Немецкие наивные художники отчасти вписываются в предлагаемые группы, хотя наблюдаются и некоторые ответвления.
Наивные традиционалисты. В эту категорию художников чаще всего причисляются жители областей, которые сохранили из близкого прошлого свои этнографические черты. Во-первых, эти люди вспоминают события своего детства, их связь с народной культурой продолжается через обычаи и традиции. Среди работ наивных традиционалистов чаще встречаются изображения обычаев и нравов, традиционных танцев. При этом интересно наблюдать, как согласовываются и интерпретируются внутренние ритмические и орнаментальные вымыслы с внешними анекдотическими действиями. Противоречия, которые возникают при столкновении с цивилизацией, даже на уровне воспоминаний, определяют мотивы этих мастеров. К данной группе можно отнести художника Михаэля фон Ландсберга , который знакомит зрителя с реалиями деревенского быта. Работы «Горное пастбище», «Пастух», «Цветочный луг», «Охота на уток» демонстрируют красоты немецкой деревни. Мастер показывает действие с помощью развернутой композиции, увиденной с высокой точки осмотра.
Мастера реальности. Эта группа художников имеет своих предшественников в XIX в., среди которых были художники вывесок и «хроникеры». Для них то, что существует, уже прекрасно и значительно, хотя эти «коллекционеры деталей», в отличие от серьезных традиционалистов и исторических художников, обладают скромной фантазией. Они видят эти детали глазами ребенка и радуются тому, что создают. Эти популярные мастера реальности находят наслаждение в том, что стараются выразить свои взгляды по возможности более точно. Точность является для них средством достижения высшей красоты.
Множество деталей, которые одинаково важны, создают в их картинах особое выражение и разнообразие действий. Для большинства из них характерно, что они занимаются искусством тайно, из романтических побуждений, что сближает их с идеалистами. К этой группе художников можно отнести творчество Софии Маркс , которая всегда активно фиксировала события окружающего мира. Картины «Фамильная встреча», «Юбилей дедушки», «Автопортрет» относятся к бытовому жанру, в котором запечатлена семейная жизнь художницы.
Романтические идеалисты и исторические художники. Несмотря на очевидное сходство с мастерами реальности, которое выражается в стремлении передать облик вещи, существует, однако, и различие: идеалисты пренебрегают повседневной действительностью. Эти художники считают, что окружающий мир не достоин их кисти. Идеалисты и историки изображают на своих полотнах красоту, величие и героизм.
Ярким представителем этой группы является Франц-Йозеф Гриммайзен . Преображенные виды внутренних дворов и серых индустриальных городских кварталов создают ощущение сказочного присутствия и восторженного взгляда зрителя, каковым является сам художник. Пространство пейзажей наполнено многочисленными деталями, каждая из которых раскрывает жизнь изображенного предмета или человека. Главенствующее место в пейзажах Гриммайзена занимают архитектурные постройки, ведь задача исторических наивов – донести до зрителя истинное «лицо» города. Человек является лишь частью этого мироздания (знакомая концепция эпохи северного Возрождения, например, в творчестве Брейгеля). Все события в картине происходят на реальных улицах города Кельна с реальными жителями, но мы видим на полотнах Гриммайзена не размеренную жизнь города, а праздничные шествия, фейерверки, что возводит тем самым его произведения до возвеличивания истории.
Экспрессионисты и фантасты. Наряду с назваными группами свою родословную имеют и экспрессионисты. Скорее всего, это смежная категория, художники которой выступают в одной из ипостасей. В них преобладает не видение художников, а выраженная в картине жизненная реакция. Для них предметный мир кажется бездеятельным и опасным, поэтому в их полотнах он не совпадает с действительностью, как, например, в картинах Эриха Грамса , вовлекающих зрителя в иные миры, придуманные и созданные художником.
На первый взгляд они напоминают детские рисунки (черта многих наивов). Выдуманные животные и птицы – равноправные жители фантастического мира. Здесь вы не встретите изображения человека, который является потенциальным носителем зла. Стилизация форм, яркий колорит картин, использование основных цветов (в силу выбранного материал – фломастера), ритмичное расположение предметов, – все это создает впечатление ковровости, сближая с народным искусством.
Урсула Шмидель представляет иной взгляд на мир, не столь оптимистичный, как у Грамса. Для художницы важно только то, что композиция гармонична. Главное для нее и других мастеров этой группы – выражение субъективного духовного мира человека, что сближает их с экспрессионистами. В подвижном мазке, насыщенной цветовой гамме и некой деформации предметов чувствуется экспрессия. В основе композиции реальные предметы – цветы, деревья. Таким образом, в творчестве этих художников тонко реализуется чувство — качество, которое особо ценится в наивном искусстве.
Не всегда типологическое дифференцирование позволяет точно проанализировать произведения того или иного художника, творчество которого отличается противоречивостью и сложностью. К такой категории наивов относится Эдуард Одентхаль , которогона первый взгляд можно сблизить с французской школой наива, благодаря орнаментальности стиля и буйству цвета.
Ф. Грюнд полагает, что творчество Трильхаза, Евы Блюм и Одентхаля можно условно причислить к категории наивных символистов [см.: Наивные художники мира, 1990]. Цель «наивных символистов», по ее мнению, – объяснить мир через известную систему или создавая собственные ценности и ориентиры. Таким образом, эти художники часто обращаются к духовному началу, руководствуясь при этом больше мистическим чувством, чем религиозным.
Композиционные приемы современных немецких «наивных символистов» отличаются тем, что центром своей композиции они делают какую-то одну деталь окружающего мира, которую художник преподносит как цель мироздания. Эту закономерность подтверждают работы Одентхаля и Евы Блюм. Наивный символист постоянно размышляет о форме и цвете. Он даже сам не осознает, что его творчество продумано до уровня системы, в которой он часто применяет центрическую композицию и яркие цвета.
Наивные естественники – еще одна категория, под которую попадают некоторые немецкие наивы. К таким относится творчество Йозефа Марка . В его искусстве превалирует природное начало, интуитивно ведущее к созданию художественных образов. Основная причина творения заключается в желании, а не в подражании сложившейся системе какой-нибудь художественной школы. Для него, как и для других естественников, не имеют значения владение определенной техникой живописи, качество материала и красок (обычно случайно выбранные художественные средства). Его картины «Буйвол», «Колыбельная», наполненные экспрессией, не копируют реальные события, даже если художник к этому стремится; по мнению Ф. Грюнд, «сюжеты истории и современности, облаченные в самобытную живописно-пластическую форму, полны многозначности народной философии» [Наивные художники мира, 1990].
К этой же группе относится и творчество немецкого скульптора Ренаты Хилле . Ее биография типична для наивного художника, который неосознанно творит и только после осуществления многих жизненных задач выходит к искусству. Деревянные композиции «Дон Кихот и Санчо Пансо», «Джаз-банд», рельефы характеризуются рубленностью и геометричностью форм, которые раскрашены локальными цветами, т. к. основный акцент Хилле ставит на чувственном восприятии. Трехмерные композиции, выполненные из бетона (например, «Охотник, собака, лиса, лягушка» и «Дрессировщик и его питомцы»), отличаются большей реалистичностью и пластичностью форм.
Названная категория художников соприкасается еще с одной группой, выделяемой рядом исследователей, в частности, Ф. Грюнд, – брютами. Для них существует лишь небольшая дистанция между Вещью и ее Представлением. Поэтому художник заключает воображаемый объект в контурную линию несмешанной краски. Думается, что и Р. Хилле и Й. Марк, в определенной степени связаны с искусством ар-брюта.
Художники пограничной области. Выше приведенную типологию художников дополняет и оттеняет еще одна категория наивных мастеров, которых немецкие специалисты называют Grenzgänger’ами, т. е. мастерами пограничной области (в силу их промежуточного положения между наивным искусством и искусством ар-брюта). Первоначально их произведения относили к наивному творчеству. Дело в том, что в 1950–1960-х гг. искусствоведами Германии проводились четкие границы во внеакадемических направлениях искусства, не учитывались их взаимовлияния. На самом деле границы между художниками наива и ар-брюта проницаемы, утверждают современные немецкие исследователи.
Как же происходит развитие художника, который впитал черты двух близко стоящих типов искусства – наива и арт-брюта? Grenzgänger – достаточно новое явление для современной теории неакадемического искусства. Общим для наивов и «пограничников» является то, что они творцы-самоучки, далекие от технических экспериментов. Наивный мастер видит людей и вещи преимущественно в их линейном ограничении, оторванными друг от друга. То же и с красками, в которых чаще всего преобладает яркость. Детали архитектуры, интерьера, одежды и т. д. передаются фотографически верно с нескончаемым терпением. Однако часто наблюдается крайняя стилизация [см.: Jahn, 1989].