Перешагнувший рубеж своего символико-геометрического стиля Леду идеализирует свои осуществленные проекты и создает утопические, формируя собрание гравюр для книги «Архитектура, рассмотренная в отношении к искусству, нравам и законодательству» (1806). Творчество Леду охватывает две эпохи, разделенные революцией. Оно заимствует у прошлого, но, не удовлетворяясь слепым подражанием, совершает рывок в будущее через очищение форм. Это путь от дидактической к усовершенствованной природе, которая понимается как архитектура, говорящая языком геометрии. Второй стиль К.-Н. Леду развивается в тесной зависимости с требованиями истинности, или правдивости, материала. Дома, увенчанные четырьмя бельведерами или с террасными крышами, Дом для безансонского торговца или Дом служащего в виде простого столба — все это еще до использования наших современных материалов. Творчество Леду и его живой протест против архитектурных догм не имеет при своем завершении ничего общего с неоклассицизмом современников архитектора [см.: Kaufmann, 1993, 55]. Самое удивительное — зрелище полной его согласованности с архитектурными формами ХХ в. Безусловно, это не случайность, а результат эволюции архитектурного таланта, приведшего Леду к значительному опережению собственной эпохи.
Итак, Джакомо Кваренги заинтересован исключительно образцами первого — образно-пластического — стиля Леду, оставляя без внимания утопические проекты архитектора, эти геометрические иероглифы, символизирующие человеческую деятельность. Так, например, Кваренги сделал копии с проекта замка Бенувилль (его строительство началось в 1768 г.). Он с большой тщательностью отметил на плане назначение каждого помещения; на разрезе он подробно нарисовал детали скульптурного декора главной лестницы, на разрезе круглой часовни — ионическую колоннаду, окружающую алтарь. Мы находим среди копий, сделанных Джакомо Кваренги с произведений К.-Н. Леду, технические чертежи конюшен госпожи Дю Барри в Версале (план, разрез) с перистилем круглого двора. Имеются также копии с технических чертежей просторного дворца Лувесьенн, построенного К.-Н. Леду в 1773 г. для мадам Дю Барри. Как и на планах замка Бенувилль, Кваренги отметил назначение каждого помещения, разъясняя, таким образом, сложную композицию дворца. Он выполнил также копии с фасадов, применяя штриховку и раскрашивание акварелью. Проект роскошного здания библиотеки в Касселе (Германия), разработанный Леду в 1776 г., также привлек внимание Кваренги. Что касается проектов общественных зданий К.-Н. Леду, Кваренги сделал копии со здания Учетной кассы. И здесь он изучает все детали планов, объемов, периптер с двенадцатью колоннами и купольный зал.
Изучая тему особняка, Кваренги сделал, кроме того, копии с некоторых проектов Леду конца 1770 г. Речь идет об особняках мадам Дю Барри и Сен-Врен, особняках Табари, Эспиналь и Жарнак (планы, фасады). Они завершают хронологию произведений Леду, изученных Кваренги. Почему Кваренги нигде не упомянул о своем путешествии во Францию? Вероятно, это сделано осознанно: это было временем накануне революция, и для архитектора, близкого ко двору, объявлять о своем пребывании во Франции было неуместно. В Музее личных коллекций (Москва) хранится акварель Джакомо Кваренги «Постройка К.-Н. Леду в Гренобле». Ознакомимся с ее описанием, приведенным в журнале «Гелос»:
Мы любуемся зданием, которое построил архитектор. Удовольствие, по крайней мере, удваивается, если мы видим, как это здание изобразил художник. Джакомо Кваренги изобразил «Постройку Клода-Николя Леду в Гренобле», то есть художником, изображающим архитектуру, выступил другой архитектор: восторг в кубе. Палладианская вилла, небольшой симметричный храмоподобный особняк. Узнаваемые элементы Леду, самого продвинутого мастера конца XVIII в., баламута, родоначальника современной архитектурной мысли. Портики на четыре стороны и муфтированные колонны. И кони на переднем плане; и люди-то, люди! Факт, Кваренги не относится к стаффажу дежурно, это отличает его от других видописцев. Вроде бы ничего особенного, и не трудно отыскать вещь позначительнее, чем эта бледная акварелька, бедная на цвет и контраст, на сюжет. Но представить себе невозможно — какого уровня тут мастерство, какая рука тут приложена 1 .
Кваренги подходит к вопросу стаффажа с глубоким пониманием. Колорит акварели бледноват, цветовые контрасты отсутствуют. Однако высокий уровень мастерства художника очевиден. Надо отметить, что в XVIII в. обычным методом, используемым для архитектурного воспитания, было копирование с технических чертежей. Русские пансионеры, посланные Академией художеств за границу, использовали эти методы, чтобы постичь архитектурное искусство.
Кваренги прибыл в Россию в 1779 г. 2 Он внимательно изучает произведения архитекторов русского классицизма, копирует многие проекты. Кваренги провел в России, как уже отмечалось, приблизительно тридцать семь лет. Годы до 1796-го (дата смерти Екатерины) были наиболее плодотворны. Конец XVIII в. обозначил новый период в творчестве Кваренги. Строгость архитектурного стиля уступила место иному подходу: характер зданий стал более торжественным. В то время Кваренги чаще использует для организации фасадов элементы декора. Многие постройки Джакомо Кваренги заставляют вспомнить о первом, образно-пластическом стиле Леду. Например, Александровский дворец в Царском Селе очень напоминает особняки госпожи Дю Барри и отель Юзес. Мы видим здесь подчиненность пластических приемов ордерной системе, объем здания с двумя ризалитами, скульптуры над колоннадой (применены в проекте Пеллы у Джакомо Кваренги, особняк принца Монморанси, особняки Лувесьенн и Юзес у Леду). Интересно, что Леду не отказывается от данного приема (ряд объемных скульптур, приподнятый над основным корпусом здания) даже в своих утопических произведениях, относящихся к символико-геометрическому стилю. Так, например, он использует его в проекте Панеретеона.
Обычно у Кваренги общее решение не столь лаконично, как у Леду, и более многословно. Его творчество тяготеет к таким приемам, как стены с рустами. Он использует те же пластичные способы и композиции, что и Леду. Например, проекты городских ворот для Петербурга (1780-е) выполнены с использованием выразительного приема — колонн с кубическими ризалитами на стволах, что роднит этот проект как с проектом Н. А. Львова (Невские ворота Петропавловской крепости), так и с проектом К.-Н. Леду, выполненным для города Шо — королевского завода-солеварни. Нужно отметить, что проекты Львова Кваренги также копировал. Львов своими смелыми экспериментами, геометрическими объемами (Троицкая церковь, 1785; «Кулич и Пасха»; пирамидальные погреба в Митино и Николино; и др.) гораздо ближе к символико-геометрическому стилю Леду, чем Кваренги. Однако знакомство с творчеством Львова, возможно, подтолкнуло и Кваренги к вариациям с композиционными схемами культовых зданий. Интересен факт, что Львов также был знаком с творчеством Леду и лично посещал Лувесьенн в 1777 г., когда уже был построен особняк мадам Дю Барри [см.: Грансберг, 1952, 68]. Творческие взгляды Львова были близки взглядам Кваренги, и влияние Львова проявилось в проекте дворца Шереметьевых в Китай-городе, сделанном Кваренги, несомненно, под впечатлением решения здания Кабинета в Петербурге, разработанного Львовым [см.: Пилявский, 1981, 85].
В 1785 г. Кваренги работает над проектом дворца Пеллы. Согласно замыслу Кваренги этот ансамбль представлял собой систему объемов, связанных крытыми галереями. Здесь Джакомо Кваренги, очевидно, находит источник вдохновения в копиях, сделанных им с технических чертежей конюшен мадам Дю Барри в Версале. У К.-Н. Леду также разработана система объемов, соединенных галереями. Этот прием Леду использовал еще при разработке первого (нереализованного) плана города Шо, где крытые галереи должны были защитить от возможного дождя перевозимую соль.
Кваренги не сумел проявить себя в области градостроительства столь же блестяще, как Леду, создавший ансамбли города Шо: мы знаем о провале Кваренги при строительстве биржи на Васильевском острове, историю со зданием, которое он почти закончил и которое было уничтожено по приказу Александра I, чтобы построить биржу по проекту Тома де Томона. Однако Александр I поручает Кваренги проекты достаточно значительных зданий: Кабинет Его Величества у Аничкова моста (1803—1805), Смольный (1806—1808) и Екатерининский институты (1804—1807). Ансамбль Кабинета акцентирует угол набережной Фонтанки и Невского проспекта. Цельность комплекса достигается проходящими по фасадам ионическими колоннами с дорическим антаблементом. Ими оформлен и проезд, открывающийся на Фонтанку. Кваренги, как и Леду, решается на нарушение ордерного канона ради придания ему большей силы и выразительности.