Дейв Эггерс (р. в 1970г.) – американский писатель, прозаик, журналист, издатель.
Один из самых известных проектов, принёсших ему славу и весомое положение в литературном мире – McSweeney's – ежеквартальный американский альманах, основанный для публикации альтернативной малой прозы, объединявший молодых авторов, не попадавших в мейнстрим. В 1998 году, когда все начиналось, Эггерс был еще никем. Ему надоело обивать пороги издательств, униженно ждать ответа и получать письма с вежливыми отказами. Он решил создать свой «Ежеквартальник Тимоти Максвини», дабы печатать неформатные рассказы, отвергнутые изданиями со «слишком хорошим вкусом». Уже к началу нулевых альманах стал самым престижным и модным литературным изданием Америки. А когда вышел на ура принятый критиками роман Эггерса «A Heartbreaking Work of Staggering Genius» (на русский язык переведен в 2007 году как «Душераздирающее творение ошеломляющего гения»), автор уже был создателем и редактором нескольких литературных проектов. В течении пяти последующих лет империя «дядюшки Максвини» сильно разрослась: в нее входят литературный сайт (www.mcsweeneys.net); ежемесячный журнал The Believer, ежеквартальник McSweeney`s и DVD-журнал Wholphin. Теперь ведущие англоязычные авторы посылают в редакцию McSweeney`s рассказы и с нетерпением ждут вердикта. К чести Эггерса и компании заметим: в альманахе всегда находится место для талантливых дебютантов, поскольку главный принцип Максвини "не имя, а текст" [1].
В США редко употребляют выражение "Великий Американский Писатель", чаще говорят о "Великом Американском Романе". Такой роман там хочет написать каждый, берущийся за перо всерьез. Составные части известны - произведение должно быть объёмным, охватывать длительный период времени, желательно рассказывать о нескольких поколениях одной семьи и поднимать серьёзные социальные проблемы.
Американская литература выдаёт, по крайней мере, один Великий Роман в десятилетие. В позапрошлом году в ряд, который открыли когда-то "Моби Дик" и "Унесенные ветром" встали, к примеру, удостоенные Национальной книжной премии «Поправки» Джонатана Френзена.
Но есть писатели, выбивающиеся из этого ряда. Сэлинджер, к примеру. Назвать "Над пропастью во ржи" Великим Американским Романом язык не поворачивается. Но если его изъять, в американской и даже в мировой прозе образуется огромная дыра. То же, хоть и в меньшей мере, относится к "Пролетая над гнездом кукушки" Кена Кизи, к "Голому завтраку" Берроуза, к "Страху и отвращению в Лас-Вегасе" Хантера Томпсона, к "Дзену и искусству ухода за мотоциклом" Роберта Пирсига. Подобные книги можно было бы объединить под лейблом "Частный Американский Роман" - не пытающийся охватить эпохи и поколения, а рассказывающий о частном эпизоде частной судьбы. Таких Частных романов, на самом деле, гораздо меньше, чем Великих.
Дэйву Эггерсу едва исполнилось 40. Своё первое художественное произведение, роман, который и вынес его к общенациональной славе, он выпустил в 2000-м. Роман назывался "Рвущий сердце труд потрясающей гениальности". Удивительная наглость.
Из газеты The Times: "Рвущий сердце? Несомненно. Потрясающий? Да, потрясающий. И если гениальность - это умение показать мир новым и незабываемым способом, мы можем назвать этот роман гениальным".
London Review of Books: "Книга поистине безжалостна, как любое гениальное произведение... Она полностью расплачивается по счетам, заданным её названием".
Но лучше всего общее настроение выразила Tampa Tribune: "Сорок лет читатели ждали, что Джером Дэвид Сэлинджер пришлёт с Вермонтских холмов новый манускрипт. Что ж, ожидание окончено, мы можем больше не ждать вестей от Сэлинджера. Его сменил удивительный новый писатель. Которого зовут Дэйв Эггерс".
Сравнение подхватили, и теперь редко кто не называет Эггерса новым Сэлинджером [2].
Всё творчество Эггерса, действительно, одна чудовищная провокация. Он дарит нам несбыточную надежду. Надежду на так долго искомую нами "Новую Искренность". Мы уже Бог знает сколько лет живём в ситуации постмодернизма. Всем уже жутко надоел этот иронично-безразличный подход к жизни, но казалось, он непобедим - ведь постмодернизм поглощает и переваривает всё. Где-то в начале нового века назад пошли разговоры о том, что противостоять монстру может только искренность, открытость, честность. Но разговоры о литературной искренности, пошумев, начали утихать - по причине отсутствия предмета обсуждения. И вот, когда мы уже перестали её ждать, она, наконец, пришла. Может показаться, что сейчас пойдёт волна новых, честных с собой и с читателем писателей, что мы выбрались из лабиринта бесконечных литературных игр. Не надейтесь. Искренность, в отличие от игры, никогда не бывает массовой, это очень личная штука. Такой честной книги, как "Рвущий сердце труд потрясающего гения", по-моему, придется ждать еще долго…[1]
Рассказ «Давай» написан в 2004 году. На русский язык переведён в 2007, опубликован в журнале «Иностранная литература» № 12 за 2007 год.
Жанровое своеобразие рассказа «Давай», мне кажется, в том, что он близок к путевым заметкам. Ему предпослана строка из «Евгения Онегина» (правда, в виде вопроса): «Охота к перемене мест?». В тексте рассказа тоже упоминаются города и страны, в которых автор бывал, и он делится с читателем впечатлениями от этих поездок.
Сюжетная основа рассказа такова: курьер, прибывший в Египет, закончил все дела в тот же день: «В Египет я попал в качестве курьера. Дело нехитрое: прямо в аэропорту вручил пакет и к полудню первого же дня свободен». Оставаясь на некоторое время: «За три или четыре дня я сбросил десять фунтов...», он впал в скуку: «Наверно, по-настоящему это звалось тоской или депрессией». В один из солнечных дней, в Гизе, встретившись с лошадником, поехал верхом к пирамидам, на экскурсию: «В Гизе я пошел с лошадником человеком, не испускавшим никакого запаха, куда-то вбок, где не было ни туристов, ни автобусов. Куда-то в глубь плато.» И вот тут-то и начинаются основные события, которые, на мой взгляд, помогают нам понять суть характера героя и смысл названия произведения – «Давай». Внешне действия его могут показаться даже бессмысленными: человек, не умеющий даже более или менее сносно держаться в седле, соглашается совершить довольно длительное путешествие верхом, в жару, по раскалённой пустыне, под палящим солнцем, зная, что «очень многие египтяне с удовольствием меня прикончат». Ради чего? Ради сомнительного удовольствия посмотреть на пустые гробницы внутри «несовершенного пика среди идеальных пиков окрестных дюн?»
Но герой с завидным упрямством терпит невыносимую боль, чтобы «доказать этому египетскому психу, что я могу ездить верхом не хуже его».И он скачет со своим лошадником, пока не достигает…цели? Но в чём она? Конечно не в посещении пирамид, а в чём-то гораздо большем.
Герой победил свою боль, увидел в своём проводнике не врага любимого «той любовью, которую испытываешь лишь к тем, кого хочешь убить», а своего единомышленника, способного понять страсть другого человека к преодолению трудностей. Слово-рефрен «Давай», повторяющееся в конце рассказа в пятый раз, звучит как признание в той людской общности:
« - Теперь на воздухе хорошо, — сказал я. Он улыбнулся.
- Есть еще одна, — сказал он.
- Я поеду, — сказал я.
- Давай?
Я кивнул, он ударил моего коня, и мы полетели».
Тематику произведения можно определить как борьбу человека с жестокостью природы: Конь не замедлял бега, и каждое движение отдавалось в копчике. Боже правый, до чего же это было больно… боль стала раздирающей, жгучей…грива шваркала меня по рукам, на ноги обрушивались залпы песка, ударяли по голым голеням». Эта борьба переходит в победу над самим собой.
Идея произведения: показать несгибаемый характер человека.
Ведущие проблемы: отношение между людьми, преодоление преград.
Основные группы персонажей. Торговцы: «Торговцы, окучивающие плато Гизы, - честно сказать, самые малосимпатичные симпатяги нашей планеты, - пытались продать мне всякую всячину: маленьких игрушечных скарабеев, брелоки с Хеопсом, пластмассовые шлепанцы... Ничего не скажешь, ловкие они, сволочи. На верблюде я уже покатался и раскаялся - платишь много, ссаживают быстро...» Агрессивно настроенное население: «Все были взвинчены: недавно какие-то террористы перебили в Луксоре семьдесят туристов.»
Люди работающие на идею: «А что, если он вздумает меня убить? Или ограбить? Кроме нас тут никого. Но вопреки всякой логике у меня отлегло от сердца. Мы встретились взглядом: ни меня, ни его не особенно пленяла шкатулка, внутри которой мы находились, но мы оба мгновенно изобразили на лицах благоговение».
Образ автора в произведении созвучен образу главного героя в основном качестве его характера – в стремлении к борьбе с жизненными трудностями и в одобрении этой войны.
Композиция: рассказ ведётся от первого лица и начинается с объяснения ситуации, в которую попадает герой произведения. Уже здесь, в начале повествования, чувствуется прелюдия к его дальнейшим приключениям: «если только брезжила отдушина - пусть ерундовая, пусть сомнительная, - я обязательно...». Затем герой рассказывает о своём прошлом: «был мужем…», «был человеком…». Со своеобразной иронией он говорит о себе сегодняшнем: «в один майский день я, вопреки рекомендациям властей моей страны обнаружил себя в Египте, с легким поносом и в полном одиночестве». Высказав своё мнение о погоде и политической обстановке, о местных торговцах и их товарах, герой в самом воинственном настроении («был готов схватиться с любым, кто желает мне смерти») соглашается прокатиться на «личный лошад» по пустыне. Всё главное – во второй части: схватка с теми трудностями, которые посылает ему судьба, и готовность к новым испытаниям… Завязка: согласие на авантюру – прогулка верхом без мало-мальского опыта. Кульминация «…и вдруг, спустя еще двадцать минут беспрестанной тряски на полном скаку, я понял, что надо делать. Раньше я не сопротивлялся, когда конь выматывал из меня душу, пытался привстать в стременах, надеясь, что чем дальше я от седла, тем слабее будут толчки, - нo оказалось, есть способ вообще избежать боли. Я освоился». Окончания не предвидится – развязка отсутствует, точнее можно отметить, что она вне текста, развязка подразумевается автором – это продолжение экскурсии не ради пирамид, а ради единения со стихией, с природой, с самим собой.