Как и человек, земля прошла путь от совершенства к расцвету и затем покатилась в пропасть стараниями того же человечества. Воннегут опять подчеркивает крайнюю убогость человека - мало того что он довел себя до жалкого существования, он, как капризный ребенок ломает красивую игрушку, испортил и запустил единственное место во Вселенной, где он может жить. "Когда-то бассейн скрывался под неровным ковром плавучих гардений... ветерок открыл дно бассейна, усеянное битым стеклом, вишневыми косточками, спиральками лимонной кожуры, "почками" пейотля, апельсиновыми дольками, маринованными консервированными оливками, маринованным луком. Среди мусора валялись телевизор, шприц и обломки белого рояля"[26]. Это описание виллы Малаки, которую он довел до состояния свинарника за 56 дней беспробудного пьянства, по настроению очень подходит Земле в начале романа. Люди погубили культуру, извратили прогресс, создали синтетические заменители радости и любви. Результатом стало абсолютное одиночество индивидуума на перенаселенной планете.
Земля воплощает всю тщетность и бессмысленность бытия. Хаос, царящий среди людей, закрутился в бешеном колесе. Люди все больше и больше замыкаются внутри себя. Но они не ищут там ответа. Душа просто крепость, где можно укрыться от окружающего мира и готовить очередные бесплодные попытки завоевать мир.
В романе Воннегут использует “американскую мечту” - богатство, красоту, здоровье – как прототип потребительской системы ценностей. Жестокость, корысть и мелочность отличает людей на пути к этой цели, и в реальном и в художественном мире она провалилась. “Жажда золота и интерес к женским штанишкам”[27] - самые действенные побудительные мотивы человеческой жизни, которые искажают любую даже самую четкую идею. Радужный мыльный пузырь лопнул как в реальной жизни, так и в художественном мире. Воннегут не удовлетворяет такой “приземленный” ответ, он переходит на фантастические мистические уровни, пытаясь найти оправдание человеческой жизни в глобальной борьбе добра и зла. Не найдя ответа на Земле, Воннегут предлагает испробовать другой путь поиска – окунуться в нравственные и религиозные проблемы.
Чтобы не дать читателю углубиться в философствование по поводу пороков современного общества, которое несомненно в утрированном и ироничном виде появляется в романе, автор резко выводит “на перехват” новый мир – мир Румфорда.
Этот мир имеет и свою систему ценностей, и свое пространство-время, недоступное для понимания земным существам. Пространство – спираль от Солнца до звезды Бетельгейзе. Румфорд и его пес Казак пульсируют в виде волнового феномена вдоль этой спирали и когда их пути пересекаются с Земной орбитой, они материализуются, что происходит каждые 59 дней. Для человеческого восприятия Румфорд жив лишь один час в эти дни, но в “действительности” (художественного мира Воннегута) он есть всегда и везде. Напрашивается параллель с Богом: Румфорд вершит судьбы, знает будущее, является скорее духовной средой нежели материальной.
Румфорд, связующее звено двух миров, оказался крепче своих собратьев, и ушел на иной уровень. “Представитель единственно подлинно американского класса”[28] благодаря своей доблести и стилю сам, как ему кажется, идет навстречу своей судьбе. Он не побоялся последствий и “швырнул” свой корабль в воронку хроно-синкластического инфундибулума.
Одной из особенностью стиля Воннегута является психологический портрет его персонажей. Они не являются героями в буквальном смысле этого слова, то есть не обладают никакими личностными качествами – умом, силой, знаниями – которые бы выделялись на общей фоне и были выше среднего уровня. А отсутствие четких устремлений и желаний, неспособность действовать самостоятельно не позволяет отнести их к рангу антигероев. Персонажи Воннегута не обладают ни теми, ни другими качествами. Они абсолютно бездеятельны. Жизнь течет вокруг, а герои Воннегута не делают никаких попыток изменить ее или повернуть в другую сторону. Более того они всячески стараются ничем не привлечь внимание Высших сил, которые у Воннегута управляют всем существованием человечества. Успех приходит только благодаря “удаче”, которая не является “перстом Божьим”, равно как и неудача, и зиждется на песке, который может осыпаться в любую минуту.
В своих работах критики (Питер Рид, Эрнст Рэнли) отмечали, что выделить эти две присущие произведению категории чрезвычайно трудно, а скорее всего просто невозможно. В статье “What Are People For?” (Commonwealth; Commonwealth Publishing Co., May 7, 1971) Рэнли писал, что "отец Воннегута жаловался, что в его (Воннегута) рассказах нет злых героев. Даже в замечательной книге о бомбежке Дрездена "Бойня номер 5" нет злодея. Но у Воннегута нет и героев"[29]. Морин Ховард описывает героя произведений Воннегута как "непонятно чем недовольного простофилю в мягкотелом обществе" (Howard, Maureen; in Partisan Review, No.1, 1970, pp.132-133)[30]. И если главные действующие лица автоматически подпадают под разряд героев, то описание очень верное. В "Сиренах Титана" оба главных "героя" представляют собой довольно жалкое зрелище, несмотря на их богатство или происхождение. Мающийся от скуки плейбой и высокомерная богачка, боящаяся хоть "капельку замараться" - вот два "героя", которым суждено развивать сюжет, так как назвать их злодеями невозможно из-за их бездеятельности.
По мнению Питера Рида "недостаток героев и злодеев почти неизбежное следствие мира, созданного Воннегутом. Трудно представить себе людей истинными героями или злодеями в мире, где они заложники, едва способные контролировать свою судьбу, и где их действия подвластныслучаю. В таком мире нет места "трагическому порыву"[31]. Большинство героев Воннегута жалкие маленькие существа, ведомые по жизни чьей-то волей, не несущие ответственности за свои поступки, не могут олицетворять собой злое начало в романе. В автобиографическом коллаже Palm Sunday Воннегут пишет, что его книги лишний раз доказывают, что "в своей основной массе люди невинны, какие бы ужасные, нелепые или восхитительно поступки они не совершали"[32].
Румфорд, наделенный способностью беспрепятственно передвигаться в пространстве и предсказывать будущее, становиться во главе своей толпы, становиться ее Богом, отцом и наставником. Несмотря на отрицание своей божественности, Румфорд использует возможность поиграть судьбами людей, почувствовать себя всемогущим. Но он уже ступил на путь разложения, все его гуманистические идеи покрыты дымкой насмешки и иронии.
С невыносимой легкостью, в которой проскальзывает издевка расшалившегося ребенка, он предсказывает судьбу Малаки, его женитьбу на Беатрис. Румфорд “добродушно” и “ласково” говорит, “невесело” смеется, его движения “мягки”, а улыбка “сияет”. Все это создает иллюзию слегка уставшего доброжелателя, который печется о бренном мире. Но при этом он “легко коснулся руки Константа. Это был жест политикана – вульгарный, рассчитанный на публику жест человека, который у себя дома, среди себе подобных, готов изворачиваться изо всех сил, только бы до кого-нибудь не дотронуться”[33]. В описании своих героев Воннегут использует метод мироощущения обитателей Тральфамадора. Автор знакомит читателя с персонажем не последовательно, перечисляя его плохие и хорошие качества, а картинками, которые необходимо рассматривать сразу все вместе. По всему роману разбросаны такие картинки-образы, и только прочитав все, сопоставив их и схватив одним взглядом вырисовывается окончательный образ персонажа.
Румфорд – творец и вершина своей системы. Для того чтобы, функционировать ему нужна база, основа – толпа. Эту идею он реализует дважды: сначала на Марсе, потом на Земле.
Марс в какой-то мере продолжение Земли, так как единственные обитатели - земляне, лишенные памяти. Этот мир четок и прост. Он избавлен от груза прошлого и казалось бы имеет шанс выжить. У них есть определенная кем-то (Румфордом) цель и смысл жизни, которые “вбиты” в голову. Все население - это армия, вымуштрованная с единственной целью - напасть на Землю. Причины, которые послужили базой этой безрассудной идеи, вначале не ясны. Чем помешала Земля "марсианам", и почему генералы армии так стремятся вселить боевой дух в своих солдат. Чья воля превратила 200 тысяч существ в хорошо организованное и контролируемое стадо. Была ли на то их собственная воля. Зачем по достижению 14 лет всем вставляют в головы антенны, которые служат для управления и контроля. Почему это действо превращено в обряд, то есть заложены основы религии. Просто Воннегут "руками" Румфорда создает новый мир. И Румфорд уже ответственен за свое создание, как бог, хотя и отрицает свою божественную сущность.
Два качества, которые присущи классу Румфорда по Воннегуту, - доблесть и стиль нашли свое отражение и в этом поступке. Несомненно доблестью является стремление заняться такой неблагодарной работой, как перемены. Но назвать стилем изломанные судьбы и погибших людей трудновато. Это уже отдает стиляжеством, более подходящим Малаки. Марс с одной стороны послужил для Румфорда полигоном для попыток изменить мир к лучшему, а с другой потешил его самолюбие щедрого душой Божьего избранника.
Марс - воплощение бессмысленности борьбы за судьбу. Все солдаты, за исключением избранных, лишены памяти и подчиняются лишь приказам по радио. Любое неповиновение, любая крамольная мысль, приносит адскую боль. Да и немногие хотят думать и размышлять. Такое впечатление, что вместе с памятью у людей стерли природой заложенные качества, которые считаются неотъемлемыми для человека - воображение и способность мыслить. Люди превращены в роботов, машины и готовы выполнять любой приказ, не раздумывая. Выхолощенное сознание Дядька не только не допускает мысли, что он убивает своего друга, но даже само осознание убийства не доходит до него. Это просто приказ вышестоящего по рангу, который должен беспрекословно выполняться образцовым солдатом. В романе "Фокус-покус" главный герой был профессиональным солдатом и убил бы самого Иисуса если бы это приказал старший офицер[34].