Что дело объяснить дозволите мне прежде.
Княжнин.
Пространственный образ тюрьмы, возникающий в эпиграфе, перекликается с пространственным образом острога, созданном в XIII главе романа.
Тюрьма, острог - «чужое» пространство, враждебно настроенное к человеку. Оно может погубить человека, сломать его. В острог попадает герой романа - Петр Гринев. Строчки эпиграфа " Извольте, я готов; но я в такой надежде. Что дело объяснить дозволите мне прежде" перекликаются со строками главы: "Совесть моя чиста, я суда не боялся".
И в строчках пушкинского эпиграфа, предшествующего главе, и в строках самой главы мы чувствуем надежду на то, что герой не только преодолеет чужое для него пространство и выйдет из него нравственно невредимым, но и сохранит верность отцовскому завету («Береги честь смолоду»).
Эпиграф, таким образом, не только создает определенный эмоциональный настрой (оптимистический), но и выполняет художественную функцию предуведомления читателей о том, что финал трагических событий, развернувшихся на его глазах, для героев романа Петра Гринева и Маши Мироновой должен быть положительным.
Последняя глава романа называется «Суд», а эпиграфом к ней Пушкин взял пословицу:
Мирская молва -Морская волна.
Пословица.
Мирская молва - людские толки, слухи.
В слове этого пушкинского эпиграфа говорит мир с его «шумом и звоном», с его толками, слухами, домыслами. Образ мирской молвы соотносится автором с образом морской волны, которая подхватывает человека и несет его по волнам житейского моря. Эти художественные образы получают конкретное наполнение в главе романа. Одних слов: «Государев кум со своей хозяюшкой», - то есть свидетельства о принадлежности пойманных людей к миру восставших, достаточно Зурину, чтобы, не размышляя, отправить Гринева в острог. Но вот Гринев арестован и приведен на суд. Его уверенность в том, что ему удастся оправдаться, зиждилась на чувстве своей человеческой правоты. Отец Гринева, получив письмо от родственника, в котором тот писал о Петре Гриневе, называет сына «ошельмованным изменником». Приговор ему произносит не только дворянский суд, но и родной отец. Так, людская молва, вторгаясь в частную жизнь человека, «бросает» его в волны житейского моря: выплывет - не выплывет Человеческая судьба Гринева и Маши оказывается в постоянном соприкосновении с «мирской молвой», и жизни и счастью героев грозит смертельная опасность. На что в этом случае могут надеяться герои? На правосудие? На милость?
Маша Миронова просит Екатерину II за Гринева, но приехала она «просить милости, а не правосудия». Императрица, в отличие от Пугачева, не проявляет к Гриневу той милости, о которой просит Марья Ивановна. Истинный правитель, коим в романе является Екатерина II, по мысли Пушкина, творит не произвол («Казнить так, казнить, жаловать так, жаловать»), а правосудие. И ЕкатеринаII приняла решение не прежде, чем внимательно выслушала Марью Ивановну и вникнула в сложную, запутанную историю Гринева, во многом «овеянную мирской молвой».
"Я рада, что могла сдержать вам свое слово и исполнить вашу просьбу. Дело ваше кончено. Я убеждена в невиновности вашего жениха"
Итак, истинного правителя от ложного, по мнению Пушкина, отличает правосудие.
Этой точки зрения придерживается литературовед Г. Красухин.
Но вот, например, Ю. Лотман придерживается иной точки зрения. По мнению Лотмана, Екатерина II как императрица вынуждена осудить Гринева, но как человек она его прощает. Милость, по мысли Лотмана, противопоставлена в романе правосудию - Он утверждает: в борьбе двух сословий, в кровавой войне человечность, милость важнее сословных, политических интересов и любых иных интересов. Для Пушкина, как считает Лотман, правильный путь состоит не в том, чтобы из одного лагеря современности перейти в другой, а в том, чтобы «подняться над «жестоким веком», сохранив в себе гуманность, человеческое достоинство и уважение к живой жизни других людей. Такими он показывает своих героев, которые, имея в душе крепкий нравственный стержень, не поддаются мирской волне, а противостоят ей, умея плыть, не по течению волн житейского моря, а наоборот, против них.
Мне кажется, что правы оба литературоведа, так как Пушкин, как истинный художник, избегает однозначного смысла. Нет правды в категорическом суждении, нет правды без учета чужой, другой правды; истина диалогична. Таким образом, хронотоп эпиграфа в последней главе романа помогает понять авторскую концепцию мира и человека.
Эпиграф звучит как реплика, обращенная ко всему миру. Роман резонирует миру как некое эхо. Это не является только "условностью"
Оно необычайно важно. Ограниченная точка зрения рассказчика, благодаря посредничеству этого эха, является более широкой, общечеловеческой.
Итак, уже в эпиграфах к главам романа художественно воссозданы два мира(дворянский и народный), намечен основной конфликт эпохи. Внетекстовое пространство гармонично сливается с повествовательным миром произведения. Это мир, который представляет собой не простое, а сложное целое (как бы Россия в России). Внетекстовое и текстовое пространство двулики и призваны осуществлять цель исторически значимую - привести в столкновение две силы (дворянство и народ).
Такое взаимодействие внетекстового романного пространства в произведении чрезвычайно значимо. Это художественная находка автора, большая его удача, так как позволяет избежать однозначности в оценке мира и человека, выразить более широкую, общечеловеческую точку зрения на исторические события, участников.
IV Выводы.
Исследуя роман А.С. Пушкина «Капитанская дочка» в свете заявленной темы, я пришла к следующим выводам.
Во - первых, пространственно - временная организация пушкинских эпиграфов к главам романа, а также романа в целом достаточно сложна и многообразна. Она подчинена главной художественной задаче - философскому осмыслению истории, прошлой, настоящей и будущей судьбы человека.
Во - вторых, художественным своеобразием хронотопа в пушкинском романе является гармоничное взаимодействие двух пространств (внетекстового и романного), что позволяет автору глубоко исследовать мир - Вселенную и мир души человеческой и избежать однозначности в их оценке.
В - третьих, в создании пространственно - временных образов у Пушкина участвуют такие формы, как «подтекст» и «сверхтекст». Его роман - это неявный диалог автора и его героев с миром и душой человека, проявляющийся в системе ёмких и выразительных образов. В этом заключается, на мой взгляд, одна из сопоставляющих художественную ценность пушкинского романа.
В - четвертых, писатель глубокой мысли, он назначение свое как творца прежде всего видит в том, чтобы проникнуть в иной, высший мир, постичь Вечность через осознание Прошлого и Настоящего.
А.С.Пушкин глубоко и остро переживал ощущение бытия человека, конфликт Космоса и Хаоса. И эти переживания выражены на языке философского писателя, которому присуще было сознание трагического бытия.
Через сознание Прошлого проникнуть в тайну своего века, своего времени и попытаться заглянуть в Будущее - этой глобальной задаче подчинено создание внетекстового пространства через эпиграфы.
Кроме того, интересен сам характер пушкинских эпиграфов в романе «Капитанская дочка»: это голос мира, которому откликается произведение.
В слове пушкинского эпиграфа говорит с его «шумом и звоном», он звучит свободно и будто бы переплёскивается из эпиграфа в повествовательный мир произведения. В эпиграфах к главам романа звучат голоса эпохи; все силы конфликта, изображенные в романе, представлены также за рамкой их «собственными» голосами в культуре изображаемого прошедшего времени.
Таким образом, эпиграфы образуют реальное обрамление, колоритный исторический фон для более обобщенного и нейтрального повествования, отдаленного от эпохи гриневско - пушкинского повествования. Они образуют ещё одну действительность за краем действительности повествования, воспроизводящую в «подлиннике» её сознание и культуру. В эпиграфах «Капитанской дочки» не автор, а мир говорит за гранью повествования.
Художественные функции эпиграфов романа тоже разнообразны: они выполняют роль предуведомления, философского обобщения, эмоционального фона.
Итак, исследование внероманного текста пушкинского произведения в направлении темы реферата позволяет почувствовать своеобразие авторского мироощущения и мироотношения, отразившееся как в эпиграфах, так и в романе в целом. Это писатель, для которого нет правды без учета чужой, другой правды. Истина, с его точки зрения, всегда диалогична. В страшном, жестоком мире, который он воссоздал в своем романе, для него, писателя и человека, приоритетными оказывается общечеловеческие ценности: милосердие, честь и достоинство, уважение к жизни других людей - словом, то, чего так не хватает нам, живущим в начале XXI века.
И Пушкин через столетия протягивает нам руку помощи, помогая ориентироваться в сложном, противоречивом мире, заставляя нашу мысль биться над решением главной дилеммы - дилеммы добра и зла.
Итак, исследовав источники пушкинских эпиграфов к главам романа "Капитанская дочка", можно сделать вывод о том, что все эпиграфы к главам романа делятся на две группы: частично подлинно заимствованные из поэзии 18 века, частично под них стилизованные и фольклорные эпиграфы. В подборе эпиграфов, которые являются смысловым ключом к пониманию каждой главы, отражено авторское отношение к изображаемым событиям. Пушкину важно было, чтобы имена Сумарокова, Княжнина, Хераскова значились над главами, определенным образом ориентируя читателей. Эти поэты в своих произведениях прославляли высокое служение отчизне, верность долгу и дворянской чести.
Большая часть эпиграфов заимствована из народного творчества. Фольклорные эпиграфы отражают исторический, социальный, нравственный опыт народа, его быт, интересы, воззрения, идеалы, его мудрость, подчеркивают высокие нравственные устои народной жизни. Таким образом, внетекстовое пространство романа неоднородно. Это два мира: дворянский и народный. Это миры - антиподы. Так, уже в пределах внетекстового пространства выражена антитеза " народ - дворяне ", которая станет определяющей в повествовательном мире произведения.