Христианская же цивилизация, устремляясь к абсолютной красоте, не вполне смогла реализовать свои возвышенные идеалы. Реальная жизнь оказалась крайне противоречивой, многоликой, неоднозначной. С одной стороны, средневековая культура была устремлена к миру метафизическому, запредельному, культивируя мистическое упоение, отрицание привлекательности земных ценностей во имя вечной красоты. Стремление к богатству, роскоши, пышности подвергалось резкому обличению. Особое место отводилось проповеди любви, причём не только к ближнему, но и к врагу. С другой стороны, цивилизация даже зрелого средневековья носила преимущественно визуальный характер, мыслила исключительно зрительными образами, проявляя повышенную чувствительность к блеску внешнего бытия, зрелищности. Всё в этом грешном земном мире - рождение, брак, смерть, казни, выходы государей, другие различные мероприятия - расцвечивалось яркими красками, покрывалось внешней мишурой, сопровождалось помпезностью, получая эстетическое оформление в виде ритуалов, обрядов, церемониалов, собирающих толпы людей. Интерес к земному миру проявлялся и в осознании значимости простых житейских радостей. Добротные вещи, одежда, жаркий огонь очага, вино, удобное ложе влекли человека, доставляя огромное удовольствие. В повседневной жизни постоянно сталкивались проявления грубой необузданности и порывы душевной отзывчивости, жестокости и милосердия, гордыни и смирения, ненависти и любви, дикости и высокой духовности, алчности и щедрости. Накатыванию безудержных страстей противостояла нравственная чистота. Как заметил Хейзинга, по своей остроте и яркости средневековая жизнь сохраняла колорит сказки, где к запаху роз примешивался запах крови.[36] Человек христианской цивилизации существовал в эстетически насыщенном пространстве, в котором происходило мощное противоборство духовного и бездуховного, возвышенного и низкого.
В XVII-XVIII вв. в большинстве стран Западной Европы произошёл скачок в развитии науки и техники. Вот почему в обществе под влиянием научных успехов усиливается культ рационализма, сциентизма. В свете новых мировоззренческих установок мир всё чаще рассматривался в качестве безличного феномена, который управлялся естественными законами, вполне познаваемыми причинами. Образ мироздания интерпретировался исключительно в понятиях физики и математики. Именно в это время рождается точка зрения о неизбежности вытеснения искусства наукой. В то же время культура Нового времени проделала огромную работу по укреплению духовных основ общества, преодолению рационалистических ориентиров и возделыванию человеческого в человеке. Она очень остро ощутила потребность в красоте, в утверждении эстетически развитой личности. Прекрасное по представлению данной эпохи должно быть максимально объективным, должно анализировать основы человеческого бытия. Искусство должно выявлять не столько красоту внешнюю и даже внутреннюю, сколько правду, должно развенчивать иллюзии, мечтательность, приукрашивание, идеализацию тех или иных проявлений внутреннего и внешнего мира. При таком строгом и беспристрастном анализе действительности вера в могущество красоты заметно убывает. Усиливается разочарование, пессимизм. Вот почему в эстетическом мироощущении на первый план выдвигается не культ красоты, но фиксируется удаление человека от всеобщей гармонии, отторжение от вселенского совершенства. Однако с помощью честного, искреннего, обстоятельного анализа состояния общественной души и постановки точного диагноза предпринимается попытка отрицания несовершенного мира, разоблачения его порочных проявлений с целью восстановления подлинной гармонии.
В XX веке повышается влияние интегративного фактора в жизни общества. Эстетические каноны первой трети столетия занимали промежуточное положение между старой классической эстетикой и новой, которая соответствовала изменившемуся состоянию общества. Радикальность изменений заключалась в том, что впервые они происходили в таких больших масштабах и имели солидную социальную подоплёку и последствия. Будет ли происходить всеобщий возврат к традиции - так можно определить новый аспект в существовании представлений о прекрасном середины века. Художественная культура оказалась между двумя лопастями преобразований - с одной стороны, новые жанры искусства, зачастую борющиеся друг с другом за “место под солнцем” (фотография, кинематограф, телевидение) и, с другой стороны, новые каноны, методы и средства воплощения «красоты» как некого мерила творческих и духовных потенций человека, появляющиеся в таком изобилии и сменяющие друг друга с такой быстротой, каковая была неведома ни одной из прошедших эпох. Искусство XX века оказалось сильно идеологизированным (пожалуй, начало этой тенденции можно проследить уже в импрессионизме XIX века), и речь здесь идёт даже не о политических или социальных идеологиях, а о том, что каждый стиль или направление не довольствуются больше просто демонстрацией своего существования, но остро ощущают необходимость самоустановления, оправдания, теоретизации, поэтому визуальные или акустические формы искусства почти повсеместно сопровождаются текстовыми его вариациями, жанры смешиваются, компилируются, теряют свою самостоятельность.
Изменение статуса и роли искусства происходило под влиянием двух тенденций: на одном берегу - искусство ради искусства, оторванное от жизни, почти метафизическое, процветающее в “эзотерических” полузакрытых богемных кругах и почти презирающее публику, а на другом - искусство как шоу-бизнес, предельно открытое, принципиально рассчитанное на массовое потребление, производящее на свет такие проявления как, например, особую эстетику дизайна, рекламы, publicrelations и т.п. В таких условиях культура XX века не могла оставаться единой, она раскалывается на огромное множество групп и направлений. Результат был один - массовые и индивидуальные функции произведения и воспроизведения красоты стали наполняться новым содержанием, более ориентированным социально, будь то сознательное неприятие общества или, наоборот, попытка манипулировать им.
Выдающийся современный французский философ Мишель Фуко писал: «Основополагающие коды любой культуры, управляющие ее языком, ее схемами восприятия, ее обменами, ее формами выражения и воспроизведения, ее ценностями, иерархией ее практик, сразу же определяют для каждого человека эмпирические порядки, с которыми он будет иметь дело и в которых будет ориентироваться... Таким образом, оказывается, что она сталкивается с тем элементарным фактом, что под ее спонтанно сложившимися порядками находятся вещи, сами по себе доступные упорядочиванию и принадлежащие к определенному, но невыраженному порядку, короче говоря, что имеются элементы порядка.»[37] Одним из таких порядков, достаточно значимых среди других, можно выделить представления о красоте, которые красной нитью проходят через различные эпохи и культуры, рождавшихся и сменявших друг друга на территории Европы. Таким образом, мы можем сделать вывод о том, что и в дальнейшем представления о прекрасном будут существовать, претерпевая метаморфозы и согласуясь с формирующимися представлениями. Таким образом, мы можем сделать вывод о том, что понятие «красота» является одним из ключевых понятий в исследованиях культуры и требует к себе повышенного внимания со стороны культурологов.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ:
1. Августин А. Исповедь. М., 1991.
2. Аверинцев С. С. Поэтика ранневизантийской литературы. М., 1997.
3. Анри Матисс. Статьи об искусстве. Письма. Переписка. Записи бесед. Суждения современников. М., 1993.
4. сб. Античная лирика. М., 1968.
5. Античность как тип культуры. М., 1988.
6. Аристотель. Поэтика. // Соч. В 4-х тт. М., 1983.
7. Асмус В.Ф. Платон: эйдология, эстетика, учение об искусстве. // Асмус В.Ф. Историко-философские этюды. М., 1984.
8. Барг М.А. Эпохи и идеи: становление историзма. М., 1987.
9. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М., 1994.
10. Башляр Г. Мгновение поэтическое и мгновение метафизическое. // Новый рационализм. М., 1987.
11. Бессмертный Ю.А. Жизнь и смерть в средние века. М., 1991.
12. Бицилли П.М. Элементы средневековой культуры. М., 1991.
13. Бодлер Ш. Об искусстве. М., 1986.
14. Боннар А. Греческая цивилизация. Т. 1-3. М., 1992.
15. Валери П. Об искусстве. М., 1993.
16. Вельфлин Г. Ренессанс и барокко. М.,1993.
17. Гадамер Х.-Г. Актуальность прекрасного. М., 1991.
18. Гомер. Илиада; Одиссея. М., 1987.
19. Дали С. Дневник одного гения. М., 1991.
20. Жорж Дюби. Европа в средние века. Смоленск. 1994.
21. Зарубежная эстетика и теория литературы XIX-XX вв. Трактаты, статьи, эссе. М., 1987.
22. История эстетики. Памятники мировой эстетической мысли. В 5т.
Т. 1. М. 1962.
23. Каган М. Эстетика как философская наука. СПб., 1997.
24. Кандинский В.О. О духовном в искусстве. М., 1992.
25. Кант И. Критика способности суждения. М., 1994.
26. ж. “Кентавр”: Эрнст Неизвестный об искусстве, литературе и философии. М.1992.