А. В. Ланских
Современное общество часто характеризуют как информационное: человек ориентируется в мире и определяет свои действия, во многом опираясь на нормы и ценностные установки, транслируемые посредством СМИ. И в первую очередь эти слова приложимы к телевидению, ведь именно просмотр телевизионных передач по данным статистики является самой популярной формой проведения досуга; кроме того, благодаря наличию видеоряда специфика этой разновидности массмедиа заключается в особой наглядности, зрелищности. Важно отметить при этом, что культурные представления, актуализующиеся посредством ТВ, не просто являются отражением реальных социальных практик, а зачастую формируют собственно медиапоток. И здесь возникает вопрос: а какие именно аксиологические ориентиры функционируют в телеэфире? Особую актуальность данный вопрос приобретает, на наш взгляд, когда речь идет о таком телевизионном жанре, как реалити-шоу. Суть реалити-программ заключается в следующем: под круглосуточным наблюдением видеокамер оказывается повседневная жизнь участников шоу, которые ради крупного выигрыша соглашаются в течение определенного времени жить в замкнутом пространстве, чаще всего в полной изоляции от внешнего мира. Зритель получает возможность наблюдать за частной жизнью игроков, словно подсматривая в замочную скважину. При этом продюсеры, подчеркивая, что «герои» реалити — это самые обычные люди, такие же, как телезрители, заявляют о том, что суть проектов заключается в моменте референции. По мысли организаторов, зритель, наблюдая за игроками, пытается представить себя на их месте, или, если жизненных навыков пока недостаточно, учится на примере поведения участников решать коммуникативные и практические задачи. «Реалити-шоу выступают в роли визуальных обучающих программ, — отмечает А. С. Нелюбина. — Они создают искусственную среду, похожую на настоящую… и выполняют функцию обучения, посвящения частного человека в необходимые ему правила жизни в семье, обществе» [Нелюбина, 2006, 230]. Заметим, что большую часть зрительской аудитории реалити-шоу составляют подростки и молодежь в возрасте до 23—25 лет — часть общества, находящаяся в процессе социализации и, как следствие, наиболее восприимчивая к культурным установкам, транслируемым на ТВ. Вот почему нас заинтересовал вопрос аксиологического наполнения программ реалити. Иными словами: какие ценности аккумулирует этот тип медиатекстов и что в итоге извлекает их этого медиатекста зритель?
Материалом, подлежащим интерпретации, являются расшифровки видеозаписей реалити-шоу «За стеклом» (1 ноября — 1 декабря 2001 г., ТВ-6), «Большой Брат» (10 мая — 10 августа 2005 г.), «Дом-2» (трансляция шоу началась 11 мая 2004 г. в эфире ТНТ и продолжается до сих пор). Исследовательская стратегия заключается в сопоставлении ценностных предпочтений, реализуемых в поведении игроков реалити-шоу, и аксиологической шкалы, характерной для отечественной культуры. Базовым теоретическим понятием работы в связи с заявленной целью является понятие ценностей — «социально-пихологических идей и взглядов, разделяемых народом и наследуемых каждым новым поколением» [Стернин, 1996, 17]. Ценности «априори оцениваются этническим коллективом как нечто хорошее и правильное» [Прохоров, Стернин, 2006, 36].
Важнейшей ценностью, лежащей в основе общечеловеческой и соответственно русской культуры, является толерантность. В отношении к коммуникативному поведению толерантность понимается как соблюдение коммуникативных прав и обязанностей, нацеленное на кооперацию, характеризуемое через принципы «другоцентричности», «сглаживания отношений доминирования, избегания демонстративных проявлений власти в дискурсе» [Философские и лингвокультурологические проблемы толерантности, 2003], отказа от противопоставления «своего» и «чужого» коммуникативного пространств.
При исследовании дискурса участников реалити-шоу мы обратили внимание на высокую частотность интолерантных культурных моделей. Толерантность же реализуется чаще всего точечно. Это объясняется в первую очередь условиями реалити-шоу, напрямую способствующими формированию конфликтной эмоциональной установки. Стремление к доминированию проявляется в поведенческом эгоизме — нежелании уступить другому, прислушаться к чужому мнению. Важно отметить, что поведенческий эгоизм характерен и для «романтичных» взаимоотношений стремящихся «построить свою любовь» участников «Дома-2».
В качестве примера рассмотрим фрагмент передачи «Дом-2» (июнь 2007 г.):
Ситуативный контекст: Анастасия Дашко (А.) и Сэм Селезнев (С.) уже больше года являются парой и живут в отдельном домике (предоставляется участникам проекта, объявившим себя влюбленной парой). Анастасия собирается уезжать по делам.
А.: Все/ я поехала/ давай//
С. лежит на кровати и не реагирует на реплику А.
А. (повышает голос): Давай/ поцелуй/ и пойду!
С.: А что/ поцелуй и пойду/ я тебя может провожать хотел идти (встает с кровати)
А. (грубо): Ну иди!
С.: Иду/ а ты че орешь-то на меня/а!
А. (кричит): Ничего! Не хочешь/ не иди/ тебя никто не заставляет!
С.: Бычара!
А.: Сам бычара!
С.: Сама бычара! Орет тут еще/ голос надрывает!
А. (с угрозой): Ты еще забыл/ как я ору!
Отправной точкой развития конфликтного диалога становится демонстрируемое Сэмом равнодушие в отношении к реплике Насти Все/ я поехала/ давай//. Отсутствие реакции вызывает раздражение Анастасии, которое в последовавшей части диалога маркируется соответствующей интонацией недовольства. Междометие ну в реплике А (грубо): Ну иди! выражает недовольство и в сочетании со все усиливающейся интонацией недовольства становится причиной высказывания Сэма Иду/ а ты че орешь-то на меня/а!. Эта реплика реализует «оборонительную» тактику «наезда» (маркером тактики является часть фразы а ты че), которая лишь усиливает конфликтный потенциал диалога. Этому способствуют и лексическая единица орешь — разг., неодобр. «громко кричать, слишком громко разговаривать» [Ожегов, Шведова, 2001, 458]. Междометие а «выражает досаду» [Там же, 15]. Заключительная часть диалога строится по зеркальному принципу «сам дурак».
Реплики Сэма и Анастасии демонстрируют эгоцентрическую модальность: позиция «другого» коммуникантами не учитывается. Коммуникативная координация диалога — конфликтная. Мы фиксируем тактики оскорбления (бычара — от бык — неодобр. «агрессивный, злобный человек» [Мокиенко, Никитина, 2000, 85]) и угрозы Ты еще забыл/ как я ору!
Очевидно, что диалог между Настей и Сэмом можно квалифицировать как свару. Свара отличается вторжением в личностную сферу оппонента, присутствующей в высказываниях отрицательной оценочностью; в сваре главное — «победа над противником любой ценой» [Матвеева, 2003, 297], в процессе ее «зачастую теряется предмет спора» [Там же]. Свара не приводит к разрешению конфликта, напротив, конфронтация лишь усиливается.
Интолерантность является ключевой чертой коммуникативного поведения участников реалити-шоу, что можно объяснить ситуацией конкуренции, психологической фрустрацией, различием психологических типов оказавшихся в этом проекте людей. Но рассмотренный диалог является тревожным свидетельством того, что интолерантное поведение преобладает не только в общении соперников, но и в общении участников, которые представляют зрительской аудитории пример влюбленной пары, построившей романтические отношения. Подобные модели коммуникативного взаимодействия «близких» людей разрушают традиционные представления о поведении людей, решивших объединиться в семью. Такие семейные ценности, как взаимное уважение, интерес друг к другу, стремление обеспечить психологический комфорт, оказываются деактуализированными: проводится мысль о том, что семейная (пусть речь и идет только о гражданском браке) жизнь заключается в регулярных скандалах, «разборках», взаимных подозрениях и оскорблениях.
В смоделированной устроителями ситуации шоу (соперничество игроков, борьба за главный приз) оказывается пересмотренным характерное для отечественного менталитета представление о необходимости быть бескорыстным. «Человек не должен стремиться заработать много денег — об этом стыдно мечтать и тем более говорить. Нельзя декларировать стремление к прибыли» — так характеризуют национальный менталитет ученые [Прохоров, Стернин, 2006, 115]. Интересно проследить, как сталкиваются традиционные этические предписания и нормы, обусловленные ситуацией конкуренции, соперничества из-за денежного приза.
Ситуативный контекст: участники проекта «За стеклом» (Макс, Марго, Дэн, Жанна) обсуждают голосование, которое произошло в субботу. Жанна выставила свой голос на интернет-аукционе, он был продан за 5 тыс. долларов. Остальные участники, предварительно договорившись, проголосовали против пятого игрока — Анатолия. Но на голосовании Дэн неожиданно стал выяснять, сколько может стоить его голос. Поэтому Макс и Марго считают, что таким образом Дэн проявил себя как предатель, нарушивший предварительную договоренность.
Дэн: Жанна/ у тебя 5000 гринов!
Марго: Мы здесь на них не проживем точно/ потому что Жанна будет сама распоряжаться своими деньгами!
Жанна: Вы знаете/ я рада/ что продала свой голос/ я рада/ что я ни за кого против не проголосовала// у меня душа спокойна/ я спокойна// и при этом плюс/ я заработала деньги!!! Я теперь могу смотреть в лицо своей матери! Душой/ непродажной! (уходит, оборачивается) Просто вы сидите и говорите про деньги!
Макс (кричит): А ты про что [че] сейчас [щас] говорила! Тоже/ про деньги! Что [че] ты сама себе противоречишь/ малыш! Ты рада / что ты заработала деньги/ все рады!
Пауза.
Макс (чеканя каждое слово): Знаешь? что я тебе скажу? по поводу твоих денег? Оставь их / пожалуйста/ при себе!!! Однозначно! (Нервно вертит в руках бутылку)
Обсуждение темы денег, табуированной в рамках традиционной культуры, становится источником конфликта в диалоге. Репликой, явившейся стимулом к обсуждению данной темы, становится высказывание Дэна, характеризующееся тональностью радости, восторга (оно оформлено как восклицание); конфликтным потенциалом данная реплика не обладает: ее тактический смысл — выражение радости и предложение новой темы. Но реплика-реакция Марго характеризует ситуацию общения как предконфликтную. В первую очередь об этом говорит несогласованность интенций: Марго не только не поддерживает тональность восторженности, которая содержалась в реплике Дэна, но и пытается «осадить» Дэна, указывая на беспочвенность его радости. Стратегия Марго реализуется не только на уровне общего рационально-рассудочного смысла фразы, но и за счет контраста: в отличие от эмоционального возгласа Дэна, реплика Марго имеет форму сложноподчиненного предложения с придаточным причины, отличается подчеркнутой синтаксической правильностью, не вполне характерной для разговорного. Высказывание Марго, выражающее реакцию неприятия вводимой темы, становится коммуникативным маркером конфликтности ситуации.