"Горести и печали человеческие - живые и трепетные нити…" Это строки из рассказа Шукшина "Верую" - строки, которые являются наиболее точным определением многих художественных исследований Шукшина, большой, протянувшийся от первого сборника до рассказа "Други игрищ и забав" (из последней прижизненной публикации) путь.
В народности искусства этого писателя заключены объяснения феноменальности его дарования, его естественности, высокой простоты, артистизма.
Сдача фильма "Калина красная" вызвали ряд осложнений. Возникшие при этом общее творческое и человеческое перенапряжение Василия Макаровича сказались на состоянии его здоровья, и в начале 1974 года он опять очутился в больнице.
Каждая больница - это кроме всего прочего, еще и предупреждение, совет о том, что необходимо быть осторожным, в чем-то изменить ритм жизни. Однако Шукшин не мог сидеть без дела.
Каждый, кто писал и говорил о творчестве Василия Шукшина, не мог без удивления и какого-то чувства растерянности не сказать о его почти невероятной разносторонности.
Ведь Шукшин-кинематографист органически проникает в Шукшина-писателя, его проза зрима, его фильм литературен в лучшем смысле слова, его нельзя воспринимать “по разделам", и вот, читая его книги, мы видим автора на экране, а глядя на экран, вспоминаем его прозу.
Это слияние самых разных качеств и дарований не только в целое, но и в очень определенное, вполне законченное еще и еще радует и удивляет нас сегодня, будет радовать и удивлять всегда.
Шукшин принадлежал русскому искусству в той его традиции, в силу которой художник не то чтобы унижал себя, но не замечал себя самого перед лицом проблемы, которую он поднимал в своем произведении, перед лицом того предмета, который становился для него предметом искусства.
Шукшину была не только не свойственна, но и противопоказана всякая демонстрация себя, всякое указание на себя, хотя кому-кому, а ему было что продемонстрировать. Именно благодаря этой застенчивости по отношению к себе он и стал незабываемым для других.
О творчестве Шукшина, можно сказать - жить среди людей, происшествий, впечатлений, каждое из которых требует своего, причем законного места в искусстве, каждое, расталкивая все другое, рвется через тебя на бумагу, на сцену, на экран, настоятельно требуя и ропща, - это очень трудно.
Тут мы вспоминает киноповесть В. Шукшина “Калина красная”, написанную в 1973 году. Главным героем является Егор Прокудин. Егор непоследователен: то умиленно-лиричен и обнимает одну за другой березки, то груб, то он ершист и забулдыга, любитель попоек, то он добряк, то бандит. И вот уже иных критиков очень смутила эта непоследовательность, и они приняли ее за отсутствие характера и “правды жизни”.
Критика не сразу заметила, что такой образ жизни до сих пор не удавалось, пожалуй, создать никому - ни одному писателю, ни одному режиссеру, ни одному актеру, а Шукшину потому это и удалось, что он - Шукшин, пронзительно видевший вокруг себя людей, их судьбы, их жизненные перипетии, потому что он и писатель, и режиссер, и актер в одном лице.
Непоследовательность Прокудина вовсе не так уж проста, стихийна и ничем не обусловлена, она отнюдь не пустое место и не отсутствие характера.
Прокудин ведь последовательно непоследователен, а это уж нечто другое. Это уже логика. Его логика - не наша логика, она не может, а, наверное, и не должна быть нами принята и разделена, но это вовсе не значит, что ее нет, что она не в состоянии перед нами открыться и быть нами понята.
Не быстро и не тихо, а ровным шагом Егор двигается по только что вспаханной им пашне навстречу своей смерти.
Идет, зная, к чему идет.
Идет, сначала отправив прочь своего подручного на пахоте, чтобы не был свидетелем того, что сейчас неминуемо произойдет, чтобы человеку, к судьбе Прокудина никак не причастному, не грозила какая-то опасность, какие-то неприятности свидетеля.
Звучно и продолжительно раздаются удары кирзовых сапог Прокудина по деревянным мосткам, когда он выходит из тюрьмы на волю, но вот он почти неслышно, но в таком же ритме шагает по пашне с воли в свою смерть, и круг замыкается, и нам все становится ясным.
Но тут-то мы и понимаем, что этот человек только так и должен был поступить - об этом заговорила вся предыдущая его непоследовательность.
Прокудин ни жалости, ни любви, ни покровительства, ни помощи - ничего он от нас не принял бы, а вот наше понимание ему необходимо. Необходимо по-своему - он ведь все время этому пониманию сопротивляется, недаром он и был столь непоследователен и выкидывал колена, но все это потому, что наше понимание было ему необходимо.
И тут же невольно начинаешь думать, что Прокудин дает нам понимание не только самого себя, но и своего художника - Василия Шукшина.
Время идет. Родившиеся в год смерти Шукшина становятся сегодня его читателями. Для них он невольно - имя классического ряда. Но годы, что миновали после его смерти, ничуть не потеряли своего искомого смысла слова, которые он писал с большой буквы. Народ, Правда, живая Жизнь. Каждое слово - отражение души Шукшина, его жизненной позиции - никогда не сдаваться, не гнуться под тяжестью жизни, а, наоборот, бороться за свое место под солнцем.
Последние годы жизни Шукшина были таким периодом, когда все, что его окружало, - все люди и факты - становились для него предметом искусства, касалось ли это ссоры с вахтером в больнице или изучения биографии и деяний Степана Разина.
В современной русской литературе произведения Шукшина остались неповторимым художественным явлением. Читая его рассказы, нужно вдумываться в их суть, вникать в каждое слово, чувствовать и слышать то, что чувствуют его герои. Главные герои большинства его рассказов - деревенские и городские простые люди. Писателя в них восхищает их непохожесть, нестандартность, ершистость, чувство собственного достоинства. Именно эти качества делают его героев близкими, родными нам.
В своей повести "Калина красная" Шукшин показал еще одну жизнь. Жизнь "маленького", но при этом большого человека. Большого… испытавшего тягости жизни, но сумевшего встать на правильный путь, не ушедшего по "неровной дорожке".
Для меня произведения Шукшина - яркие жизненные примеры… примеры, которые учат понимать жизнь. Его рассказы как наставления читателям. Все его герои совершают ошибки, но в итоге, ошибки эти ведут к правильному пути, к новой жизни. На примере Егора Прокудина, я открыл для себя новое качество человека - непоследовательность, ведущая к истине. Оказывается не всегда правильный путь можно найти с помощью правил и жизненных примеров. Бывают еще и такие - особенные, ни на кого не похожие, но добивающиеся успеха в жизни.
1. Шукшин В.М. Рассказы. - Л.: Лениздат, 1983. - 477 с.
2. Шукшин В.М. Рассказы. - М.: Дет. Лит., 1990. - 254 с.
Темные страницы биографии
Старая школа теперь музей. Когда-то здесь учился, а позже преподавал Василий Макарович. Здесь все дышит той атмосферой, в которой вырос Шукшин. Старая парта, карты, ручки, указки, учебники. Здесь познакомился он со своей первой женой, которая тоже преподавала в этой школе. Познакомился, встречался, женился. А когда уехал учиться в Москву, то уже к жене не возвращался. Не возвратился даже, чтоб развестись. Объяснения этому поступку до сих пор нет. Шукшин женился во второй раз уже в Москве. Его второй женой стала дочь известного писателя советской поры Анатолия Софронова, в те времена возглавлявшего журнал "Огонек". Поступил Василий Шукшин просто - заявил в милицию, что потерял паспорт. И выдали ему новый паспорт, без штампов о женитьбе-разводе. Так неразведенным и жил, хотя за свою короткую жизнь успел жениться три раза. Первая жена довольно долго ждала мужа. Сейчас у нее новая семья, но когда она вспоминает о Шукшине, нет-нет да и всплакнет. Видимо, много воспоминаний связано у нее с Василием Макаровичем.
Эти слова нас заинтересовали, и мы спросили, нельзя ли сходить к ней и поговорить о Шукшине. Но экскурсовод покачала головой и пояснила, что для нее такие разговоры трудны необычайно, и муж ее второй сердится, когда кто-нибудь заводит разговор о Шукшине. Он до сих пор ревнует к нему, хотя Шукшина давно нет в живых. Может, потому, что на самом деле жена до сих пор остается женой Шукшина.
От школы мы неторопливо прошли деревенскими улицами мимо бывшего дома Шукшиных, мимо того места, где провел Василий Шукшин свое детство, прямо к горе Пикет. Здесь на горе устраивают время от времени Шукшинские чтения, куда приезжают гости из разных городов России и часто выступают местные поэты и прозаики. Приезжают сюда и барды, образуют палаточный городок и поют песни, про Шукшина, про родные края, про Россию. Хорошее это место, вольное. А рядом течет горная Катунь. Здесь купил матери домик Василий Макарович, когда получил гонорар за "Любавиных". Жены менялись, но любимой на всю жизнь оставалась лишь мать. Шукшин относился к ней трогательно, нежно, уважительно. Хотя на чувства скупы были оба, не обнимались, не целовались на виду у всех, о главном и серьезном разговаривали наедине. По всем жизненно важным вопросам советовался Шукшин только с ней. И когда поступал в институт, и когда собирался жениться, а может, и тогда, когда собирался приступить к очередной новой работе. Снял ее в "Калине красной", увековечил любимую мать навсегда. Памятник Шукшину стоит рядом с домом, в маленьком садике, рядом с калиной, которая на самом деле красная. Мать пережила сына, который прожил всего 45 лет. Если посчитать, сколько лет ему отвела жизнь на творчество, то наберется всего ничего - 15 лет. Чтобы за пятнадцать лет написать столько, наснимать столько, войти в историю кинематографа замечательным актером и режиссером, в литературу народным писателем, нужно, наверное, было немало сил, и моральных, и физических. Можно сказать, что Шукшин горел в творчестве и сгорел безвременно, не оцененный при жизни так, как должен был бы оценен, в том числе и на собственной родине.