Образ античности, представленной в римской версии, был ближе к подлинным историческим реалиям и вместе с тем привлекательнее для читателя книги. Однако правдоподобный археологический декор иллюстрации часто дополнялся вымышленными деталями и произвольно комбинировался художником в духе современных вкусов. Так, оружие и доспехи римлян, один из самых устойчивых мотивов иллюстрации, часто модернизировались на новоевропейский манер, сохраняя античную первооснову. Невероятными сочетаниями отличается также исторический костюм, напоминающий одновременно и античный, и современный. Метаморфозы предметного мира античности часто встречаются в композициях модного рисовальщика второй половины столетия К. П. Мариллье, который, например, проиллюстрировал «Илиаду» Гомера подобным образом (ил.4).
Иллюстратор античной истории, следуя «новому вкусу» — неоклассицизму, по существу лишь имитировал историческое прошлое посредством артефактов, не заботясь о достоверности. Это была художественная интерпретация истории, интерпретация идеализированная, что было вполне приемлемо для читателя иллюстрированной книги, который приобщался к истории исключительно в возвышенно-приятном аспекте. Все же следует отметить определенный прогресс исторической иллюстрации античной тематики: наметилась тенденция к документальности, конкретизации исторических аксессуаров. Образ античности приобрел более достоверные очертания, впервые представленный столь отчетливо благодаря археологии.
Помимо античной истории, другой важной темой ретроспективной книжной иллюстрации была и с т о р и я н а ц и о н а л ь н а я. Еще при Людовике XIV французская историография пополнилась разного рода «краткими изложениями» и «историческими обзорами» национальной истории. Одной из самых популярных книг XVIII столетия была «История Франции» о. Даниэля (1696). Она многократно переиздавалась и иллюстрировалась лучшими рисовальщиками. В XVIII в. интерес историков к национальной тематике возрос: появилось не менее пятидесяти новых сочинений, посвященных истории Франции, которые также иллюстрировались [см.: Pupil, 1985, 198]. Среди исторических сочинений преобладали тексты официозного характера и их популярные переложения, прославляющие монархию и церковь. Коронации, оммажи, торжественные церемонии, процессии, битвы и турниры — вот стандартный набор сцен, которые следовало представить художникам. «Моральная школа», в свою очередь, акцентировала внимание на поучительных сюжетах, образцах доблести и добронравия. Воплотившись в иллюстрации, они со временем также пополнили иконографический запас академического искусства.
Художественная литература обращалась к теме французской истории в самых различных жанрах — от исторического анекдота до эпической поэмы. Любимым историческим персонажем в то время был король Генрих IV Бурбон (1594—1610), которого почитали как «доброго короля» и просвещенного правителя. Его популярность была подкреплена героической поэмой Вольтера «Генриада» (1728), неоднократно выпускаемой с иллюстрациями, что, кстати, всячески поощрялось самим автором. Поэма Вольтера обозначила новую волну увлечения «добрыми старыми временами» короля Генриха, которая достигла кульминации в 1760-е гг. Очевидно, именно «Генриада» положила начало широкому использованию в книжной гравюре мотива колоритного костюма в «испанском вкусе», что стало отличительной чертой национально-исторической иллюстрации [см об этом: Rigal, 1963, 23—71].
Национально-исторические сочинения, безусловно, часто иллюстрировались документальными изображениями артефактов, однако именно костюмированные сцены представляли собой универсальное средство воплощения в книжной иллюстрации исторической экзотики. Французские иллюстраторы исторических трудов и литературных произведений прибегли к эффектному способу изображения национальной истории от Хлодвига до современности, облачая персонажей в полутеатральные наряды. Этот «исторический» костюм объединил в себе и элементы испанской моды XVI в. (дублеты, рукава с прорезями, короткие штаны-буфы, жесткие воротники-фрезы), и элементы голландской моды XVII в. (широкополые шляпы с плюмажами, отложные кружевные воротники, манжеты и ленты) (ил. 5). Подобные костюмы действительно использовались в театре. Кроме того, источником для иллюстраторов служили живописные панно П. Рубенса из галереи Люксембургского дворца. Они позволили иллюстраторам создать романтический образ французской истории для своих взыскательных современников, которые хотели видеть прошлое нарядным и галантным.
Совпадение костюма и изображаемой эпохи, как правило, было случайным. Достоверность, как и при иллюстрировании античной истории, не имела принципиального значения. Точные изображения средневекового исторического костюма становятся актуальны примерно с 1770-х гг. в связи с публикациями рыцарских романов в переложении Трессана и модой на готику в целом. Именно тогда в иллюстрациях К. П. Мариллье к избранным сочинениям Трессана (1787—1789) появляются персонажи в пуленах и энненах. Впрочем, это не мешало иллюстратору произвольно комбинировать средневековый костюм с «испанским».
Другим способом воплощения исторической экзотики в художественной книжной иллюстрации средневековой тематики являлся а р х и т е к т у р н ы й д е к о р. Наиболее интересным приемом создания национального колорита французской истории было включение в композицию элементов готической архитектуры. Следует отметить, что готика вызывала у современников противоречивые впечатления, особенно в первой половине столетия. Французские просветители считали готическую архитектуру буквально символом варварской эпохи, что не мешало архитекторам ее изучать и высоко оценивать. К готическому архитектурному декору обращались представители разных поколений французских иллюстраторов XVIII в.: Б. Пикар изображает готический зал в сцене из жизни Людовика Святого («История Франции» Даниэля, 1722), Ш. Н. Кошен-младший воспроизводит нефы готического собора, иллюстрируя крещение Хлодвига («Хронологический курс истории Франции» Ш. Эно, 1752), наконец, Ж. М. Моро-младший дебютирует в «национальном» жанре в композициях, обрамленных готической архитектурой (новое издание Ш. Эно, 1768).
Смысловая нагрузка готических мотивов французской исторической иллюстрации XVIII в. была различной. Для первой половины — середины века было характерно привлечение готики как знака национального прошлого, достаточно отдаленного от современности и потому неясного. Иллюстраторы довольно точно представляли готический «декор», пользуясь фундаментальным гравированным изданием «Памятников французской монархии» Бернара де Монфокона (1729—1733). В последней трети столетия готический архитектурный декор все чаще оказывается в роли ведущего мотива иллюстрации (ил. 6). Готика становится знаком утонченности и галантности. Цитирование готических архитектурных элементов становится художественным приемом, создающим привлекательный и идеализированный образ Средневековья.
По мнению исследователей данной проблемы, образы французской национально-исторической иллюстрации XVIII в. также были у истоков нового стиля изобразительного искусства, точнее, повлияли на формирование сентиментально-романтического жанра эпохи империи и Реставрации — так называемого стиля «трубадур» [Rigal, 1963, 23—71].
Подводя итоги, отметим, что в XVIII столетии во Франции среди исторических иллюстрированных изданий преобладали книги античной и национальной тематики. Характер иллюстрирования исторических книг был связан с самим уровнем историописания эпохи Просвещения. Мифотворчество исторического знания определило художественный историзм как документальных, так и сюжетных изображений. Образы античной и национальной (средневековой) истории менялись на протяжении столетия. Общая тенденция изменения образа истории — это уточнение и конкретизация вследствие использования документальных публикаций памятников материальной культуры. Основными средствами создания образов старины в книжной иллюстрации б ы л и и с т о р и ч е с к и е а к с е с с у а р ы, к о с т ю м и а р х и т е к т у р н ы й ф о н. В сложении правдоподобного образа античности большую роль играли археологические находки и особенно произведения искусства. Образ Cредневековья формировался прежде всего благодаря готической архитектуре.
Итак, в культуре эпохи Просвещения иллюстрированная история выполняла важные функции. Исторические тексты не только просвещали и развлекали, но и являлись источниками художественных образов, пополнивших арсенал изобразительного искусства через посредничество иллюстраторов. Документальные материалы и сюжетные иллюстрации книг по античной истории подготовили появление живописи неоклассицизма, тогда как публикации средневековых памятников и иллюстрации к национальной истории предвосхитили зарождение стиля «трубадур». Можно сказать, что История под маской мифа и литературы вдохновила Искусство. Рожденные в книжной иллюстрации образы истории — античной и средневековой — выполнили стилеобразующую роль по отношению к «большому» искусству живописи и французскому изобразительному искусству второй половины XVIII — начала XIX в. в целом.
Сокращения
Ирбитский ГМИИ Ирбитский государственный музей изобразительных искусств
(Ирбит)
НБ УрГУ Научная библиотека Уральского государственного университета
им. А. М. Горького (Екатеринбург)
СОУНБ Свердловская областная универсальная научная библиотека
им. В. Г. Белинского им. В. Г. Белинского (Екатеринбург)
Список литературы
Chartier R. Lectures et lecteurs dans la France d’ancien regime. P., 1984. P. 176.
Книга из собрания Свердловской областной универсальной научной библиотеки им. В. Г. Белинского
Мабли Г.-Б. Об изучении истории. О том, как писать историю. М., 1993. С. 226.
Pupil F.Le style Troubadour ou la nostalgie du bon vieux temps. Nancy, 1985. P. 198.
Rigal J.L’iconographie de la “Henriade” au XVIIIe siecle ou la naissance du style troubadour // Studies on Voltaire. XXXII. 1963. P. 23—71.
Walch P.Charles Rollin and early neoclassicism // The Art Bulletin. 1967. P. 123—126.