Немаловажную часть ритуальной стороны викторианской культуры составляют традиции английского чаепития. Эта аккуратная деловая нация, склонная к спокойной размеренности быта, быстро обнаружила, что популярный напиток обладает еще одним замечательным свойством: с его помощью можно четко организовать и распланировать каждый день. Пожалуй, самым знаменитым творением королевы Виктории являются правила чаепития — «Tea Moralities». Эта энциклопедия чайного этикета подробно описывает, какие виды чая, сладких и несладких закусок, из какой посуды и в какой последовательности должны подаваться на стол, чтобы гость мог насладиться своим любимым чаем привычным образом.
Сэр Уильям Гладстон, известный своими афоризмами, подметил в свое время: «Если холодно, чай Вас согреет. Если Вам жарко, он Вас охладит. Если у Вас настроение подавленное — он Вас подбодрит, если возбуждены— успокоит» [цит. по: Алхазова, 1989, 123]. И поныне викторианские правила чаепития являются основой делового и дипломатического этикета и активно используются в современной рекламе чайной продукции ряда компаний.
Э. Хобсбаум утверждает, что не только традиционное Рождество, но и «Благодарение, День матери, Мемориальный день — все было продуктом Викторианской эпохи. 19-е столетие создало наше представление о традиционной семье, командном спорте, белой свадьбе. Многие викторианские традиции, сопровождающие траурные ритуалы, были широко распространены и в Америке, особенно в период Гражданской войны между Севером и Югом» [Хобсбаум, 1999, 267]. Анализ обрядов празднования Рождества, свадебных и траурных церемоний позволяет раскрыть в них складывание новых форм повседневной культуры викторианства.
Характеризуя повседневную культуру Великобритании XIX в., необходимо осмыслить формирование английскости как черты менталитета и национальной идентичности англичан. Исследование любой национальной культуры извне безусловно содержит ряд спорных моментов, может возникнуть вероятность не совсем адекватного понимания существенных черт исследуемой культуры. Однако многолетние традиции исследования проблемы национального характера в культурной антропологии позволяют достаточно объективно с научной точки зрения рассматривать проблему национальной идентичности и возникновение ряда ее характеристик именно в викторианскую эпоху.
Целостность культуры повседневности викторианства может быть описана термином englishness. Englishness, или проблема английскости и национальной идентичности, как необходимое качество ментального измерения развивается на протяжении XIX—XX вв. Существует несколько точек зрения на понятие «английскость» и его взаимосвязь с культурными процессами XIX в., а также противопоставление его понятию «британскость» (в частности, в работе Дж. Фаулза «Быть англичанином, а не британцем»). Такие исследователи, как Р. Шеннон, Э. Сэйд, Ф. Додд, анализируют ее появление и распространение в процессах преобразования и восстановления английской идентичности начиная со второй половины XIX в., т. е. самого разгара Викторианской эпохи. Характеристика «английскость» тогда высоко ценилась в культуре: были «изобретены», сформированы культурные традиции и образцы в системе образования и в национальном театре, «правильном английском языке» (standard English), восприятии национальной истории и т. д. М. Арнольд в книге «Культура и анархия» (1869) утверждал, что для того, чтобы принадлежать к национальной жизни, необходимо было принадлежать к определенным английским институтам, таким как англиканская церковь и университеты Оксфорда — Кембриджа [см. об этом: Dodd, 1999, 94]. «Английский дух» был сферой не только политической культуры, но пронизывал институты и обычаи культурной политики с целью воссоздания классовой, гендерной и национальной идентичности. Его распространение в различные группы, законные сферы деятельности и идентичность основных групп, их репертуар соответствующих действий, средства выражения и убеждения — все было предметом внимательного исследования, разрешения и контроля (врамках национальной культуры и ее нужд).
Ф. Додд в статье «Английскость и национальная культура» рассматривает как власть господствующего варианта «английскости» в течение последних лет конца XIX — начала XX в. распространяется благодаря ее способности репрезентировать (представлять) себя другим и этих других— им самим. Отношение к «чужому», «другому», инонациональному становится важной составляющей «английскости». В эпоху правления Виктории, когда Британия владела четвертью земной суши, чувства отчужденности и даже предубежденности по отношению к иностранцам не исчезли, но даже укрепились как одно из следствий политики «блистательной изоляции». Жители Британских островов исторически тяготели к двум стереотипным представлениям: в иностранцах они привыкли видеть либо соперников, т. е. противников, которых надо победить или перехитрить, либо дикарей, которых надлежало усмирить и приобщить к цивилизации, т. е. сделать подданными британской короны. Вобоих случаях викторианцы, взирая на мир с высоты имперского величия, проявляли одинаковое нежелание знакомиться с языком и образом жизни иностранцев, с которыми они вступали в контакт. Собственную культуру и образ жизни они воспринимали как «цивилизованность», а потому любое отклонение от собственного образа жизни означало для них сдвиг от цивилизации к варварству. На эту особенность культурной политики британцев XIX в. в отношение к колонизируемым странам и народам указывает С. В. Лурье [см.: Лурье, электрон. ресурс]. Стремление исследовать и «колонизировать» других привело к тому, что до сих пор сохраняется особое мнение о значении викторианской Англии для мировой истории. К. Робертс в своей «Всемирной истории» подчеркивает, что Великобритания, как никакая другая европейская нация, смогла настолько удачно «опутать» земной шар своими «побегами», что к концу XIX в. она создала англо-саксонский мир [Roberts, 1996, 614].
Будучи квинтэссенцией британского национального характера, «английскость» проявляется в двух ключевых фигурах той эпохи, одна из которых — реальное историческое лицо, сама королева Виктория, а вторая— образ английского джентльмена, который предстает практически в каждом произведении английской литературы XIX в. Художественная литература от Ч. Диккенса до П. Акройда предоставляет замечательный материал для иллюстрации процесса формирования понятия английскости как черты менталитета, трансформирующейся в устойчивость национальной идентичности и в повседневной жизни, и через конкретные культурные институты Викторианской эпохи.
Следует отметить, что каждая историческая эпоха формирует свои доминирующие модели поведения, но викторианство в этом отношении дает особенно интересные и специфичные примеры. Процесс формирования Englishness позволяет проследить происходившие изменения поведенческих норм, в том числе и гендерных ролей, не только на уровне повседневной культуры, но и в глубинных пластах культуры этой исторической эпохи.
В это время были заложены и основы этики, которые составили кодекс поведения «истинного» англичанина, подлинного «героя времени» викторианской культуры — джентльмена. Он представлял собой, в соответствии с теорией Кардинера, «базисный тип личности», который несет отпечаток основных ценностей культуры в формах своего мировосприятия, поведения и мышления, а «леди» была дополнением, своего рода женским двойником его по своему социальному положению, системе ценностей и нормам поведения.
Английский образ жизни акцентировал в «кодексе джентльмена» нормы подобающего поведения. Характер и манеры истинного джентльмена представлены образами романов таких викторианских авторов, как Троллоп, Браунинг, Гаскелл, Мередит и др. Викторианский джентльмен прославился благодаря своим высоким нравственным качествам: был законопослушным, прекрасным семьянином, уважал порядок, его дом — крепость (и никому не должно быть дела до того, какие бури бушуют за ее стенами), он всеми почитаемый член общества, ратующий о благе бедняков, блюститель нравственности и гонитель порока. Джентльмен почти никогда не причиняет боли и страданий, а, напротив, занят устранением препятствий, которые мешают свободному и непринужденному общению, согласовывая свои поступки с действиями и словами остальных людей. Общение с ним предельно комфортно и удобно для окружающих. Истинный джентльмен тщательно избегает всего того, что может стать причиной столкновения во мнениях, чувствах, вызвать подозрение или сомнение, предотвращает нежелательные намеки. В любых обстоятельствах он должен был демонстрировать личное душевное мужество и самообладание, тяжелый труд служения обществу, лояльность и верность, учтивость. Большое значение также придавалось подавлению своих чувств, здравому смыслу и отсутствию воображения, что порой делало общение с ним скучным и даже утомительным в силу того, что ему было трудно выразить глубину своих чувств.
Чтобы вести себя должным образом, человек должен был хорошо знать как касающиеся его правила, так и свои права. Все следовали принципам честной игры, а всякий, кто пытался нарушить их незыблемость, неизменно вызывал осуждение. Понятие «честная игра» (испанский исследователь С. Мадариага в начале XX в. назовет его доминирующим принципом жизни англичан) как важнейший нравственный принцип, мерило порядочности формировалось в публичных школах, которые играли огромную роль в процессе социализации индивида, а более широко — в формировании национального характера. В своем нынешнем виде они сложились в самом начале Викторианской эпохи — со времени тех новшеств, которые ввел доктор Томас Арнольд, возглавивший публичную Школу регби в 1827г. Если в средневековых школах упор делался на совершенствовании духа, а важнейшим рычагом для этого служила религия, то Т. Арнольд поставил во главу угла формирование характера, используя для этого такой новый рычаг, как спорт. Во-первых, моральные принципы, во-вторых, джентльменское поведение и, наконец, в-третьих, умственные способности — в таком своеобразном порядке перечислял он воспитательные цели публичной школы. Спортивные состязания в их современном виде возникли в течение этого периода по символическим причинам — как способ демонстрации мужчинами своей мужественности.