Подробное описание такого фасада приводит В. Гюго в романе «Собор Парижской Богоматери»: «Вряд ли в истории архитектуры найдется страница прекраснее той, какою является фасад этого собора, где последовательно и в совокупности предстают перед нами три стрельчатых портала; над ними - зубчатый карниз, словно расшитый двадцатью восемью королевскими нишами, громадное центральное окно - роза с двумя другими окнами, расположенными по бокам... высокая изящная ограда галереи с лепными украшениями в форме трилистника... и, наконец, две мрачные башни. Все эти гармонические части великолепного целого, воздвигнутые одни над другими в пять гигантских ярусов, безмятежно в бесконечном разнообразии разворачивают перед глазами свои бесчисленные скульптурные, резные и чеканные детали, могуче и неотрывно сливающиеся со спокойным величием целого. Это как бы огромная каменная симфония; колоссальное творение... подобно «Илиаде» и «Романсеро»... чудесный результат соединения всех сил целой эпохи... это творение рук человеческих могуче и изобильно, подобно творению Бога, у которого оно как будто заимствовало двойственный его характер: разнообразие и вечность».
Далее писатель (и знаток французской архитектуры) подчеркивает «переходность» романо-готического стиля собора Парижской Богоматери, в архитектуре которого произошла «прививка стрельчатого свода к полукруглому», и то, что «стрельчатый свод был вынесен из крестовых походов» и «победоносно лег на широкие романские капители». В пропорциях западного фасада и особенно в нижних аркадах интерьера собора Нотр-Дам действительно явственен романский стиль, а версии прямого заимствования франками стрельчатой арки из арабской архитектуры придерживались в то время, в начале XIX в., многие писатели и художники-романтики. Они не учитывали, как это ни странно, главного отличия готической архитектуры от арабской - одухотворяющей ее христианской идеи Воскресения и Вознесения. К тому же свойства стрельчатого свода, как это показывают памятники, открывались независимо в разное время и в разных странах. Мастера готического стиля многое заимствовали из искусства Востока, но не от арабов, а непосредственно из Византии, - прежде всего идею свето-цветовой организации пространства храма, претворив ее, однако, иначе: не средствами мозаики, а сиянием цветных витражей, позолоты и росписей. Новая конструкция окончательно освободила стену от нагрузки, и она превратилась в одно большое окно. Но не только цветные стекла, а и переплеты - «горбыли», и свинцовые перемычки «паечных» витражей имели принципиальное значение - своими узорами они окончательно снимали ощущение плоскости стены. Итогом этих важных нововведений стал разительный контраст симметрии, тектоничности плоскости главного фасада и иного по характеру внутреннего пространства храма. Этот контраст производит поистине ошеломляющее впечатление. Ряды уносящихся ввысь пучков колонн, разноцветные лучи света из окон не дают возможности сориентироваться, понять логику конструкции, осознать масштабы: «Всего осязаемей в нефе... был свет. Он врывался в южные окна, высекая из стекол каскады цветных искр... и повсюду пыль придавала ветвям и стволам света подлинную объемность... тогда как самые дальние... становились цветом, только цветом - медовой желтизною, исполосовавшей тело собора». Это и есть идеал Готики - предельно живописное решение архитектурного пространства. «Вольные каменщики» умело и последовательно уничтожали всякие следы конструктивности, тектоничности, ощущения замкнутости формы. Человеку, находящемуся в храме, должно казаться, что почва уходит у него из-под ног, пространство действительно непознаваемо, а сам он летит в бесконечные миры... Постоянно меняющееся состояние неба снаружи, мгновенно, через лучи света, струящиеся внутрь, создавало мистическое ощущение, что неф - «корабль» - действительно плывет...
Зрелый стиль французской Готики XIII в., времени правления Людовика IX Святого, иногда называют «стилем Людовика IX», или «высокой Готикой Иль-де-Франс». Этот стиль хорошо демонстрируют интерьеры королевской капеллы Сен- Шапель. Помимо многоцветных витражей, своды «нижней церкви» по синему фону расписаны золотыми лилиями Бурбонов. Красные и синие колонны несут вызолоченные лиственные капители. Нервюры также - вызолочены, а розетки - трифолии - украшены кабошонами из разноцветного стекла, имитирующими драгоценные камни. Даже в архитектурных деталях осуществляется преодоление тектоники. Подобно тому, как в античности коринфской капителью были уничтожены последние следы тектоничности ордера, так и готическая капитель, украшенная натуралистически трактованными листьями, стала выражать не функцию опоры, а пластику «живой» растущей формы (рис. 476). Нервюрные «опрокинутые арки» собора в г. Уэллсе на юго-западе Англии (1285- 1340) создают невероятный, фантасмагорический образ. Треугольные вимперги над порталами маскируют горизонтальные членения фасада. В течение одного столетия меняются башни западного фасада. В соборе Парижской Богоматери они не имеют наверший. Вопреки мнению Э. Виолле-ле-Дюка, первого исследователя и реставратора храма, башни вполне завершены. Они и должны были, по убеждению большинства специалистов, оставаться прямоугольными. В более поздних сооружениях башни украшаются высокими ажурными шатрами; функция колокольни в них не столь важна - башни служат для того, чтобы выразить движение вверх, к небу.
Готика, как и последующий стиль Барокко, оказывается не искусством целесообразного, а искусством иллюзии, внешнего впечатления, шедевром воображения. Все ее детали - «атрибуты чувства». Разнообразятся композиции соборов. Главная апсида окружается снаружи «венцом капелл», рядом малых апсидиол, проход к которым осуществляется через амбулаторий, или деамбулаторий, являющийся продолжением смыкающихся за алтарем боковых нефов. Пространство от средокрестия до главного алтаря называется хором, оно огораживается и предназначается для священнослужителей. В соборах Германии главный неф получает поперечную аркаду - леттнер. Аркада второго яруса называется трифорием. Большие «розы» размещаются не только на западном, но также на северном и южном фасадах трансептов. В северных странах из-за недостатка строительного камня получает развитие своеобразный стиль «кирпичной готики» небольших, даже миниатюрных храмов. Уникальный памятник «кирпичной готики» есть и на юге Франции, в г. Альби - собор Сен-Сесиль (1282-1390). Он представляет собой редкий пример готического храма зального типа. Кирпич не позволил использовать аркады и украшения, органичные в технике резьбы по камню. Собор выглядит прочно и аскетично, внутри - большое зальное пространство (20 м в ширину и 30 м в высоту). Большие соборы строятся в Германии: в Бамберге, Эрфурте, Кёльне, Майнце, Майссене, Наумбурге, Нюрнберге. Две башни церкви Богоматери в Мюнхене (Frauenkirche, 1468-1488) были позднее увенчаны причудливыми барочными куполами. Собор в Улъме (1377-1890) представляет собой впечатляющую композицию: две башни на восточном фасаде и одна - гигантская башня 161 м высотой! - на западном. Однобашенную композицию можно видеть в соборе Фрайбурга и в церкви Св. Магдалины в Будапеште.
В соборе Св. Стефана в Вене северная башня не завершена, а южная вознеслась на высоту 137 м. В Брюсселе в оригинальном стиле «брабантской готики» в 1449-1454 гг. над зданием Ратуши возведена ажурная башня 101 м высотой. В Англии вслед за «ланцетовидным» и «декоративным», или «украшенным», стилем складывается «перпендикулярный стиль» (1350-1539), в котором вырабатывается своеобразная композиция, включающая две небольшие башни западного фасада и одну огромную в центре, над средокрестием. Таковы соборы в Глазго, Солсбери, Кэнтербери, Оксфорде. Своеобразием отличаются соборы английской готики в Йорке, Глостере, Линкольне, Ковентри, Кеймбридже. Практически в каждом старинном городе Европы находится собор, заложенный в романскую эпоху и завершенный в стиле Готики.
Для итальянской готики характерна композиция западного фасада, вписывающегося в треугольник, и стоящая отдельно, обычно с южной стороны собора, колокольня -кампанила. Грандиозный Миланский собор в столице Ломбардии демонстрирует именно такую композицию. Кроме того, он интересен наглядным применением принципа триангуляции - мистического способа пропорционирования плана и фасада. Сохранился рисунок математика Строналоко (1391), показывающий триангуляцию поперечного сечения, собора по трансепту и средокрестию. В отличие от системы пропорционирования, существовавшей в архитектуре Древнего Египта, Греции и Рима, основанной на диагонали двусмежного квадрата, средневековые аппараторы выработали иной способ, отчасти напоминающий «египетский священный треугольник». Строительство собора по такой схеме можно реконструировать следующим образом: в полдень в землю втыкалась жердь - гномон, означающий центр главного, западного фасада будущего сооружения. Полуденное солнце давало тень на север (N), в этом направлении откладывалась половина ширины фасада (другая половина откладывалась в противоположном направлении), после чего на заданной ширине на земле выстраивался равнобедренный треугольник. Его высота отмечала половину длины главного нефа. Затем зеркально выстраивался второй равнобедренный треугольник. Основания треугольников делили на четыре равные части, намечая оси трех порталов, причем главный неф оказывался в точности вдвое шире боковых. Такая же триангуляция проводилась и в вертикальной плоскости, обеспечивая связанность всех основных конструктивных точек планов, фасадов и сечений.
Мистическая роль треугольника — символа божественной гармонии - во взаимодействии с окружностями, радиусами и сегментами, сохранялась и в построении архитектурных деталей -трифолиев, квадрифолиев. Одной из важных особенностей Готики является слияние архитектуры и скульптуры, создающее множественность таинственных пластических образов. Готический собор наполнен пластикой снаружи и внутри.