Преобладание юристов
Уже из вышесказанного можно объяснить, почему в Болонье должна была расцвести именно юридическая школа насчет других отраслей знания. К этому добавить нужно, что и Болонья, и другие итальянские города-республики нуждались в юристах для выработки своих статутов, для замещения городских должностей, для ведения внешних сношений. Другие отрасли знания, как в Болонье, так и в других итальянских университетах, не получили более или менее значительного развития, за исключением канонического права, которое с половины XII в. стало рассматриваться и преподаваться как ветвь не теологии, а юриспруденции, параллельная римскому праву. Других ветвей, или юридических дисциплин, кроме римского и канонического права, не знали ни болонский, ни другие средневековые университеты. Преобладание юристов в Болонье сильно сказывается уже ко времени издания аутентики «Habita». В рейхстаг на ронкальских полях были приглашены четыре преподавателя-юриста, и привилегия была дарована тем, которые путешествуют ради научных занятий, в особенности преподавателям божественных и священных законов (omnibus qui causa studiorum peregrinantur scholaribus et maxime divinarum atque sacrarum legum professoribus ). Привилегированная подсудность указана школярам, по их выбору, «пред их господином или учителем, или же пред местным епископом» (coram domino aut magistro suo , vel ipsius civitatis episcopo ). Юристы истолковали этот закон так, что слово «господин» приложимо только к ним одним, преподавателям же других наук приличествует лишь название «учитель». А в действительности дарованная Фридрихом юрисдикция сделалась почти исключительным достоянием преподавателей права, так как школяры редко обращались к суду преподавателя – неюриста, пока неудобства этой профессорской юрисдикции и развивавшийся больше и больше корпоративный строй не выдвинули ректорскую юрисдикцию. Любопытно еще, что юристы истолковали закон Барбароссы в том смысле, что юрисдикция преподавателям других отраслей впервые дана этим законом, а за ними самими она лишь признана и подтверждена, принадлежала же она им и без того на основании юстиниановского закона (Omnem reipublicae § 10). Не невозможно впрочем, что и сам Фридрих стоял на почве этого закона, изданного Юстинианом в пользу юридической школы в Берите. У Юстиниана говорится, что надзор над писцами и известное дисциплинарное наблюдение над школярами предоставляется наместнику провинции (Финикии приморской), епископу и профессорам законов; Фридрих же превратил этот ограниченный надзор в юрисдикции вообще, а наместника провинции, не прили чествовавшего Болонье, обошел молчанием; по крайней мере, глосса (т.е. толкование) к данному месту юстиниановского кодекса и к «Habita» замечает, что новый закон есть лишь распространение юстиниановского. Любопытно, наконец, что и самый титул докторские юристы присвоили себе одним, для остальных преподавателей считая достаточным титул магистра.
Университет ультрамонтанов и университет цитрамонтанов
«Habita» была издана в 1158 г ., и к этому времени, как выше было замечено, могли образоваться мелкие землячества, потому что всего проще и естественнее было людям, прибывшим на чужбину из одной и той же страны, действовать сообща и помогать друг другу. Что прочной организации не существовало, видно из следующего факта: когда в 1176 г . прибыл в Болонью папский легат, его осадили жалобами на беспорядки и насилия при размещении по квартирам напиравшей от всюду массы школяров. Богатые из них перебивали, наддавая цену, у бедных занятые уже последними помещения, так что бедняки выгонялись из квартир в се- редине года, до истечения срока найма, вследствие чего еще более затруднялась возможность отыскания квартир. Легат угрожал за подобные насилия и вероломство отлучением от церкви; но, несколько лет спустя, папский же легат нашел те же самые явления в Болонье и снова повторил те же угрозы. Дело, действительно, было серьезное: по некоторым сведениям, число штудирующих в Болонье доходило до 10 000 и более, и оказывалось, что школяры могли терпеть не от притеснений только со стороны горожан, а и от недостатка товарищеской взаимности в среде самих же школяров. Но вот, в первой половине XIII в., мы наблюдаем нечто новое: малые землячества или мелкие союзы слились в две большие universitates – университет ультрамонтанов и университет цитрамонтанов (разумеется, с итальянской точки зрения: ультрамонтаны – это пришельцы из-за альпийских гор, цитрамонтаны – пришельцы из разных городов Италии, которым не было надобности переходить через Альпы, чтобы достигнуть Болоньи). Оба университета распадались на частичные союзы («провинции» или «королевства», как их называли). Так, например, университет ультрамонтанов в 1265 г . составлялся из 13-ти провинциальных союзов (галлы, пикардийцы, бургунды, пришельцы из Пуату, Тура и Ле-манса, норманны, каталонцы, венгры, поляки, германцы, испанцы, провансальцы, англичане и гасконцы). Университет цитрамонтанский составлялся из еще большого числа «королевств» (до 18-ти). На взаимодействии обоих университетов, ультрамонтанского и цитрамонтанского, покоилась потом жизнь целого болонского университета. Но так как в обоих университетах господствовали юристы, а между тем в Болонье находилось немало и таких лиц, которые штудировали медицину и свободные искусства (trivium и quadrivium), и которые тяготились своею зависимостью от юристов, выражавшеюся уже в том одном, что ректором мог быть избран только юрист: то медики с «артистами» учинили раскол, образовав новый университет с особым ректором. Юристы старались было помешать этой затее и подстрекнули даже город запретить им образование нового университета (каковое запрещение, действительно, и состоялось в 1295 г .); но в 1316 г . особый университет с особым ректором был формально признан в мирном соглашении юридического университета с городом. Во второй половине XIV в. (в 1362 г .,) включена была еще в университет папой Иннокентием VI теологическая школа, организованная, однако, по парижскому образцу, т.е. с сосредоточением власти в руках магистров. Вообще же говоря, университет болонский (т.е. два юридических университета – ультрамонтанский и цитрамонтанский – и университет медиков с артистами) обнимал собою именно штудирующих пришельцев: профессора могли входить в корпоративный строй, лишь насколько они были пришельцами же, т.е. не были природными болонскими гражданами или не получили прав болонского гражданства в течение своей профессорской деятельности. Но так как профессора все-таки не могли не оставаться управляющими собственно школьным или учебным делом вплоть до испытаний на ученые степени включительно, то, в противовес университету школяров, они составили из себя коллегии, как предохранительное средство против полного подчинения ректорам школяров. Так явились профессорские коллегии юристов, нотариального искусства, медиков, артистов. Эти коллегии были общежитиями в том смысле, в каком развились коллегии в других университетах, отчасти в итальянских, но в последних только для бедных школяров.
Введение лиценции
Со времени издания в 1219 г . декретала папы Гонория III поставлен был в известные отношения к болонскому университету архидьякон болонского кафедрального капитула. Из декретала папы можно заключить, что если раньше и существовали испытания, предшествующие возведению в ученые степени, то недостаточно регулированные. Часто случается, говорит папа, что в Болонье люди неподготовленные допускаются к учительствy, вследствие чего и репутация учителей страдает, и пользам школяров, желающих учиться, наносится ущерб. Вот почему папа, в видах поддержания чести школы и интересов учащихся, предписывает, чтобы на будущее время лиценция (т.е. дозволение учить, licentia docendi) давалась архидьяконом на основании предшествующего, тщательно произведенного профессорами испытания. А когда в XIV в. в университет включена была теологическая школа, то лиценцию в теологии предоставлено было давать епископу болонскому на основании такового же предварительного испытания, так что с этого времени юристы с канонистами, медики и артисты должны были получать лиценцию от архидьякона, а теологи от епископа. Едва ли можно сомневаться в том, что к болонскому университету применен был тот порядок, который успел к тому времени развиться в парижском университете, где так называемый канцлер, также член кафедрального капитула, располагал правом давать лиценцию. Влиянием же Парижа нужно объяснить и то, что название «канцлер» сделалось техническим для обозначения того должностного лица, от которого исходит лиценция, хотя бы в действительности дело это возлагалось не на кафедрального канцлера, а на другого члена кафедрального капитула (архидьякона, схоластика), или даже на самого епископа. Но в болонском, равно как и в других итальянских университетах, порядки которых были большим или меньшим подражанием болонским порядкам, духовный прелат, хотя бы он назывался и канцлером, остался в стороне от университета, как внешняя власть, контролирующая производство испытаний на ученые степени. Итальянские университеты, за исключением неапольского (о чем – ниже), принадлежать к одному и тому же типу городских университетов, подчиненных городскому правительству, в отличие от канцлерских университетов, в которых канцлер, располагавший правом давать лиценцию, выступил и в других отношениях как университетская власть. Древнейший университет этой категории есть парижский.
Парижский университет
Парижский университет несомненно возник в связи с церковными учреждениями и под влиянием церковных властей. Строго говоря, в Средние века не существовало общего взгляда, по которому школьное дело считалось бы исключительною монополиею церкви. Основу, на которой покоилось все школьное дело Средних веков, составляло законодательство Карла Великого и его преемников. Нельзя, правда, отрицать, что и Карл Великий при учреждении школ имел в виду главным образом потребности церкви, что его главными советниками и помощниками были духовные лица, и что, наконец, все основанные им школы, за исключением придворной, были церковными и монастырскими. Но всем этим указывается скорее на то, что Карлу Великому трудно было найти в какой-либо другой среде, кроме духовенства, грамотных людей, способных заниматься школьным делом, чем на школьную монополию, и при том не духовенства вообще, а духовенства кафедрального. Папа Александр III (в декретале, занесенном потом в официальный канонический сборник Григория IX) провозгласил свободу открытия учебных заведений без притеснений со стороны епископа или каноников его кафедрального капитула. Однако в противоположность этому воззрению в некоторых местах, под влиянием местных и личных отношений, епископ или каноник, на которого специально возлагалось попечение о кафедральной школе, претендовал на нечто вроде школьной монополии по отношению к городу, или даже к целому епископскому диэцезу (по нашему – епархии). Надобно заметить, что в со- ставе кафедрального духовенства при епископе, образующего собою капитул, отдельные члены носят вообще название каноников, и должности их, как членов капитула, вообще называются каноникатами, причем некоторые из них, отправляющие особые должности, носят и особые названия, как архидьякон, декан, пробст, канцлер, схоластик, официал, кантор и друг. Обыкновенно попечение о кафедральной школе возлагалось на схоластика, самое название которого произошло от его специальной функции – руководить школой (schola); но иногда, за неимением в капитуле особого схоластика, дело это возлагалось на кого-либо другого, между прочим на канцлера (cancellarius), который сам по себе был чем-то в роде церковного секретаря или нотариуса, который составлял именно официальные церковные грамоты и документы, скрепляя их приложением церковной печати, хранившейся у него же. В некоторых местностях кафедральному духовенству в самом деле и удалось провести свои притязания на школьную монополию. Например, город Бреславль в 1267 г . не считал себя вправе устроить школу, хотя епископская школа находилась за городскими воротами и посещение ее затруднялось дурными дорогами и опасными мостами; город мог устроить у себя школу, лишь после того как получено было дозволение на это от епископа. Подобным же образом Любек в XIII в. признавал школьную монополию кафедральной церкви, или например, в Ашафенбурге схоластик имел исключительное право держать школу и дозволять открытие школ в пределах целого архидьяконского круга.