадали? / Билеты в цирк не пропадут?
― Ну, безусловно, я загоню их по спекулятивной цене.
― Ага, ну, в вашей практичности я нисколько не сомневалась, товарищ Новосельцев.
― Вы проницательны, товарищ Калугина, - подает ей заявление.
― Ага-ага-ага, почитаем, полюбопытствуем. // Ай!
― Что такое?
― Какая досада, составлено неверно.
― Что вы говорите!
― Тут не указана причина вашего ухода.
― Где не указана причина?
― Любая ревизия обнаружит, что я отпустила ценного работника без видимой причины, - рвет заявление.
― Так, и вам не жаль бумаги!
― Нет, мне не жаль бумаги!
― Понятно, - пишет новое заявление.
― Наша бумажная промышленность работает превосходно! / Мне не жаль бумаги.
― Прекрасно…
― Пишите, пишите, пожалуйста, побыстрее у меня куча дел!
― Ничего, подождет ваша куча. / Ничего с ней не сделается!
― Побыстрее прошу!
― Не умею, к сожалению, быстрее.
― Плохо учились в школе?
― Нет, хорошо учился.
― А я так и знала, что вы бывший двоечник.
― Оставим в покое мое темное прошлое. / Пожалуйста, - подает заявление.
― Полюбопытствуем!
― Сделайте одолжение.
― Стало быть, вы уходите…
― Я ухожу, а вы остаетесь.
― А я остаюсь.
― А вы остаетесь.
― Вы уходите, / по какой же причине вы уходите?
― А вы почитайте, там все изложено.
― Вы уходите, / вы уходите, потому что, / директор вашего учреждения Калугина …
― Ну-ну, смелей, смелей!
― Самодур.
― Угу, / самодура.
Калугина дает пощечину Новосельцеву свернутой бумагой.
― Так…
― Какой вы внимательный, / чуткий, / душевный человек.