Мефистофель уравновешен, страсти и сомнения не волнуют его грудь. Он глядит на мир без ненависти и любви, он презирает его. В его колких репликах много печальной правды. Это отнюдь не тип злодея. Он издевается над гуманным Фаустом, губящим Маргариту, но в его насмешках звучит правда, горькая даже для него - духа тьмы и разрушения. Это тип человека, утомленного долгим созерцанием зла и разуверившегося в хороших началах мира. Он не похож на Сатану Мильтона. Тот страдает. В его груди - пламень. Он сожалеет о потерянном Эдеме и ненавидит Бога. Он жаждет мести и непреклонен, горд и свободолюбив. Свобода для него дороже Эдема. Мефистофель не похож и на лермонтовского Демона. Тот устал от вечности. Ему холодно в просторах вселенной. Он хочет любви простой, человеческой. Он готов положить к ногам смертной девушки и вечность и все свое могущество. Но оно бессильно перед непритязательным сердцем смертной девушки. Вечность и бесконечность ничтожны в сравнении с кратким, как миг, счастьем смертного. И он, лермонтовский Демон, печален. Неизбывную тоску в его прекрасных глазах гениально изобразил Врубель, который, думается, как никто другой, - проник в идею поэта.
Мефистофель Гете подчас добрый малый. Он не страдает, ибо не верит ни в добро, ни в зло, ни в счастье. Он видит несовершенство мира и знает, что оно - вечно, что никакими потугами его не переделать. Ему смешон человек, который при всем своем ничтожестве пытается что-то исправить в мире. Ему забавны эти потуги человека, он смеется. Смех этот снисходительный. Так смеемся мы, когда ребенок сердится на бурю. Мефистофель даже жалеет человека, полагая, что источник всех его страданий - та самая искра божья, которая влечет его, человека, к идеалу и совершенству, недостижимому, как это ясно ему, Мефистофелю.
Мефистофель умен. Сколько иронии, издевательства над ложной ученостью, тщеславием людским в его разговоре со студентом, принявшим его за Фауста!
Теория, мой друг, суха,
Но зеленеет жизни древо.
(Перевод Б. Пастернака)
Он разоблачает потуги лжеучения ("Спешит явленья обездушить"), иронически поучает юнца: "Держитесь слов", "Бессодержательную речь всегда легко в слова облечь", "Спасительная голословность избавит вас от всех невзгод", "В того невольно верят все, кто больше всех самонадеян" и т.д. Попутно Гете устами Мефистофеля осуждает консерватизм юридических основ общества, когда законы - "как груз наследственной болезни".
Иной закон из рода в род
От деда переходит к внуку.
Он благом был, но в свой черед
Стал из благодеянья мукой.
Вся суть в естественных правах,
Л их и втаптывают в прах.
(Перевод Б. Пастернака)
Композиция "Фауста"
Трагедия "Фауст" имеет две части. Первая делится на 25 сцен, вторая включает в себя пять актов. Построенная по образцу шекспировских хроник с многочисленными эпизодическими персонажами, с множеством лаконичных, самых разнообразных сцен, она переносит читателя из одной части света в другую, в фантастическую обстановку шабаша ведьм в горах Гарца ("Вальпургиева ночь") или в компанию гуляк в погребок Ауэрбаха в Лейпциге, в комнату Маргариты или в мрачную тюрьму, где томится юная грешница. Смешение реального с фантастическим, своеобразная двуплановость повествования заставляет читателя постоянно подниматься над фактом, искать в единичном обобщающую закономерность, за мелочью прозревать великое. Жизнь человечества в ее величии и вместе с тем в мелочно-хлопотливой суете является здесь объектом поэтических раздумий, печали, восторга и возмущения автора. Не судьба отдельного человека, а весь мир, огромный, еще не познанный до конца, все человечество с его исторической судьбой волнует поэта.
Первая часть. Фауст многие годы отдал науке. Он мудр и учен. К нему издалека стекаются ученики. Слава о его обширных познаниях разнеслась повсеместно. Но Фауст тоскует. Он один знает цену своим знаниям - они ничтожны в сравнении с огромным морем неразгаданных тайн природы: "Напрасно истину ищу! Когда ж учу людей, их научить, улучшить не мечтаю".
Он раскрывает книгу и видит знак макрокосма. Все озаряется в нем. Новые силы вливаются в его грудь. Он снова полон энергии. Пытливая мысль влечет его вперед и вперед. Минутное уныние исчезает. Нет, он не раб природы, не мелкий червь - о, царь природы, он бог:
Не бог ли я? Светло и благодатно
Все вкруг меня! Здесь с дивной глубиной
Все творчество природы предо мной!
Фауст готов броситься в битву, ринуться на бесчисленных врагов человека, мешающих ему наслаждаться жизнью, преграждающих ему путь к счастью: "Мне хочется борьбы, готов я с бурей биться!"
Гете постоянно возвращается к теме природы. Человек дивится ею, восхищается ее вечной красотой, но прежде всего он познает ее, и в этом познании Природы - источник его господства над нею и, пожалуй, счастья. Фауст торжественными белыми стихами говорит об этой великой своей миссии:
Ты дал мне в царство чудную природу,
Познать ее, вкусить мне силы дал:
Я в ней не гость, с холодным изумленьем
Дивящийся ее великолепью,-
Нет, мне дано в ее святую грудь,
Как в сердце друга бросить взгляд глубокий.
И Герцен усмотрел в духовной истории Фауста нечто гамлетовское - "страдание мысли". Фауст пережил сильнейшее внутреннее потрясение. Он усомнился в силе своего интеллекта. После долгих лет кропотливого труда он вдруг ощутил крайнюю неполноту и даже призрачность своих знаний.
Натура сильная, горячая, он готов теперь все отвергнуть. Распалась уютная гармония его души, рухнули привычные жизненные принципы, на которые он опирался, в которые верил. В состоянии отчаяния он готов уже наложить на себя руки, и только колокольный звон, напомнив ему о его безоблачном детстве и красоте жизни, остановил руку, подносившую ко рту кубок с ядом.
Это случилось в пасхальные дни. Ликующий народ, песнопения во славу воскресения Христа, весеннее небо - все это символизирует возрождение жизненных сил мятущегося героя Гете. Но он полон сарказма. Он обрушивает град проклятий на все и вся. В обществе людей царят пороки; ложь, хитрость, корысть опутывают их души. Золотой божок, Мамон, владеет ими. Да будет проклят Мамон! Да будут прокляты мечты о семейном счастье, иллюзии любви с их хмелем страстей, надежды, высокие порывы - все, все, что пьянит и обольщает человека!
И особенно будь проклят завет "терпенья" и та "вечная песенка, которой с детства нам прожужжали уши": "Смиряй себя! Умей отказываться! Желай достижимого! Умей лишать себя!" Мы слышим голос молодого Гете, штюрмера, бурного гения, голос юного Вертера, не пожелавшего принять эту прописную мудрость обывателей. А ведь, как мы знаем, Гете отказался от своего бунта. Призыв "Желай возможного" прозвучал уже в его драме "Торквато Тассо" - что же теперь он снова в неизбывной горечи и тоске возвращается к мятежной своей юности? Видимо, не все ее огни угасли в нем. Впрочем, Гете предупреждает нас, что Фауст не уйдет в сферу безнадежного пессимизма, что на обломках разрушенной гармонии он построит новую. Хор духов, а в нем отчетливо слышен голос самого автора, призывает Фауста одуматься ("Чудесное зданье разбито в куски, ты градом проклятий его расшатал... но справься с печалью. Воспрянь, полубог! Построй на обвале свой новый чертог"). В минуту отчаяния Фауста подстерег Мефистофель. "А! Он отказался от разума, он разуверился в силе знаний. Что ж, теперь он в моих руках, он мой!" - потирает руки довольный бес.
Я жизнь изведать дам ему в избытке, И в грязь втопчу, и тиной оплету. Он у меня пройдет всю жуть, все пытки, Всю грязь ничтожества, всю пустоту.
Ликует Мефистофель. Словом, речь идет о том, чтобы погрузить Фауста в трясину страстей. Фауст идет на договор с Мефистофелем. Он не догадывается о коварном замысле беса.
Особый философский смысл заложен Гете в формулу договора между двумя героями трагедии. Фауст полагает, что человеческие желания безграничны, что вечная неудовлетворенность достигнутым будет сопровождать людей. Мефистофель утверждает обратное: достаточно человеку дать самые низменные наслаждения, и он забудет обо всем и предпочтет вечному движению вперед прозябание на месте ради минутных радостей.
Фауст. Когда на ложе сна, в довольстве и покое,
Я упаду, тогда настал мой срок! Когда ты льстить мне лживо станешь И буду я собой доволен сам, Восторгом чувственным когда меня обманешь, Тогда - конец! Довольно спорить нам!
Мефистофель. Идет!
Фауст. Ну, по рукам!
Когда воскликну я: "Мгновенье, Прекрасно ты, продлись, постой!" - Тогда готовь мне цепь плененья, Земля, разверзнись предо мной!
Договор заключен. Мефистофель, презирая людей и их представителя Фауста, не может понять его. Ему кажется, что Фауст слишком много философствует, тогда как нужно эгоистически брать от жизни щедро рассыпанные ею радости:
Кто философствует, тот выбрал путь плохой, Как скот голодный, что в степи сухой Кружит себе, злым духом обойденный, А вкруг цветет роскошный луг зеленый...