Образ интерпретации – это уже реакция человека на называние объекта. За каждым названием-словом стоит социально предопределенное значение и множество личных смыслов. Интерпретация образа архитектурного сооружения связана с творческой особенностью перевода визуальных представлений на вербальный язык – из-за несимметричности визуально-тактильного образа и его словесного воплощения появляется множество значений и смыслов. Все это определяет смыслопорождающий потенциал архитектурного объекта, его культурную значимость.
Единственная возможность появления значимых структур в архитектуре – это возможность интерпретации, перевода архитектурных форм и пространств на естественный вербальный язык. Поскольку естественные языки являются наиболее развитыми и структурированными языками, пригодными для выражения любой информации, то такие языкоподобные (по Ю. М. Лотману) образования, как архитектурные формы и пространства, могут быть носителями семиозиса (процесса генерирования новых смыслов) только если их включат в семиотический контекст. Для того чтобы такие образования понимать как носителей семиотических значений, необходимо, чтобы сознанию человека была представлена возможность появления значимых структур, а эта возможность вырабатывается на основе пользования естественным языком.
Очевидно, что социально-культурные механизмы перевода пространственной структуры архитектурного объекта на естественный язык во многом предопределяют его отражение в сознании образа интерпретации, но этот перевод невозможен без наличия определенных структур этого образа, способствующих передаче и генерированию информации. Первая структура – стилистика архитектурного объекта. Она определяет отражение в сознании устойчивых формообразующих принципов и приемов, характеризующих ассоциативно-образную и формальную структуру, свойственную искусству той или иной эпохи или направления. Вторая структура – семантика архитектурной формы – связана с ассоциативной интерпретацией архитектурного объекта. Если образ узнавания основывался только на назывании объекта, соотнесении его с определенным типом (в соответствии с функциональным назначением), то образ интерпретации основан на проведении более глубоких ассоциативных связей, соединяющих такие понятия, как «тип» – «прототип» – «архетип». Третья структура – функция архитектурного объекта как источника/преобразователя средовой информации, эта структура интерпретирует историко-генетический аспект взаимосвязи архитектурного объекта со средой.
Здание или сооружение, переходя из плоскости материального существования в плоскость осмысленного присутствия в сознании воспринимающего, становится объектом знания, которое конструируется, а не пассивно отражается. Этот процесс зависит как от внешних материальных факторов (собственно архитектурного объекта, среды), так и от внутреннего опыта (рефлексии). Очевидно, что одинаковый опыт для всех (даже для двух) представителей одной социальной группы невозможен, в то же время представители одной группы с большей вероятностью сталкиваются с наиболее типичными ситуациями, вырабатывая при этом общую систему предрасположенности. Один и тот же архитектурный объект в каждой социальной группе в определенный период времени будет нести разные, порой даже противоположные, семантические значения, которые можно предопределить, используя определенные социально-психологические механизмы – системы предрасположенности (по П. Бурдье) 4 . Смысловое поле архитектурного объекта складывается из восприятия и осмысления различными социальными группами. Вокруг архитектурного объекта создаются истории, они накладываются друг на друга, усиливая одни и нивелируя другие. Образ интерпретации отражает способность архитектурных объектов генерировать новые смыслы; связывает архитектурный объект с семиотическим пространством культуры и сам является порождением семиосферы.
Образ интуиции создается при творческом взаимодействии сознания и подсознания. В зоне ясного сознания находит свое отражение малая часть сигналов внешней среды. Считается, что мы осознаем свои мысли в меру нашего неумения приспособиться. Выделяя в структуре образа архитектурного объекта образ интуиции, мы основывались на том факте, что процессы восприятия и мышления протекают как на сознательном, так и на бессознательном уровне. Люди ощущают, мыслят и действуют по-разному в разном пространственном окружении. Человек способен развить в себе «чувство Места», его уникальности, индивидуальности. Многое в этом чувстве проступает через малоосознанные чувственные реакции, которые либо гармонично дополняют друг друга, создавая ощущение комфорта, либо, наоборот, противоречат, спорят, раздражают человека. Основные составляющие образа интуиции: сенсорные качества объекта, определяющие его психологический микроклимат; напряжение пространства, конфликтные зоны, характеризующие наличие эмоционально воспринимаемых приятных/неприятных мест; специфическое «чувство Места».
Образ интуиции основан на эмоциональном отношении к объекту, формирующемся из ощущений и мыслей, лежащих за порогом сознания, но оказывающих свое воздействие на поведение человека в пространстве. Его формирование напрямую не связано с вербализацией и даже может обойтись без нее. В данном случае роль социальных факторов минимизирована, поэтому кардинальных различий в оценке этой составляющей образа не будет. Независимость от языка оставляет образ интуиции за пределами семиосферы. Конечно, можно утверждать, что первичные эмоциональные отношения в дальнейшем способствуют формированию переживаний человеком пространства, его соотнесению с миром человеческих ценностей, являющихся неотъемлемой частью семиотического пространства культуры. Подчеркнем, что только вторичные интерпретации дают возможность соотносить образ интуиции и пространство семиосферы, сам по себе образ интуиции безотносителен к семиотическому пространству.
Итак, функционирование семиотических механизмов в архитектуре связано с существованием в сознании человека целостного психического отражения объекта и его составляющих, которые отвечают за разные функции в процессе смыслопорождения: образ ориентации ограничивает психологическое пространство действия человека; образ узнавания сужает сферу значений по функциональному признаку; образ интерпретации раскрывает веер социально предопределенных значений и субъективных смыслов; образ интуиции проявляет бытие в ограниченном пространстве.
Как видим, работа коммуникативных семиотических механизмов в архитектуре имеет свою специфику. Когнитивные семиотические механизмы в архитектуре работают двояко – через форму, организующую пространство, и через событие, возможное в организованном пространстве. Образ ориентации и образ интуиции ориентированы в большей степени на организацию пространства, вызывающего определенное эмоциональное состояние, которое так или иначе влияет на деятельность человека в этом пространстве, и формирование этого пространства как места для возможного действия (события). Состояния человека и события, проистекающие в данном пространстве, будут основой для продуцирования значений и смыслов. Образ ориентации и образ интуиции служат передаче элементарной информации, связанной с ориентацией, движением и идентификацией человека и окружающей среды. Эта информация находится вне вербализации, она основана на действии психофизиологических механизмов восприятия и ощущения. Эти составляющие образа в семиотическом процессе выполняют функцию передачи психофизиологической информации о взаимосвязи человека и окружающей его среды, управляя поведением и состоянием человека. Образ узнавания и образ интерпретации в когнитивном семиотическом процессе несут на себе функцию памяти и творческую функцию генерации новых значений, связывающих архитектурный объект с семиотическим пространством культуры. В семиотических механизмах зодчества функция адекватной передачи информации о среде и функция памяти и генерации новых смыслов разделены, их несут разные составляющие образной структуры. Этим и объясняется невозможность прямого выражения в архитектурном объекте заранее известного содержания.
Работа семиотических механизмов в зодчестве может быть сведена к двум взаимодополняющим практикам диалога и взаимодействия человека с пространственной формой.
Социальные практики диалога основаны на интерпретации иконической информации, ее переводе на вербальный язык. Здесь мы сталкиваемся с тремя «текстовыми» функциями архитектурной формы: