Дело в том, что рыцари очень любили сражаться, но совсем не хотели умирать — ни за сеньора, ни за святую церковь. Они должны были и хотели только побеждать. Этому, собственно, и служили их доспехи. Этому служил и «клин». Ведь когда отряд рыцарей медленно, шаг за шагом, приближался к врагу, он становился великолепной мишенью для лучников противника. Хорошо, если у того нет метких лучников. А если есть? Если у них вдобавок отличные дальнобойные, мощные луки? Монголы при Лигнице и англичане при Кресси и Пуатье именно из луков буквально расстреляли прекрасно защищённых доспехами рыцарей. А при построении «клином» перед вражескими стрелками оказывалось только несколько всадников в самом надёжном защитном снаряжении.
Да, рыцари умирали весьма неохотно. Они предпочитали бежать или сдаваться в плен в случае неудачи. В европейских войнах гибло их очень мало — единицы, и лишь в крупнейших битвах, решавших судьбы стран, — несколько сотен.
И дело тут не только в доспехах. Рыцари к XIII в. ощутили себя неким всемирным орденом, кастой, для которой не важны никакие территориальные границы, никакое подданство. Ведь границы всё время менялись, области переходили от одного короля к другому, а рыцари сидели в тех же замках, изъяснялись на французском языке и все, как один, считались слугами святой католической церкви. И убивать собрата, кто бы и откуда бы он ни был, становилось неприличным. Вот одолеть его — сбить с коня, взять в плен и, главное, получить выкуп — это победа. А что пользы от трупа? Войны превращались в массовые турниры. Но не превратились.
Не позволили «грубые мужики» — крестьяне и горожане, воевавшие в пехоте. Им-то рыцари пощады не давали. Но уж и они в долгу не оставались — пленных не брали. А когда в XIV в. сформировалась боеспособная пехота, сражающаяся в плотном строю, не боящаяся конных атак и с длинными алебардами сама бросающаяся в бой, рыцари обращались в бегство при одном виде швейцарских «баталий» и гуситских повозок, с ужасом и возмущением рассказывая о непривычных кровавых побоищах: ведь у швейцарцев, например, под страхом смерти запрещалось брать пленных. И когда рыцари тоже стали всё чаще применять глубокие плотные построения, так что отряд превращался в железного -дикобраза, их снова смела — теперь уже навсегда — пехота, вооружённая огнестрельным оружием.