Зигфрид, Брюнхильда принадлежат времени древнему. Хаген- персонаж, укорененный в эпохе Великих переселений, так же как и Дитрих,- они ведь и встречались когда- то прежде.Гунтер с братьями принадлежат к новому времени. Перед нами- три слоя времени: вневременная сказочная древность, героическая эпоха переселений, современность.
В различных сферах пространства "Песни о Нибелунгах" развертывается и протекает собственное время. Страна Нибелунгов- местность, пребывающая в сказочном "первобытном" времени. Здесь возможны подвиги богатырей, добывание клада, волшебного жезла, поединок героя Зигфрида с Брюнхильдой.
Страна прошлого , но уже не сказочно-эпического,- страна Этцеля, гуннская держава. Вормс в эпопеи как бы
двоится. Он занимает одну и ту же точку в пространстве,
но они расположены и в эпохе около 1200 г. и в эпохе Великих переселений.
Наличие разных пространственно-временных единств приводит к тому, что герои, перемещаясь в пространстве, переходят из одного времени в другое. Зигфрид, сказочный победитель дракона, прибывает в Вормс- из седой старины он приходит в куртуазную современность. Напротив, когда Гюнтер едет из Вормса в Изенштейн за невестой, он перемещается из современности в древность.
Любопытно, что переход из одного пространства-времени в другое совершается каждый раз преодолением водной преграды: нужно переплыть море, что бы добраться до страны
Нибелунгов. Воды Дуная оказываются тем рубежом, за которым начинается иное время для путников, покинувших Вормс.
Таким образом, перемещение героев эпопеи из одного времени в иное приобретает новый смысл: это не просто путешествие- такие перемещения имеют мифологический характер,наподобие сказочных визитов героев мифа в иной мир. Поэтому и судьбы героев обусловлены не стечением обстоятельств,- они детерминированы тем, что герой, покидая родную почву попадает в мир не соответствующий его при-
роде. Тем самым его гибель оказывается неизбежной и вполне мотивированной.
Можно ли утверждать, что автор, живший около 1200 г., сознательно построил "Песнь о Нибелунгах" на контрасте разных пространственно-временных пластов? Или же подобную структуру "примысливают" люди XX века?
Фр. Нойман констатировал противоречия, несообразности в поведении основных персонажей эпопеи. Они как бы двоятся. Перед нами - два разных Зигфрида: примитивный герой и придворный рыцарь; две Кримхильды - куртуазная сестра короля и кровожадная мстительница, упорно добивающаяся возвращения клада - источника власти. Хаген также имеет два облика: ворский верный феодальный вассал и персонаж героических песней варварской поры, каким он оказывается в гунских пределах. Нойман на основании этой констатации пришел к выводу, что герои "Песни о Нибелунгах; под рыцарскими одеяниями и внешним лоском сохраняют более примитивную внешность. Что касается Брюнхильды, то эта первобытная дева-богатырша, пришедшая в рыцарский мир из сказки о сватовстве, никак не может в него вжиться и выполнив свою роль в развертывании конфликта, попросту исчезает из песни.
В.И. Шредер делает шаг дальше и находит в ней "напряжение" между "современностью" и "древностью#, характеризующее, по его оценке, всю структуру песни. В полярности типов, принадлежащим разным пластам времени, коренится сам конфликт эпопеи. Действительно, в объединении и противостоянии разных срезов времени, видимо, заключается своеобразие понимания истории автором ХIII в.
Немецкий поэт начала ХIII в. в своей интерпретации истории не был ни вполне оригинален, ни самостоятелен. Он черпал из того фонда представлений о времени и его течении, который был более или менее общим достоянием людей той эпохи. Как известно, линейное течение времени не было в Средние века единственным, - наряду с ним в общественном сознании сохранялись и иные формы восприятия и переживания времени, связанные с идеей его возвращения, повторения.Да и в самом христианстве, в той мере, в какой оно оставалось мифологией, время воспроизводится: сакральное прошлое, искупительная жертва Христа возвращается с каждой литургией и годичным праздником. Средневековому сознанию присуща многоплановость отношения к времени, и эта многоплановость находит выражение в "Песни о Нибелунгах".
Но помимо древности существует современность. Оба пласта времени сопоставляются в немецком эпосе. Это со- и
противопоставление обнаруживает различия.В "Песни о Нибелунгах" различия между былым и нынешним осознаются глубже, чем в германской героической поэзии Раннего Средневековья. В ней обострено ощущение истории. Поэт ссылается не "давние сказания", - этим упоминанием и открывается песнь, перенося аудиторию в прежние времена. При сравнении с современной ей поэзией и рыцарским романом "Песнь о Нибелунгах должна была восприниматься как несколько архаичная и по своему языку и применяемой в ней "кюренбер-
говой строфе". Подобная архаизирующая стилизация способствовала созданию перспективы, в которой виделись события, воспеваемые эпопеей, В этой перспективе рассматривается и собственное время автора.
В песни немало фантастичного. Но,я бы сказал, в самом этом фантастичном в свою очередь имеются разные слои. Схватка сотен и сотен тысяч воинов в пиршественном зале Этцеля, или успешное отражение двумя героями, Хагеном и Фолькером, атаки полчища гуннов, или переправа войска бургундов в утлой ладье через Дунай неправдоподобны для современности "Песни о Нибелунгах", но кажутся возможными для героического времени. Однако в эпопее имеется фантастический элемент и другого рода. Таковы юношеские подвиги Зигфрида, сцена сватовства - борьбы с Брюнхильдой, расчлененная на два поединка - ристания ее с Зигфридом в Изенштейне и схватку Гунтера с невестой в его опочивальне; таковы и вещие сестры-русалки, предрекающие Хагену судьбу бургундов. К миру сверхъестественного близок и Хаген. Здесь имеется в виду уже не эпоха Великих переселений
и вообще не история. Мы оказываемся в мире сказки и мифа.
Чувство времени в "Песни о Нибелунгах" во многом определяется тем, как в ней преподнесена христианская религия, но этот давно дискутируемый вопрос заслуживал бы особого рассмотрения. Тем не менее не могу не указать на то, что в песни как саморазумеющиеся упоминаются месса, собор, священники, церковные шествия, погребения по христианскому обряду; герои клянутся именем Господа, взывают
к нему. В отличии от героического эпоса Раннего Средневековья "Песнь о Нибелунгах" обнаруживает сильную тенденцию к сентиментализации традиционного сюжета.Ее персонажи охотно сетуют на невзгоды, плачут, рыдают. Стенаниями и завершается эпопея. Героической сдержанности в изъявлении чувств, в особенности горя, нет и в помине, у фигурирующих в ней людей открылся "слезный дар". Но эта новая черта находится в противоречии с жестокостью и безжалостностью, которые они проявляют во многих ситуациях. Жажду мести полностью утоляемую всеми героями эпопеи трудно примирить с христианским учением о любви к ближнему, да автор и не пытается их координировать.
"Песнь о Нибелунгах демонстрирует нам, как миф, сказка, древнее предание, воплощавшие архаические тенденции сознания, оставаясь существенными аспектами мировидения человека ХIII в., переплетались с историческими представлениями, созданными христианством. Вместе они образовывали сложный и противоречивы сплав - "хронотоп", приспосабливавший древнюю эпическую традицию к новому миропониманию. Но подобная трансформация не исчерпывала содержания "пространственно-временного континуума" изучаемой эпохи.