Тема смерти и завершает стихотворение Брехта, в то время как текст песни заканчивается обязательным словом, присущим всем церковным пениям и молитвам:
«Lobende, schliesse mit Amen».
Как было сказано в самом начале, песня Неандера принадлежит к наиболее часто исполняемым церковным песням и в наше время. А пародия Брехта–атеиста – это типичная критика христианских догматов. Критика, которая действует при помощи приема пародийного снижения и замены (подстановки). Автор-пародист отходит от темы Господа, он представляет нам радикальные изменения животного и растительного мира, а главное то, что изменение обычного состояния человека проходит без обращения внимания на социальное и религиозно-трансцедентное. Песня Неандера проповедует вечную жизнь, а в ТП – это постоянное указание на смерть. ТО и ТП – это полярность ключевых слов: бог – падаль, жизнь – смерть, день – ночь.
Следующая стихотворная пародия, которую мы будем рассматривать, сравнивая с текстом-прототипом, создается несколько иным способом. Эта пародия написана Карлом Краузом на стихотворение известного немецкого классика И.В.Гете «Heidenroeslein». И, как обычно, свой анализ мы начнем со сравнения заголовков двух стихотворений, поскольку именно заголовок является организующим элементом текста:
J.W.Goethe «Heidenroeslein» ------------- K.Kraus «Siedenhoeslein».
Только взглянув на эти два заголовка, мы сразу можем определить, по какому принципу будет дальше создаваться пародия. Как и во многих пародиях на тексты И.В.Гете, пародийная обработка совершается здесь на лексическом уровне. Мы должны выяснить, как будет осуществляться связь между текстом-оригиналом и текстом-пародией. И здесь-то мы выявляем, что эта связь строится на игре слов, или же просто на каламбуре. Мы видим, как обыгрывает пародист название стихотворения, являющего прототипом его пародии, что в корне меняет и название, и смысл стихотворения. В переводе название текста-оригинала звучит примерно так: «Полевая розочка», а название пародии совершенно несопоставимо с оригиналом: «Шелковые штанишки». ТО – это лирический рассказ о непокорной розочке, которую хочет сорвать юноша. Розочка – олицетворяет собой юную девушку. В ТП – это повествование о попытке «сломить шелковые штанишки».
Теперь мы продемонстрируем, как прием игры слов проявляется на уровне текста: Сравним первые строчки:
ТО: «Sah ein Knab ein Roeslein stehn,
Roeslein auf der Heiden
War so jung und morgenschoen,
Lief er schnell, es nah zu sehn,
Sahs mit vielen Freuden».
ТП: «Sah ein Knab’ ein Hoeslein weh’n
- Hoeslein unter’m Kleide!
War so weiss und blueteschoen
Knisterte beim Geh’n und Dreh’n,
War von feinster Seide!»
Мы сразу выделяем пары слов, которые включены в эту игру: «Roeslein» – «Hoeslein», «Heiden» - «Kleide», «morgenschoen» - «bluteschoen».
Как это становится ясным из данного сравнения, изменения на фонетическом уровне влекут за собой изменения на уровне лексики, что приводит к совершенно иному смыслу, нежели тому, что несет на себе текст-оригинал. Лирическое стихотворение о дикой розочке противопоставлено пародии о шелковых штанишках под платьем: «Hoeslein unter’m Kleide!».
Если просто прочитаем стихотворение И.В.Гете «Heidenroeslein», то в его структуре мы заметим часто повторяющиеся фразы «Roeslein auf der Heiden.».
Эта строчка повторяется дважды в строфе, один раз это самостоятельная вторая строка и в конце строфы второй раз, но теперь уже в сочетании с еще одной строкой:
«Roeslein, Roeslein, Roeslein rot,
Roeslein auf der Heiden».
Два вышеприведенных примера – это прямого рода рефpен.
Автор пародии пытается стилизовать свой текст под народную песню. Мы видим, что он придерживается структуры текста-оригинала, так как и здесь мы видим повторения такой же частности, только повторяющиеся фразы фонетически изменены и обыграны: « - Hoeslein unter’m Kleide!».
Эта фраза также является второй строчкой каждой строфы; а в конце строфы следующая:
«Hoeslein, Hoeslein, Hoeslein weiss!
Hoeslein unter’m Kleide!».
Тем самым, все принципы, о которых было сказано выше (и игра слов, и прием недоработки, и повторы) свидетельствуют о том, что в сравнении с нормами оригинала автор-пародист от начала до самого горького конца передает нам тему, соотносимую с девизом: «Таковы женщины в действительности».
Стихотворение И.В.Гете – это лирическое стихотворение. А в пародии мы наблюдаем изменение пафоса, создание лжепафоса. Так как на графическом уровне здесь присутствует много восклицательных знаков. Все предложения заканчиваются этим знаком препинания, в то время как в оригинале он наличествует только один раз:
«Knabe sprach: Ich breche dich,
Roeslein auf der Heiden!».
Восклицание здесь лишь для того, чтобы выделить обращение. Юноша хочет сломить гордыню и неприступность розочки, и, в конце концов, она сломлена, так как юноша срывает ее.
Автор ТО создает метафорическую картину серьезного сопротивления розочки:
«Roeslein wehrte sichund stach,
Half ihm kein Weh und Ach,
Musst es eben leiden.».
В пародии главный герой тоже юноша, он тоже пытается сломить предмет своего вожделения «Seidenhoeslein». Так же, несмотря на оборону, юноша побеждает:
«Hoeslein wehrte sichnicht lang,
Rauschte, fluesterte und – sank!
Seligkeit und Freude!».
В случае, когда автор ТП говорит о том, что «Hoeslein wehrte sich» – это чистая метонимия (бахуврихи). А выражение «nicht lang» – это прямая ирония.
И вот как заканчиваются данные стихотворения. В тексте-оригинале это уже привычные нам строчки:
«Roeslein, Roeslein, Roeslein rot,
Roeslein auf der Heiden».
А в пародии количество строф на одну больше и вот какова концовка:
«Und der Knab’ nahm sie zur Frau!
Hoeslein unter’m Kleide!
Doch nach Wochen – schau, schau, schau –
Trug die holde Ehefrau,
Dem Gemahl zu Leide:
Hoeslein, Hoeschen, Hosen grau!!
Barchent und nicht Seide - - !!».
Как мы видим, две последние строчки, которые должны были в принципе остаться неизменными, как это происходит в оригинале, подвержены обыгрыванию фонетически. Автоp в конце своей пародии продемонстрировал нам заключительный кульминационный момент – это видоизменение «штанишек», представленное в виде антиклимакса: «Hoeslein - Hoeschen - Hosen», вместо белых («weiss») – они становятся серыми («grau»), и вообще не шелковые («nicht Seide»), а бумазейные («barchent»). И в конце мы видим, что автор ставит двойной восклицательный знак, тем самым, выделяя эту развязку событий.
В заключение анализа хотелось бы добавить то, что в тексте пародии мы видим, как автор использует сокращенные формы – гласная «е» в некоторых окончаниях выпадает, то есть, происходит редукция суффиксов и окончаний; например:
«Sah ein Knab’ ein Hoeslein weh’n
Hoeslein unter’m Kleide!
…Knisterte beim Geh’n und Dreh’n…
…Hoeslein machte leis’:…».
Такое частое использование апострофа наводит на мысль, что автор хочет приблизить данный текст к разговорному, тем самым пародирует стиль И.В.Гете. Хотя в поэзии часто используются такие сокращенные формы – для соблюдения мелодики и рифмы. Но апострофы ставятся очень редко, у Гете это происходит один раз:
«Und der wilde Knabe brach
‘s Roeslein auf der Heiden…».
Автор пародии очень ярко и разнообразно обыгрывает слова из текста-оригинала, создавая свою пародию; наглядно мы это продемонстрировали. Карл Крауз переосмысливает и как бы переворачивает тему, которой посвящено стихотворение немецкого классика Гете. Гете изображал действительность, а сатирик пытается как бы сохранить эту действительность перед зеркалом, но он изменяет ее в то же время по своему усмотрению. Карл Крауз отрицает самостоятельную ценность пародии без оригинала (подр. см.: Riha,1992:63). Крал Крауз использует тривиальную неприкрытую лексику, а у Гете – это высокая поэзия.
Для нашей работы было бы довольно интересно и полезно рассмотреть следующую пару стихотворений. Это пародия Петера Рюмкопфа «Auf der Weise des Joseph Freiherrn von Eichendorf» на стихотворение Йозефа Ф. фон Айхендорфа «Das zerbrochene Ringlein». Стихотворение Айхендорфа – это текст часто исполняемой песни на музыку Фридриха Глюка. Данный текст является живым примером народной песни с присущей ей мелодичностью.
Перед нами стоит вопрос, почему именно этот текст Айхендорфа был, подвергнут пародированию. И именно в реконструкции прагматического контекста оригинала лежит ответ.
Исследования на уровне текста наряду с контекстом до обоих стихотворений позволит выделить нам те основы, по которым мы с уверенностью сможем судить о связи текста-оригинала и пародии.
Один из важных принципов создания пародии – это смещение акцента с одной плоскости на другую, что наблюдается уже на уровне заголовка. Стихотворение, или, вернее, песня, Йозефа Ф. фон Айхендорфа называется «Das zerbrochene Ringlein». А название пародии переносит акцент на тот мотив, мелодию, которые были присущи поэзии Йозефа Ф. фон Айхендорфа «Auf eine Weise des Joseph Freiherrn von Eichendorf», как кажется, совершенно два разных названия, но как мы выясним, дальше они связаны друг с другом очень тесно.
Само название пародии предполагает игру двойного значения слова «Weise» (1. метод, способ; 2. мелодия, песня). С одной стороны, - это намек на способ построения текста пародии по тому же принципу, по которому создан оригинал. Например, мы наблюдаем следующие моменты: в тексте пародии столько строф, сколько и в оригинале, а именно пять. В обоих случаях строфы состоят из четырех строчек. С другой стороны, второе значение слова «Weise» предполагает схожесть с тональностью, мелодикой оригинала. Как мы уже говорили ранее, стихотворение Йозефа Ф. фон Айхендорфа – это песня с последовательной мелодичной тональностью, свойственной народным песням. Это же мы наблюдаем и в тексте пародии, что как бы помогает нам забыть автора пародии, создается такое впечатление, как будто мы читаем стихотворение одного и того же автора. Но здесь интересно то, что здесь в шестой строке (во 2-ой строфе) мы видим нарушение этой последовательной мелодики:
«Mein Kopf ist voller Romantik,
meine Leibste nicht treu –
Ich treib in den Himmelsatlantik
und lasse Stirnenspreu».
Получается так, что вторую строчку мы не можем ни прочитать, ни спеть без изменения мелодики.
Для сравнения мелодики приводим вторую строфу текста-оригинала:
«Sie hat mir Treu’ vesprochen,
Gab mir ein’n Ring dabei,
Sie hat die Treu’ gebrochen,