В январе 1819 года русская миссия, посланная в Иран, двинулась из Тифлиса в дальнейший путь. Грибоедов вел путевой дневник. Природа Закавказья и Северного Ирана, памятники древней архитектуры, встречавшиеся на пути, быт, нравы и обычаи местных жителей, собственные переживания и размышления — таков пестрый материал этого дневника. Ехали медленно, с целым караваном вьючных лошадей и мулов, часто останавливаясь на дневки и ночевки. «Секретарь бродящей миссии» — так назвал себя Грибоедов. «Я так свыкся с лошадью, что по скользкому спуску, по гололедице, беззаботно курю из длинной трубки,— писал он,— Одна беда: скудность познаний об этом крае бесит меня на каждом шагу. Но думал ли я, что поеду на восток? Мысли мои никогда сюда не были обращены» '.
Только около 10 марта русская миссия прибыла наконец в столичный город Ирана — Тегеран, Здесь ей был оказан пышный прием. Три месяца спустя Грибоедов в числе других дипломатов сопутствовал шаху Фет-Али в его путешествии по Ирану и тем самым получил возможность лучше ознакомиться с этой страной, где все было странным и непривычным для глаза европейца. В августе русская миссия переехала в город Тавриз, где жил наследник шахского престола и фактический правитель Ирана Аббас-Мирза, ведавший сношениями с иностранными государствами.
Здесь Грибоедову пришлось выполнить сложное и ответственное дипломатическое поручение. Он вел переговоры относительно возвращения на родину русских солдат, плененных иранцами во время войны с Россией. Аббас-Мирза и другие иранские сановники чинили Грибоедову всяческие препятствия. Однако Грибоедов, решивший, как он сам пишет, «голову положить за несчастных соотечественников», успешно закончил переговоры и в начале сентября 1819 года отправился в Грузию во главе колонны возвращавшихся на родину солдат. Претерпев в пути разнообразные приключения, он привел свою колонну в Тифлис. Побывав в Чечне у Л. П. Ермолова, в конце января 1820 года Грибоедов вернулся в Тавриз.Пребывание его в Персии и уединённая жизнь в Тевризе сделали Грибоедову большую пользу, - пишет в воспоминаниях С. К. Бегичев - Сильная воля его укрепилась, всегдашнее любознание его не имело уже преграды и рассеяния. Он много читал по всем предметам наук и много учился»
Однако Грибоедов сильно скучал на чужбине. Он тосковал по Петербургу, по Москве, по литературным друзьям, по театру. «Веселость утрачена, не пишу стихов, может и творились бы, да читать некому... « - жаловался он в письме к П. А. Катенину
Впрочем, именно здесь, вдали от родных мест, в творческом воображении Грибоедова окончательно сложился гениальный замысел "Горе от ума", возникший, возможно, еще в 1816 году (не исключено, что тогда же и в последующие годы Грибоедов сделал первоначальные наброски комедии, до нас не дошедшие). В ноябре 1820 года, в Тавризе, замысел комедии, вероятно был обдуман заново, и Грибоедов приступил к его осуществлению, отбросив кое-что из написанного прежде. До нас дошло письмо Грибоедова из Тавриза в котором он пересказывает приснившийся ему сон: будто бы он дал своим петербургским друзьям обещание закончить через год какое-то литературное произведение. Нужно думать, что речь в этом письме шла именно о «Горе от ума".
В конце 1821 года Грибоедову удалось выбраться из Тавриза. Он был послан в Тифлис с донесением А. П. Ермолову о положении дел в Иране. По дороге он сломал руку, и это случайное обстоятельство сыграло известную роль в изменении его судьбы. Под тем предлогом, что Грибоедову необходимо остаться в Тифлисе для лечения, Ермолов своей властью освободилего от обязанностей секретаря дипломатической миссии в Иране и, «зная отличные способности молодого сего человека и желая воспользоваться приобретенными им в знании персидского языка успехами», направит в Петербург ходатайство о том, чтобы Грибоедов был определен к нему "секретарем по иностранной части". Ходатайство Ермолова было удовлетворено.
Около полутора лет Грибоедов провел вТифлисе часто разъезжая с Ермоловым по Кавказу. К этому времени относится сближение его с В. К. Кюхельбекером, также служившим при Ермолове. Кюхельбекер стал преданнейшим другом и литературным единомышленником Грибоедова. Здесь, в Тифлисе, Грибоедов продолжал работу над созданием «Горя от ума» и читал Кюхельбекеру каждое явление, как только оно было написано.
Известно, что к весне 1823 года были написаны первый и второй акты комедии в первой из дошедших до нас редакций.
В начале марта 1823 года Грибоедов получил долгожданный отпуск на родину. Вскоре он был в Москве, среди друзей и близких. Лето он провел в тульском поместье С. Н. Бегичева, где работал над третьим и четвертым актами «Горя от ума», а осенью, вернувшись в Москву, продолжал отделывать и шлифовать текст комедии. Грибоедов «ездил на обеды и балы, до которых никогда не был охотник, а затем уединялся по целым дням в своем кабинете». «Каждый выезд в свет представлял ему новые материалы к усовершению своего труда»,— говорит по этому поводу человек, близко знавший Грибоедова. Вскоре слухи о комедии Грибоедова проникли в московское общество, и он «волею и неволею читал ее во многих домах».
В конце того же 1823 года, сообща с писателем II. А. Вяземским и композитором А. Н. Верстовским, Грибоедов написал музыкальный водевиль «Кто брат, кто сестра, или Обман за обманом», поставленный в московском театре в январе 1824 года. Спектакль не имел успеха.
Между тем срок отпуска Грибоедова давно истек. Под предлогом необходимости уехать за границу для лечения он просил отсрочки и получил ее.
1 июня 1824 года Грибоедов приехал в Петербург — главным образом для того, чтобы хлопотать о продвижении «Горя от ума» в печать и на сцену. Однако еще по дороге, в почтовой коляске, он снова вернулся к переработке своей комедии. Ему «пришло в голову приделать новую развязку», и «стихи искрами посыпались», так что Грибоедову показалось, что «работе конца не будет». Действительно, рукописи «Горя от ума» свидетельствуют о том, как много творческого труда вложил Грибоедов в свое создание,Когда Грибоедов приехал в Петербург, в литературно-театральных кругах он был уже широко известен как автор замечательной ненапечатанной комедии. Многократно и с неизменным успехом читал ее Грибоедов друзьям писателям и актерам. «Грому, шуму, восхищению, любопытству конца нет",- извещал он С. Н. Бегичева.
Грибоедов мечтал увидеть «Горе от ума» в печати и на сцене. Однако все его хлопоты были безуспешны: публиковать комедию в полном и неприкосновенном виде цензура не разрешила; не была пропущена она и на сцену. Единственное, чего удалось добиться Грибоедову, это провести через цензуру отрывки из «Горя от ума» {четыре сцены из 1 акта и весь Ш акт), которые и были напечатаны в начале 1825 года в альманахе
"Русская Талия". При этом Грибоедов вынужден был, говоря его же словами, «подделаться к глупости цензуры", изъяв из комедии не только отдельные "неблагонамеренно" звучавшие стихи, но и всё что носило характер указания или намёка на правительственные учреждения, на чиновничество, офицерство и титулованную знать на «монаршее лицо». А когда ученики Петербургской театральной школы попытались было поставить «Горе от ума» у себя в школе, то даже этотзакрытый спектакль был запрещён накануне первого представления.
Грибоедову так и не удалось увидеть свою комедию ни напечатанной целиком, ни поставленной на большой сцене. До нас дошло известие, будто Грибоедов в 1827 году присутствовал на любительском спектакле, в котором силами молодых русских офицеров были разыграны сцены из «Горя от ума».
Между тем комедия, минуя цензурные рогатки, все же дошла до читателя в 20-х годах XIX века в рукописных копиях, или, как их тогда называли, "списках»
копий снимались новые, и в 1830 году в одном из журналов уже писали, но поводу «Горя от ума»: «Первый списанный экземпляр сей комедии быстро распространился по России, и ныне нет ни одного малого города, нет дома, где любят словесность, где бы не было списка сей комедии..."
Почти год провел Грибоедов в Петербурге. Здесь он вращался по преимуществу в декабристском кругу; в это время сблизился он с К. Ф. Рылеевым и А. А. Бестужевым.
В исходе мая 1825 года Грибоедов выехал обратно в Грузию — кружным путем: через Киев и Крым, где задержался еще на целых три месяца, и за это время вдоль и поперек исколесил весь полуостров. Из Феодосии Грибоедов отправился на Кавказ — через Керчь и Тамань, вдоль Кубани по Кавказской сторожевой линии, до Горячих Вод. В Тифлис, к месту службы, Грибоедов не спешил. Он дожидался Ермолова, объезжавшего кавказские укрепления.
Лишь в январе 1826 года вместе с Ермоловым Грибоедов приехал в крепость Грозную и здесь (22 января) неожиданно был арестован по «высочайшему повелению», доставленному фельдъегерем, спешно прискакавшим из Петербурга.
Грибоедов был арестован по подозрению в принадлежности к тайному политическому обществу. Имя его несколько раз называлось во время следствия по делу декабристов. Царский приказ предписывал «немедленно взять» Грибоедова «со всеми принадлежащими ему бумагами, употребив осторожность, чтобы он не имел времени к истреблению их, и прислать как оные, так и его самого под благонадежным присмотром в Петербург прямо к его императорскому величеству». А. П. Ермолов якобы успел предупредить Грибоедова об аресте, велел ему сжечь всё, что могло послужить к его обвинению, и арестовал его только после того, как бумаги были уничтожены.