В наши дни на островах в Хайленде подобные хлебцы пекут, следуя традиции, но их значение и связанные с ними ритуалы почти забыты.
Многие из обрядов, совершавшихся накануне или в день праздника, были направлены на предохранение лошадей от болезни и прочих бед. Так, жители Оркнейских и Шетландских островов в канун этого дня приводили своих лошадей к древнему мегалиту или пирамиде из камней, поставленной а память происшедшего на данном месте несчастного случая, и обходили с ними несколько раз вокруг этих камней по ходу солнца.
Лошади вообще были в центре многих ритуалов этого дня. По традиции в день св. Михаила совершалось паломничество к святым местам, обязательно верхом на лошадях, а в ночь перед праздником каждый имел право для этой цели украсть любую лошадь. Народная шотландская поговорка сохранила память об этом странном обычае: ”Воровство лошади на праздник св. Михаила никогда не порицается”.
И хозяева и воры бодрствовали всю ночь, стараясь перехитрить друг друга. Однако, если кому-нибудь и удавалось увести со двора лошадь, по окончании праздника он обязан был возвратить её хозяину в целости и сохранности.
Паломничество к “святым местам”, связанным с памятью о св. Михаиле, - основное событие праздничного дня. К определённому месту-часовне, например, - собирались люди из нескольких селений. Чаще ехали на лошадях: муж и жена на одной лошади, дети или шли пешком или тоже парами на лошадях (причём обязательно мальчик с девочкой). На месте паломничества после краткой молитвы начинался круговой объезд “святого места” с востока на запад. Впереди всех ехал священник на белом коне, за ним попарно все остальные, распевая псалом о св. Михаиле. В заключение каждая девушка дарила парню, ехавшему с ней, пучок моркови с пожеланиями “потомства и благополучия”, и он отвечал на это такими же пожеланиями. После этого, все спешили на традиционные скачки, называемые оде, которые отличались большим своеобразием. Всадники должны были скакать без головных уборов, сапог, на них были надеты только белые рубашки и короткие клетчатые штаны :нельзя было употреблять ни сёдел, ни уздечек, ни шпор. На Гебридских и Оркнейских островах подобные конные состязания были в обычае ещё в ХIX в.
Вечером в самом большом сарае или доме селения устраивался коллективный ужин и танцы. На его организацию каждый мужчина вносил определённую сумму денег или продукты. Женщины же приносили в полотняных мешочках морковь, и во время танцев юноши и девушки грызли её. Танцующие обменивались также подарками.
Большое значение придавали шотландцы и времени окончания сельскохозяйственных работ, окончания жатвы. Популярен обычай срезания последних колосьев и связывания последнего снопа.
У кельтов (в основном жителей Хайленда и островов) бытовали обычаи, в основе которых лежал страх перед божеством и духом растительности: ему якобы наносили какой-то урон во время жатвы или даже умерщвляли его, и поэтому боялись его мести и гнева и всячески старались от него отделаться.
Согласно народным верованиям, срезание последних колосьев было нежелательным делом для жнецов, и они старались всячески этого избежать. Хайлендерские жнецы и островитяне боялись нанести какой-то ущерб скрывавшемуся в последних колосьях духу растительности и этим вызвать его нерасположение. Так, на Гебридских островах во время жатвы жнецы старались работать так, чтобы не остаться в хвосте. Когда работали вместе, то часто были случаи, что последний ряд оставался несрезанным, так как никто не хотел за него браться. Каждая женщина боялась заполучить "обжору" в виде воображаемой старухи, которую пришлось бы кормить до будущей жатвы. Страх, внушаемый этой старухой вызывал много суеты и забавных недоразумений. Поэтому, последние колосья связывали и жнецы должны были по очереди пытаться их срезать с завязанными глазами. Шотландцы устраивали соревнование: последний пучок колосьев связывали сверху и жнецы по очереди бросали в него свои серпы. Иногда же за срезание последних колосьев жнецу выплачивали определённую сумму денег.
В некоторых обрядах в Шотландии имеются мотивы оплакивания духа растительности. Одним из них являлся “Крик шеи”. Сноп, сплетённый из последних колосьев, называли “горлом” или “шеей”, представляя себе этот сноп как шею духа хлеба, обезглавленного во время жатвы. По окончании жатвы все участники ее становились в круг, посредине которого стоял человек с “шеей” в руках. Он приседал на корточки и, держа сноп у самой земли, и начинал протяжно и жалобно выкрикивать: ”Шея, шея, шея!” Его крик повторяли все. Так повторялось трижды. В некоторых областях Шотландии этот обычай носил название “крик жеребёнка” или “крик кобылы”. Был также несколько изменённый обычай, когда жнец, которому удавалось срезать последние колосья, подбирал их, поднимал высоко в воздух и трижды громко кричал: ” Она у меня!” Другие жнецы также три раза его спрашивали: ”Что у тебя?” - ”Шея! Шея! Шея!” (или в других вариантах ”кобыла”). ” Чья шея ? ”- спрашивали его. В ответ он называл имя владельца поля. ”Куда ты пошлёшь её?” - ”Такому-то” (он называл имя одного из соседей, ещё не окончивших жатву). Крестьяне, таким образом, старались отделаться от духа хлеба, передав его другому фермеру. Шотландцы называли последний сноп “старой женщиной”, ”старухой”. Часто встречались также олицетворения последнего снопа в образе какого-нибудь животного - “зайца”, ”кобылы”, ”хромой козы”, ”собаки”. По существовавшим поверьям последнее обиталище духа растительности - сноп мог принести несчастье в дом и поэтому от него старались отделаться, подбросить его фермеру, который ещё не закончил жатвы.
На Шетландских и Оркнейских островах снопу придавали сходство со старой женщиной - надевали на него женское платье, чепец и потихоньку подбрасывали на соседний участок. Или же парень садился на лошадь и на полном скаку бросал сноп под ноги жнецов. Это вызывало ярость, его преследовали и, если догоняли, жестоко наказывали. На Гебридских островах фермер вместо того, чтобы посылать сноп со своего поля, тайно делал на участке соседа из стоявших ещё колосьев причудливую копну, которую здесь называли “хромая коза”.
На Оркнейских и Шетландских островах изготовляли часто специальную соломенную собаку, художественно сплетённую из соломы в натуральную величину, с поднятыми ушами и загнутым хвостом. Её привязывали к повозке “дрилти” (так называли фермера, последним закончившего жатву), на которой он вёз последние снопы. Все плохие свойства последних колосьев, по поверьям, переходили к окончательному их владельцу. Поэтому ему часто давали то же название, что и снопу, обращались с ним безжалостно. На северо-востоке Шотландии жители по пути следования такого фермера обливали его грязной водой, бросали в него тухлые яйца. Когда же он входил в сарай, соседи схватывали его, завёртывали в парусину, надевали на него старое женское платье (олицетворение снопа-старухи) и сажали на мусорное ведро.
У жителей же Лоуленда были распространены обычаи, связанные с жатвой, в основе которых, наоборот, была вера в живительную, благотворную силу, заключавшуюся в последнем снопе и в последних несжатых колосьях. Эта сила якобы приносила благополучие семье и имела особенно плодотворное влияние на урожай будущего года. Срезание последних колосьев считалось почётной обязанностью, оно приносило счастье на последнего жнеца или жницу переходила, по народным представлениям, благотворная, плодотворящая сила духа растительности. Поэтому во многих местах Шотландии между крестьянами происходила борьба за возможность срезать последние колосья. Прибегали жнецы к разным хитростям, например, горсть колосьев покрывали землей, чтобы спрятать их до момента, когда вся полоса будет сжата. Но чаще поручали эту работу самой молодой и красивой девушке-жнице. Верили, что она должна после этого в течение года выйти замуж. Или ещё, в последний день жатвы все жнецы выходили на поле и начинали жать оставшуюся полосу со всех сторон кругом, в центре оставляя горстку несрезанных колосьев, которая стояла в поле в течение лунного месяца, для того, как объясняли местные жители, чтобы дух зерна мог иметь время покинуть копны зерна и перейти в несрезанные колосья. По истечении месяца жнецы выходили в поле и, взявшись за руки, семь раз обходили по кругу эти колосья, кланялись им. Затем самый искусный из жнецов срезал колосья, из них связывали “зерновую куклу”, завёртывали её в тонкое полотно, украшали цветами и лентами и несли к дому фермера, распевая жатвенные песни. Иногда последний сноп делали в форме женской фигуры, надевали на него нарядное белое платье. Такой сноп называли “девушкой”, “невестой”, ”девой жатвы”. Затем украшенный таким образом последний сноп жнецы приносили в дом хозяина. По дороге жители селения старались облить водой и сноп и всех участников шествия. Этот обряд совершался ими для того, чтобы вызвать дождь для будущего урожая. В дверях дома “девушку” передавали жене фермера, она приглашала всех в дом и угощала.