В 1969 году Шолохов передал в «Правду» главы из романа «Они сражались за Родину». Главный редактор газеты М. Зимянин не осмелился самостоятельно опубликовать их, так как в них содержалась критика Сталина. И рукопись была передана Брежневу. Прождав решения более трех недель, Шолохов сам обратился с письмом к Генеральному секретарю, в котором просил рассмотреть вопрос о Печатании новых глав. Однако ни ответа, ни личной встречи с Брежневым писатель так и не дождался. И вдруг «Правда» напечатала главы, без ведома автора вымарав из них все, что касалось сталинского террора1. Вероятно, после этого Шолохов понял, что тои правды о войне, которую он знал, ему рассказать не удастся. По словам дочери писателя, рукописи не-публиковавшихся глав романа Шолохов сжег. Больше к художественной прозе писатель не обращался, хотя судьба отмерила ему еще пятнадцать лет жизни. Однако вряд ли только обида, нанесенная «Правдой», тому причина. Поразивший его в последние десятилетия творческий кризис Шолохов осознавал сам. Еще в 1954 году, выступая на Втором съезде советских писателей, он сказал: «Термин «ведущий» в применении к человеку, который действительно кого-то ведет, сам по себе хороший термин, но в жизни бывает так, что был писатель ведущий, а теперь он уже не ведущий, а стоящий. Да и стоит-то не месяц, не год, а этак лет десять, а то и больше, — скажем, вроде вашего покорного слуги и на него похожих»2. Скончался М. А. Шолохов 24 февраля 1984 года. Еще при жизни Шолохова, в 70-е годы, поднялась новая волна обвинений писателя в плагиате. Только теперь она приобрела не форму слухов, а форму научной дискуссии.
В 1974 году в парижском издательстве ИМКА-пресс вышло незавершенное из-за кончины автора исследование «Стремя «Тихого Дона» (Загадки романа)», подписанное псевдонимом Д* (только в 1990 году). Впервые издание восстановленного текста романа было осуществлено к 50-летию Победы, стало известно, что автором этой работы была известный литературовед И. Н. Медведева-Томашевская). Книга вышла с предисловием А. И. Солженицына, в котором были и такие слова: «Перед читающей публикой проступил случай небывалый в мировой литературе. 23-летний дебютант создал произведение на материале, далеко превосходящем свой жизненный опыт и свой уровень образованности (4-классный). <...> Автор с живостью и знанием описал мировую войну, на которой не бывал по своему десятилетнему возрасту, и Гражданскую войну, оконченную, когда ему исполнилось 14 лет. Книга удалась такой художественной силы, которая достижима лишь после многих проб опытного мастера, — но лучший 1-й том, начатый в 1926 г., подан готовым в редакцию в 1927-м; через год же за 1-м был готов и великолепный 2-й; и даже менее года за 2-м подан и 3-й, и только пролетарской цензурой задержан этот ошеломительный ход. Тогда — несравненный гений? Но последующей А 5-летней жизнью никогда не были подтверждены и повторены ни эта высота, ни этот темп».
Опираясь на проведенный анализ текста, автор «Стремени» приходит к выводу о наличии в романе «двух совершенно различных, но сосуществующих авторских начал». Истинному автору, по мнению исследователя, свойственно проявление «высокого гуманизма и народолюбия, которые характерны для русской интеллигенции и русской литературы 1М1Ю—1910 годов»2. Ему присущ язык, органически соединяющий народный донской диалект с интеллектуальной речью писателя. Работа же «соавтора» заключалась прежде всего в редактировании авторского текста в соответствии с идеологическими установками, полностью противоречащими авторским. Язык же «соавтора» отличается «бедностью и даже беспомощностью». Д* называет в своей работе и имя «истинного автора» романа. Им, по ее мнению, является казачий писатель Федор Дмитриевич Крюков (1870—1920), чья рукопись была передана С. Голоушеву и упоминается в письме Л. Андреева. С этой версией соглашается и публикатор «Стремени «Тихого Дона» А. Солженицын. Гипотезу Д* поддержал также Р. А. Медведев, издавший в 1975 году за границей на французском языке книгу «Кто написал «Тихий Дон»?», а позже на английском ее обновленный вариант «Загадки литературной биографии Шолохова». Поскольку эти работы в Советском Союзе не публиковались, хотя и были хорошо известны в определенных кругах, сколько-нибудь серьезного опровержения выдвинутых доводов в советской печати не прозвучало, а попытки защитить авторство Шолохова, не вступая в открытую дискуссию, а тем более замолчать проблему не только не привели к оправданию писателя, но, наоборот, нередко порождали сомнения даже в тех читателях, которые не были склонны отрицать авторство Шолохова. Иначе отнеслись к проблеме за границей. Американский славист Г. Ермолаев провел обстоятельный сопоставительный анализ текста «Тихого Дона» с текстами Шолохова и Крюкова и пришел к выводу, что Шолохова можно с большим основанием считать автором романа. Группа норвежских ученых под руководством Г. Хьетсо привлекла к решению проблемы компьютерную технику и методы математической лингвистики. С помощью количественного анализа исследователи проверили гипотезу авторства Крюкова и пришли к выводам, опровергающим ее. Наоборот, их анализ подтвердил, что «Шолохов пишет поразительно похоже на автора «Тихого Дона».
Новый виток дискуссии начался уже после смерти Шолохова в 80—90-х годах. Среди наиболее значительных работ этого периода следует назвать опубликованное в Израиле исследование 3. Бар-Селлы «Тихий Дон» против Шолохова» (1988—1994). Автор, проведя тщательное исследование текста романа, его стилистики, обнаружил многочисленные ошибки и неточности, а также назвал, целый ряд малоизвестных претендентов на авторство «Тихого Дона» и заявил о своем открытии нового имени автора. В опубликованных частях исследования имя его еще не названо, но Бар-Селла дает некоторые сведения о нем: «донской казак по происхождению, учился в Московском Императорском университете, автор двух (кроме «Тихого Дона») книг, расстрелян красными в январе 1920 года в городе Ростове-на-Дону. В момент гибели ему еще не исполнилось тридцати лет»1. В 1993 году в журнале «Новый мир» появилась обширная работа А. Г. и С. Э. Макаровых2. Не ставя перед собой цель назвать конкретного автора романа, исследователи с помощью скрупулезного анализа выявляют существование двух различных авторских редакций исходного текста «Тихого Дона» и механическое, компилятивное их объединение «соавтором» текста при отсутствии видимого понимания им («соавтором») возникающих принципиальных расхождении и внутренних противоречий.
Важнейшим аргументом против Шолохова как автора «Тихого Дона» в последние годы являлось отсутствие архивов, черновиков и рукописей романа. Однако, как оказалось, черновики первой книги романа сохранились. Их разыскал журналист Лев Комм й, о чем он сообщил в своих публикациях в начале 90-х годов. В 1995 году в Москве вышла его книга «Кто написал «Тихий Дон»: Хроника одного поиска», а которой опубликованы и прокомментированы рукописи, воспроизведена авторская правка частей романа. Появление в печати датированных и правленых самим писателем рукописей стало серьезным аргументом в пользу авторства Шолохова. Однако, не будучи уверенным в том, что «к хранителям архива не явятся непрошеные гости — коллекционеры, литературоведы, грабители и т. д.», Колодный не указал, в чьих руках находятся эти рукописи.
В конце 1999 года, в преддверии юбилея Шолохова (2000 год — год 95-летия со дня его рождения), в средствах массовой информации появились сообщения о том, что рукописи «Тихого Дона», все эти годы хранившиеся, как выяснилось, в семье Василия Кудашева, близкого друга писателя, погибшего во время Великой Отечественной войны, были обнаружены сотрудниками Института мировой литературы им. Горького, которые вели поиск независимо от Л. Колодного. В интервью корреспонденту газеты «Комсомольская правда» директор института, член-корреспондент Академии наук России Ф. Ф. Кузнецов рассказал следующее: «Самое главное для нас было определить, насколько серьезно то, чем обладают хранители рукописей. Когда договорились о приемлемой цене и для нас, и для них, с их согласия был снят ксерокс. Сенсация! Другого слова не найдешь. 855 страниц, написанных от руки, — большая часть шолоховской рукой, другая — рукой Марии Петровны, жены писателя (тогда у Шолоховых еще не было пишущей машинки). Из них более пятисот страниц — черновики, варианты, фразы, перечеркнутые вдоль и поперек в поисках искомого слова, — короче, живые свидетельства авторской мысли, творческих исканий»1.
Трудно сказать, поставит ли введение в научный оборот этих рукописей точку в затянувшемся споре. Но уже сегодня ясно одно: у великих книг есть способность жить своей жизнью, независимой от их создателей и критиков. Время подтвердило, что именно такая судьба уготована лучшим произведениям Михаила Шолохова.
[1] Цена метафоры, или Преступление и наказание
[2] Цена метафоры, или Преступление и наказание