А вот узелок на нити судьбы — это, вероятнее всего, смерть. Башлачев считал, что гибель — не конечная точка бытия: не жалко распять для того, чтоб вернуться к Пилату, поэтому нить жизни не обрывается, на ней просто образуется узелок. А данный узелок уже семантически рифмуется и с восковыми фигурами (мертвецами?) и с фразой без четверти — смерть.
Нельзя забывать и усиленное внимание Башлачева к звуковому облику лексем, так что три перечисленных слова (жить, петь и нить) соотносятся еще и в этом аспекте. Кроме того, можно заметить (и это выделено у нас в цитате полужирным шрифтом), что в предпоследней строке происходит фонетическая «переплавка» слова жить в свяжи нить , что встречается у Башлачева и в других песнях: Воля уготована всем, кому вольготно («Пляши в огне»).
Таким образом, на наш взгляд, некоторым «темным метафорам» у рок-поэта можно дать интерпретацию именно через анализ звуковой ткани стиха:
За будь , что будет
И в ручей мой наудачу брось пятак.
Когда мы вместе — все наши вести в том, что есть.
Мы можем многое не так.
Небеса в решете,
роса на липовом ли сте
и все русалки о се ребряном хвосте
ведут по кругу нашу честь.
«Когда мы вместе»
Во-первых, рассмотрим созвучие во фразе забудь, что будет, которое можно прочитать следующим образом: раз ты знаешь, что будет, значит, возможно, ты это уже переживал (напомним, что в мифопоэтике Башлачева время — круг).
Интересную фразу находим в третьей строке: Когда мы вместе — все наши вести в том, что есть, которая ставит перед нами проблему вести как истины. Башлачев видит в слове весть отголосок слова есть, таким образом, весть — то, что есть, истина: Мне в доброй вести не пристало врать (цитата из той же песни). Значит, весть и ведать для рок-поэта этимологически родственные слова (вспомним старославянскую форму 3-го лица единственного числа от глагола ведати, сохранившуюся в идиоме Бог весть — Бог ведает). Отсюда же может происходить и слово последней строки нашего отрывка: ведут.
Любопытными представляются и созвучия в пятой, шестой и седьмой строках: небеса — роса — русалки, решете — се ребряном, липовом — листе, решете — листе — хвосте , все — серебряном .
Иногда ключ к интерпретации «темной метафоры» — память о фразеологизме, из которого она «выросла»: Блудил в долгу да красил мятежом («Когда мы вместе») — долг платежом красен.
Не стоит забывать, что слово Башлачева — звучащее, поэтому иногда «темноты» могут в смысловом плане «умножаться» посредством омофонов:
Хлебом с болью встретят златые дни.
Завернут в три шкуры да все ребром (дав серебром).
«Вечный пост»
Причем ни один из омофоничных вариантов не делает смысл отрывка более прозрачным.
Подведем итог: поэтический путь Башлачева — это путь от структурно полной и функционально эстетической метафоры к метафоре «урезанной», сакральной, провидческой. У поэта мы можем обозначить несколько типов метафоры. Во-первых, метафора «синхронного смысла»: Нас атакуют тучи-пузыри. // Тугие мочевые пузыри. Здесь есть оба члена метафоры, стоящие в смежной позиции, семантическая связь прозрачна. Во-вторых, метафоры близкого контекста: серебро в ведре («Вечный пост»), которые «дешифруются» цитатой из этой же песни: Как присело солнце с пустым ведром (т. е. речь идет, видимо, о дневном свете). В-третьих, могут появляться метафоры сквозные для творчества рок-певца, понять которые можно только из общего контекста всей башлачевской поэтики («сухари»). И в-четвертых, метафоры «темные», которые практически не подлежат «классической интерпретации».
Список литературы
1 Бройтман С. Н. Историческая поэтика. М., 2004. С. 38–43.
2 Веселовский А. Н. Психологический параллелизм и его формы в отражениях поэтического стиля // Веселовский А. Н. Историческая поэтика. М., 1989. С. 107.
3 Потебня А. А. Об участии языка в образовании мифов // Потебня А. А. Теоретическая поэтика. М., 1990. С. 311.
4 Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу: Опыт сравнительного изучения славянских преданий и верований в связи с мифическими сказаниями других родственных народов: В 3 т. М., 1995. Т. 1. С. 6.
5 Например: «О. М. Фрейденберг описала такую стадию синкретизма, когда в образе нет именно движения — он выступает как нечто, не имеющее длительности, плоскостное, точкообразное, не связанное с предыдущим и последующим» (Бройтман С. Н. Историческая поэтика. С. 39).
6 Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу. С. 23–24.
7 Фрейденберг О. М. Поэтика сюжета и жанра. М., 1997. С. 32.
8 Лотман Ю. М., Успенский Б. А. Миф — имя — культура // Лотман Ю. М. Семиосфера. СПб., 2000. С. 536.
9 Муравьев Д. П. Метафора // Литературный энциклопедический словарь. М., 1987. С. 218.
10 Кассирер Э. Сила метафоры // Теория метафоры: Сб. науч. тр. М., 1990. С. 35.
11 Фрейденберг О. М. Поэтика сюжета и жанра. С. 51.
12 См. об этом: Бройтман С. Н. Историческая поэтика. С. 49 (исследователь здесь рассказывает о том, как дешифруются трудные для нашего понимания древние метафоры: полоть злачены перстни, хоронить золото, бильице, змеяное крыльице).
13 Здесь и далее подчеркиванием выделены метафоры сакральные (в структурном отношении), полужирным прямым — эстетические, полужирным курсивом — сравнения.
14 В нашей монографии (см.: Гавриков В. А. Мифопоэтика в творчестве Александра Башлачева. Брянск, 2007) мы разделяем творчество Башлачева на два больших этапа. Но здесь нет никакого противоречия: по многим аспектам тот этап, который в данном исследовании мы назвали средним, можно отнести и к большому второму этапу (т. е. в нашей теперешней классификации вполне можно объединить второй и третий этапы). Пока еще в работах о Башлачеве ни одна из этих концепций не получила безоговорочной поддержки ученых.
15 Свиридов С. В. Имя Имен: концепция слова в поэзии А. Башлачева // Русская рок-поэзия. Текст и контекст: Сб. науч. тр. Тверь, 1999. C. 69.