В конце 1918 года была сделана попытка спасти Татианинскую церковь и сохранить ее хотя бы как музей. 26 декабря 1918 года Правление Университета обратилось в юридический отдел совета рабочих депутатов Городского района, указывая, что «в настоящее время церковь закрыта, богослужения не производятся, но постановлением № 1919 Всероссийской коллегии по делам музеев и охраны памятников искусства и старины народного комиссариата по просвещению от 18 октября церковь признана имеющей исторический и художественный интерес и в силу этого должна со всем ее имуществом оставаться неприкосновенной». Однако это обращение никакого результата не имело, так же, как и постановление Всероссийской коллегии. Татианинская церковь оставалась закрытой, но нетронутой до весны 1919 года, пока ректор М. Новиков не попал под суд за свою медлительность и неисполнение декрета о ликвидации домовых церквей. Московский совет рабочих и крестьянских депутатов, получивший порицание за «нераспорядительность», поспешил исправить свою оплошность. На Моховую был направлен специальный отряд, чтобы ликвидировать наружную православную символику со здания Университетской церкви — крест, икону св. Татианы и надпись на фронтоне. Ректора М. Новикова пригласили присутствовать и подписать протокол. Уже находясь в эмиграции, он вспоминал об этом: «Наступила ненастная ночь, а когда я прибыл в Университетскую церковь, то разразилась жестокая гроза. Точно в назначенное время (в полночь — Е. Л.) подъехали два грузовика с рабочими, которые под проливным дождем при грозных раскатах грома и блеске молнии приступили к своей разрушительной работе. Крест и икона были сняты довольно быстро, но сбивание надписи потребовало значительного времени. Лишь под утро работа закончилась, и распорядитель явился ко мне для подписания протокола. Все было проведено с обеих сторон вполне корректно. Что же касается рабочих, то несмотря на то, что был послан, по-видимому, особенно испытанный кадр, в лицах и движениях их явно сквозило смущение, вызванное как странностью порученной им ночной работы, так и грозной картиной разбушевавшейся стихии».
Однако процесс над Новиковым продолжался: осенью 1919 года у него на квартире был сделан обыск, и он избежал ареста только потому, что вовремя уехал из Москвы. Опальный ректор вернулся через десять дней, когда дело прекратили и засаду в квартире сняли, но тем не менее историк М. Н. Покровский, заместитель наркома просвещения А. В. Луначарского, посоветовал ему не оставаться дома и «на всякий случай несколько ночей переждать с этим». Так расплачивался М. Новиков за свою медлительность в религиозном вопросе. Вскоре появился приказ ликвидировать интерьер храма, однако иконы и церковное имущество были признаны художественной ценностью (Рубио при этом был перепутан с Рублевым) и не подлежали реквизиции. Их сложили в алтаре, который отделялся особой перегородкой от остального пространства церкви. Дальнейшая их судьба пока неизвестна. Наиболее вероятно, что после 1922 года иконы передали в соседние храмы, и они оказались, в конце концов, в церкви Большого Вознесения у Никитских ворот. Возможно, что иконы Татианинского храма погибли вместе со всем интерьером Вознесенской церкви после ее закрытия в 1931 году, хотя это только предположение.
Церковное паникадило переделали в обыкновенный светильник, при этом уничтожив его нижнюю часть. Сейчас оно находится в подсобной комнате на втором этаже Фундаментальной Научной библиотеки МГУ на Моховой.
Скульптура Ангела Радости была передана в Донской монастырь, где она украсила надгробие князя Голицына в церкви св. Михаила Архангела. Весной 1995 года в фамильной усыпальнице Голицыных началась реставрация, поэтому все надгробные скульптуры, в том числе и Ангел из Татианинского храма, были демонтированы и отправлены в Музей русской архитектуры им. Щусева. После восстановления домовой церкви св. Татианы скульптура Ангела будет возвращена Университетскому храму.
В помещении церкви был устроен читальный зал: в храме были поставлены книжные шкафы юридического факультета. На фронтоне здания сделали новую надпись «Наука — Трудящимся», но потом ее сняли. А в 1922 году, в пятую годовщину октябрьской революции, здесь был открыт клуб. Тогда-то из церкви увезли иконы вместе со всем имуществом и сломали прекрасную коринфскую колоннаду иконостаса, которая сохранялась с 1918 года. Внутреннее пространство старинного здания также подверглось значительной перестройке. Более четверти века в бывшем храме проводились комсомольские и партийные собрания, где выступали Луначарский и Бухарин, а 4 ноября 1927 года Маяковский прочитал только что законченную поэму «Хорошо». В стенах клуба произошло много важных событий, связанных с Университеской жизнью и историей. 27 ноября 1936 года академик Н. Д. Зелинский, выступая здесь на сессии, посвященной 225-летию со дня рождения М. В. Ломоносова, предложил присвоить имя великого русского ученого Московскому университету. Его предложение было принято, и с 7 мая 1940 года МГУ стал носить имя своего основателя. 17 марта 1948 года именно здесь прошел митинг, посвященный строительству новых Университетских зданий на Ленинских (ныне Воробьевых) горах.
13 декабря 1965 года в стенах бывшего Татианинского храма возникло Общество охраны памятников истории и культуры, в котором работали А. Ч. Козаржевский и М. Т. Белявский.
Здесь же проходили и культурные вечера, на которых бывали Л. В. Собинов, В. И. Качалов. В фойе клуба в 50-х годах репетировал и играл Симфонический оркестр.
Однако наиболее значительное событие произошло 6 мая 1958 года, когда великая актриса русской сцены Александра Александровна Яблочкина торжественно разрезала ленту и открыла Студенческий театр, продолжая традицию классического университетского театра. «Несите красоту и правду жизни людям!» — напутствовала актеров в своем приветственном слове А. А. Яблочкина.
Первым руководителем Студенческого театра в 1958-1960 гг. был молодой, но очень талантливый режиссер Ролан Быков. Спектакль по пьесе чешского писателя П. Когоута «Такая любовь», поставленный в те годы, явился целым событием в московской культурной жизни. В главной роли дебютировала студентка МГУ Ия Савина. Театр воспитал много известных актеров — Аллу Демидову, Александра Филиппенко, Марка Захарова. В 1960-1968 гг. руководителем Студенченского театра стал известный впоследствие кинорежиссер Сергей Юткевич, а затем его сменил С. И. Туманов. Тогда, в хрущевскую «оттепель», этот театр действительно был отдушиной для творческой молодежи, и он подарил русской культуре немало выдающихся имен. Его популярность была так велика, что троллейбусная остановка на ул. Герцена называлась «Студенческий театр МГУ». О том, что осквернена церковь, что в святом алтаре размещается сцена, а в самом храме — зрительный зал, тогда как-то не думали — не принято было, нельзя.
В 1985 году главным режиссером Студенческого театра стал Евгений Иосифович Славутин. Его приход ознаменовался постановкой известного спектакля «Черный человек, или Я, бедный Сосо Джугашвили», который с успехом прошел в 1988 году. Однако затем волна пошлости, падение нравов и эстетического вкуса, коммерческая лихорадка не миновали Студенческий театр. На его подмостках появились такие постановки, как «Вальпургиева ночь, или Шаги командора» с различными непристойностями, «Чудная баба», «Фонтан любви к ближнему», кабаре «Синие ночи» с эротикой «в пределах нормы, диктуемой хорошим вкусом интеллигентных людей, которые в МГУ еще не перевелись» («Российская газета»), спектакль «Приди ко мне в постель, или Любовь со скелетом», «изящно пародирующая штампованные образы, уже успевшие возникнуть и в нашей новой жизни, — бизнесменов, рэкетиров, «светских дам»… («Газета для женщин»). Со сцены Студенческого театра «ложный опенок русского андеграунда» Александр Кривенко оглашал «в полный голос» свои философские вирши:
Когда раздавишь ты случайно таракана,
Подумай о превратностях судьбы.
Национальные чувства поэта также не отличались особой глубиной и любовью к Отечеству:
Я русский бы выучил,
Только зачем?
КАК не любить мне
Землю эту?!
(отрывок из стихотворения «Родине»)
Руководство Студенческого театра заботилось не только о культурном воспитании молодежи, но и о более практических вещах. Здесь прошла выставка дорогих породистых собак «Мастиф — 93», входной билет на которую стоил сто долларов, что явно не было рассчитано на тянущихся к «очагу» культуры Университетских студентов. Впрочем, присутствие студентов не предполагалось и совсем не требовалось: большинство зрителей были «столичными бизнесменами, пришедшими оттянуться» и членами «постоянного элитного клуба Back Stage», которые «привыкли к тому, что театр всегда делал их соучастниками действа» («Московский комсомолец», 4 февраля 1994 года). И вполне обоснованной представляется точка зрения многих сторонних наблюдателей, что в скором времени на углу Моховой и Б. Никитской улиц в уникальном историческом здании незаметно появился бы элитный ночной клуб с сугубо коммерческими устремлениями, да и место — в самом центре Москвы — очень подходило для такого престижного заведения.
Возрождение храма:
Советский режим постепенно сдавал позиции. Россия торжественно почтила 1000-летие Крещения Руси. А после августа 91-го россиянам и вовсе «разрешили верить». Новые веяния постепенно начали сказываться и на Московском университете. Пытливые студенты все чаще задавались вопросом, а почему, собственно, День студентов носит красивое женское имя Татьяны и отмечается 25 января. Некоторые из заслуженных профессоров МГУ стали припоминать, что когда-то в старом здании Университета на Моховой была своя домовая церковь. И что освящена она была в честь римской мученицы III века, память которой празднуется 12 января по ст. стилю, то есть как раз 25 января. Вспомнили при этом и слова «Храм оставленный — все храм».