А. В. Лукина
Одним из ключевых направлений в современной западной науке за последние три десятилетия являются исследования национальной идентичности. В российской науке этот процесс только начинается, постепенно переводятся работы западных авторов в этой области, публикуются статьи отечественных исследователей, в образовательные программы вузов вводятся новые курсы, посвященные проблемам нации и национализма, становится регулярным проведение научно-практических конференций, круглых столов, дискуссий на страницах журналов и Web-сайтов. Несмотря на обилие публикаций, национальная идентичность в целом и российская национальная идентичность в частности не получают адекватного осмысления с позиций сегодняшнего дня. Изменение социокультурного контекста, появление новых методологических подходов в гуманитарных исследованиях (прежде всего, западных) требуют переосмысления традиционных эссенциалистских подходов к проблемам нации, национальной идентичности, представлениям о негативной роли национализма и т. д., на которые опираются большинство современных российских исследователей.
Задача данной статьи – описать новый для российской культурологии подход к исследованию национальной идентичности. И в российской, и в западной науке принято условно выделять три подхода в исследованиях нации и национальной идентичности: примордиальный, модернисткий и постнеклассический, часто называемый конструктивистским или деконструктивистским. Мы очень кратко рассмотрим первые два, основное внимание уделив последнему.
Представителями примордиального подхода (К. Гирц, Э. Смит, Ю. Бромлей, М. Н. Руткевич, А. Н. Малинкин, Н. Н. Моисеев, В. И. Козлов, А. С. Баронин, В. Г. Бабаков, В. М. Семенов, А. В. Гулыга, В. А. Махнач, Э. А. Поздняков, С. А. Кравченко и др.) нация рассматривается как объективно данная реальность, высший этап развития этноса, т. е. нация трактуется в качестве расширенной родственной группы, высшей формы этнической общности людей, возникшей в эпоху формирования буржуазных отношений и ликвидации на этой основе феодальной раздробленности, складывания этнической территории и объединения людей, говорящих на одном языке, имеющих общую культуру, традиции, психологию и самосознание. Национальная идентичность (данному термину сторонники примордиального подхода предпочиатют такие понятия, как национальный дух, национальный характер, гений нации, национальное самосознание и национальная психология), рассматривается как «коллективное чувство лояльности», «привязанности, проистекающей из чувства естественной духовной близости» (К. Гирц). Понятия национального характера, национальной души, национального самосознания как основной дефиниции нации берут свое начало в трудах немецких романтиков и получают широкое распространение, например, в трудах русских славянофилов – К. Аксакова, И. Аксакова, И. Киреевского, А. Хомякова, в концепции культурно-исторических типов Шпенглера и Данилевского, в трудах философов русской эмиграции Н. Бердяева, П. Струве, русских религиозных философов С. Трубецкого и др. Представление о том, что нация обладает объективными характеристиками, как то: территория, язык, общность хозяйства, психологический склад или национальный характер, достаточно спорно в связи с тем, что ни одна из дефиниций не работает по причине многочисленных исключений из правила. Подобные представления о нации характеризуют и многочисленные радикальные националистические течения. Примордиальный подход к нации, распространенный, например, в советской этнографии, надо отметить, становился инструментом советской политики в национальном вопросе и средством национальной инженерии. Сам научный дискурс о нации можно рассматривать как средство формирования национальной идентичности.
Модернистский и постмодернистский (постнеклассический) подходы к нации представлены в основном именами западных интеллектуалов, большинство современных российских исследователей либо остается на позициях примордиального подхода, либо пытается адаптировать западную методологию к анализу российского материала (А. Миллер, В. Тишков, О. Майорова и др.).
Модернистские теории нации сформировались во многом под влиянием классического марксизма, работ М. Вебера, Г. Зиммеля, психоанализа З. Фрейда, философии франкфуртской школы (Т. Адорно, В. Беньямин, Х. Маркузе, Ю. Хабермас). Общую позицию сторонников модернистского подхода можно сформулировать следующим образом: нация не является древней или извечной природной данностью, а представляет собой продукт экономических изменений, индустриальной революции, образования современных бюрократических государств, становления системы общего стандартизированного образования (О. Бауэр, М. Хрох, Э. Геллнер, Д. Бройи, Э. Хобсбаум, А. Коэн, Г. Дилигенский, В. Дойч и др.). Вольфган Дойч подчеркивает роль развития современных форм коммуникации, железных дорог, средств массовой информации в процессе формирования нации. Геллнер подчеркивает роль стандартизированного образования в процессе становления гомогенного общества, которое он называет нацией.
Сторонники постнеклассического подхода, вслед за Бенедиктом Андерсеном, трактуют нации как «воображаемые сообщества». Воображаемыми большие сообщества являются вследствие того, что члены даже самой маленькой нации не могут знать друг друга в лицо или даже слышать друг о друге, но у каждого в воображении существует образ их общности. Собственно, все крупные сообщества людей являются воображаемыми, все дело заключается в способе воображения. Нация, в концепции Андерсена, является продуктом националистического способа воображения, распространенного с помощью «печатного капитализма» (аудивизуального капитализма сегодня). Представители постнеклассического подхода (Б. Андерсен, К. Вердери, среди современных российских гуманитариев – В. Тишков, А. Миллер) рассматривают нацию как продукт воображения, как идею или проект, формирующиеся при помощи дискурсивных практик – научных, художественных, политических. Подчеркнем, что «воображаемая природа» национальных сообществ вовсе не говорит о ложности или нереальности этих сообществ.
Главный акцент в рамках постнеклассического подхода ставится на понятии идентичности, в том числе и национальной. И здесь проходит еще одна линия размежевания с примордиальным и модернистским подходами к проблеме нации. В исследование проблем национальной идентичности и формирования наций большой вклад внесли постколониальные исследования – одна и наиболее стремительно развивающихся сегодня областей культурологии, к сожалению еще не получившая должной оценки и развития в современной российской гуманитарной науки. Не переведены еще на русский язык такие базовые труды в области постколониальных исследований, как «Ориентализм» Э. Саида, «Location of Culture» Х. Бабы, работы Ф. Фенона и др. Имеющиеся крайне редкие ссылки на работы вышеперечисленных авторов также свидетельствуют о непризнанности данной области в российской гуманитарной науке. С чем же связано игнорирование российской наукой этих исследований, которые, на наш взгляд, предоставляют широкие возможности для анализа причин многих современных противоречий постколониального мира, в том числе и многочисленных конфликтов постсоветского пространства? Возможно, одна из причин кроется в бессознательном отрицании статуса России в качестве колониальной империи как в массовом сознании, так и в среде интеллектуалов. Действительно, если сравнивать Российскую империю XIX в. с классическими европейскими колониальными империями, например Британской, мы увидим одно немаловажное различие. Британская империя осваивает заморские колонии, Российская – прилежащие к ней территории, а также собственные внутренние территории в процессе капитализации и догоняющей индустриальной модернизации. Таким образом, в случае с Российской империей и СССР мы имеем дело как с внешней, так и с внутренней колонизацией. Примечательно, отмечает А. Эткинд, что границы внешней и внутренней колонизации размыты, в конечном счете невозможно определить, где кончается метрополия и начинаются колонии. Практики контроля и дисциплины, применяемые по краям империи, постоянно переносятся имперским центром на управление, внутренними губерниями [см.: Эткинд, 2003]. Характерными феноменами колониализма являются этнография (имперская наука о покоренных народах), миссионерство и экзотические путешествия, описаниями которых пронизана европейская литература XIX в. В рамках российской колонизации, носящей центростремительный характер, можно видеть процессы, родственные европейской колонизации и отличные от нее: «…главные пути российской колонизации были направлены… внутрь метрополии. Тут государство раздавало латифундии и подавляло восстания. Здесь открывали общину и записывали фольклор. Здесь изучали старинные обычаи и странные религии. Сюда направлялись местные паломники в страну Востока» [Там же]. Таким образом, в проекте российской колонизации, как внутренней, так и внешней, можно увидеть большое количество процессов и механизмов осуществления колониальной власти аналогичных европейским. В связи с этим мы считаем вполне правомерным использовать опыт и методологию западных постколониальных исследований применительно к анализу российской культуры.
Постколониальные исследования в современной западной науке представляют собой достаточно широкую область гуманитарного знания, включающую в себя исследования таких проблем, как природа культурной идентичности и механизмы ее формирований в колониальном и постколониальном мире, исследование концепций расы, этничности, гендера, процессы формирования субъективности в условиях империализма, вопросы языка и власти. Одним из классиков постколониальных исследований является Франц Фанон, уделивший большое внимание вопросам формирования идентичности колонизированных народов. В формировании идентичности покоренных народов ключевую роль играет язык, колонизация утверждается посредством языка, или языка власти. Э. Саид, исследуя европейскую литературу XIX в., вводит понятие дискурса ориентализма. Термин «дискурс» используется здесь в фукольдианском понимании – как совокупность практик, создающих те объекты, о которых они говорят. «Без дискурса ориентализма невозможно понять, – пишет Саид, – как европейская культура управляла и, более того, политически, идеологически, научно и художественно продуцировала Восток» [Said, 2001]. Дискурс ориентализма, по мнению Э. Саида, это прежде всего средство утверждения и функционирования колониальной власти Запада, через который формируется идентичность самого колонизатора. А. Эткинд, основываясь на теории Э. Саида, проводит анализ отечественной литературной классики XIX в. Если в европейской колонизации, утверждает Эткинд, колониальный дискурс выстраивает этнический, расовый тип «другого», то в случае с российской внутренней колонизацией в роли ориентального «другого» выступает собственный народ, населяющий центральную полосу России. Приемы описания собственного народа в русской литературе совпадают с методами описания колонизированных народов в европейской литературе того же периода. Таким образом, идентичность колонизатора, в т. ч. и национальная, строится через отношение к «другому» посредством соответствующего колониального дискурса.