Но Высоцкий смеется, страдает, сострадает и любит человека таким, каков он есть, равным самому себе.
2.2 Формирование гуманистической концепции в произведениях о войне
В разнообразной ролевой лирике Владимира Высоцкого есть особая тема, к которой он обращался на протяжении всего своего творческого пути, и которая была необычайно важна для него. Это – тема войны. В военной поэзии наиболее ярко раскрыты гуманистические ценности поэта. В ней поэт раскрывает свой нравственный идеал.
Когда Высоцкого спрашивали, почему он много пишет о войне, он говорил: «Мы все воспитаны на военном материале» (в самом деле, в ту пору военная тема занимала весомое место в воспитании детей) ; он вырос в военной семье (отец и дядя были фронтовиками, много рассказывали о военном времени). Но помимо этого, указывал еще одну важную причину: «…мы дети военных лет – для нас это вообще никогда не забудется… Один человек метко заметил, что мы «довоевываем» в своих песнях. У всех нас совесть болит из-за того, что мы не приняли в этом участия. Я вот отдаю дань этому времени своими песнями».[1]
Володе Высоцкому было три года, когда началась война с гитлеровской Германией. Не столько по памяти, сколько по рассказам близких напишет он не без улыбки в «Балладе о детстве» (1975) о военной поре, о тогдашней жизни в Москве, в доме «на Первой Мещанской – в конце» (нынешний Проспект Мира):
Не боялась сирены соседка,
И привыкла к ней мать понемногу.
И плевал я – здоровый трехлетка
На воздушную эту тревогу.
Именно в детстве складывается у поэта основы будущего мировоззрения:
Все, от нас до почти годовалых,
Толковище вели до кровянки.
А в подвалах и полуподвалах
Ребятишкам хотелось под танки.
А в «Балладе о войне» (того же года) поэт уже всерьез осмыслит судьбу своего послевоенного поколения, «опоздавшего» на поля сражений и узнающего о подвигах и героях прошлого из книг:
И пытались постичь –
Мы, не знавшие войн,
За воинственный клич
Принимавшие вой, -
Тайну слова «приказ»,
Назначенье границ,
Смысл атаки и лязг
Боевых колесниц.
Военной теме посвящена уже одно из самых первых стихотворений Высоцкого – «Ленинградская блокада» (1961). Она вписывается в серию песен молодого поэта на улично-уголовную тему, но необычайно по своей лирической ситуации. Здесь перед нами не просто очередной герой-маргинал, но человек, переживший блокаду; блокадным опытом объясняется и его нынешнее социальное положение. В осажденном Ленинграде он лицом к лицу столкнулся с несправедливостью, увидел, что начальство переживало блокаду совсем не так, как простые люди:
Граждане смелые, а что ж тогда вы делали,
Когда наш город счет не вел смертям?
Ели хлеб с икоркою, а я считал махоркою
Окурок с-под платформы черт-те с чем пополам.
Но мало того: теперь те же самые «граждане» преследуют бывшего блокадника. Однако какой бы образ жизни он ни вел (в блокаду он «не пил и не гулял», а теперь, надо понимать, делает и то и другое), у них нет на это морального права. И мы соглашаемся с героем, протестующим против такой несправедливости:
Я скажу вам ласково, граждане с повязками,
В душу ко мне лапою не лезь!
Стихотворение это замечательно еще точностью в деталях – приметой поэтической зоркости и мастерства. Высоцкий пишет не о блокаде вообще, а именно о Ленинградской блокаде, знает ее реальные обстоятельства ( «Я видел, как горят Бадаевские склады» и т.д.). невольно демонстрируя верность традиции высоко ценимого им в юности Николая Гумилева и других поэтов-акмеистов, автор пристально вглядывается в окружающий героя предметный мир: чего стоит один только «окурок с-под платформы черт-те с чем пополам»! В этой, казалось бы, мелочи – целая судьба человека, научившего ценить и такое…
Данный герой является одним из носителей гуманистических ценностей поэта. Мы видим конфликт его с внешним миром, миром бюрократов и чиновников, которые обезличены и противопоставлены герою стихотворения. Таким образом, начинает раскрываться противопоставление «гуманистический идеал – бездушное общество, внешний мир».
Спустя три года, в 1964 году, Высоцкий напишет два военных стихотворения на тему, в ту пору тоже запретную: «Все ушли на фронт» и «Штрафные батальоны», в которых представлены глубокие нравственные мотивы, ярко выражен гуманистический пафос.
Герои этих стихотворений – солдаты-штрафники, отправленные на фронт из сталинских лагерей. Фактически это были смертники: их бросали в прорыв на самых трудных участках. За ними шли цепью бойцы НКВД и стреляли в тех, кто повернул в обратную сторону. Поэтому в бою штрафники могли оказаться только победителями – или убитыми:
У штрафников один закон, один конец –
Коли-руби фашистского бродягу!
И если не поймаешь в грудь свинец,
Медаль на грудь поймаешь «За отвагу»…
Вот шесть ноль-ноль – и вот сейчас обстрел, -
Ну, бог войны, давай без передышки!
Всего лишь час до самых главных дел:
Кому – до ордена, а большинству – до «вышки».
Горький парадокс: человека, избежавшего «вышки» (т.е. высшей меры наказания) в заключении, пуля настигает все равно…
И в этом глубокий гуманистический посыл поэта, который доносит до нас боль и отчаяние за людей, павших геройски, но оставшихся в забвении.
Здесь самое время вспомнить имя человека, оказавшего очень сильное влияние и на военные песни Высоцкого, и на становление его как великого поэта и гуманиста. Этот человек – Михаил Анчаров (1923 – 1990), один из первых поющих поэтов, начавший писать еще до войны, но активно работавший в авторской песне в 50 – 60-е годы, в пору первоначального ее расцвета. В 1960-х Анчаров и Высоцкий довольно тесно общались, были – несмотря на пятнадцатилетнюю разницу в возрасте – духовно близки друг другу.
В годы войны Анчаров учился в Военном институте иностранных языков Красной Армии, затем участвовал в военных действиях на Дальнем Востоке. Одним словом, о войне он знал не понаслышке и не раз обращался к этой теме в своем творчестве. Так вот, в 1959 году, Анчаров написал песню «Цыган-Маша», который и открыл для других авторов – и для Высоцкого, и для Галича – трагическую тему штрафников:
Штрафные батальоны
За все платили штраф.
Штрафные батальоны –
Кто вам заплатит штраф?[2]
«Платить» никто, конечно, не собирался: власть предпочитала делать вид, что никаких штрафных батальонов не существовало.
Во второй половине 60-х влияние Анчарова на Высоцкого особенно ощутимо. Кажется, именно его пример помог Высоцкому расширить свой поэтический мир, превратиться из автора одной – улично-уголовной – темы в создателя поэтической «энциклопедии русской жизни», в поэта, чье творчество пропитании гуманистическими идеями.
Вот еще два военных сюжета, «подсказанных» младшему барду старшим.
В 1964 году Анчаров написал «Балладу о парашютах», в которой возвел подвиг простых десантников в масштаб библейской истории:
И сказал Господь:
- Эй, ключари,
Отворите ворота в Сад!
Даю команду –
От зари до зари
В рай пропускать десант.[i]
Так десантник Гошка, «благушинский атаман» (Благуша – традиционное название старого района Москвы между набережной Яузы и Измайловским парком; в этом районе Анчаров вырос), попадает в рай – несмотря на то, сто он «грешник»:
Но где же святого
Найдешь одного,
Чтобы пошел в десант?
Герой словно отождествляется, даже меняется местами со своим тезкой, святым Георгием и тем самым обеспечивает мир:
Пока этот парень держит копье –
На свете стоит тишина.
А спустя четыре года Высоцкий создаст «Песню летчика», в которой прозвучат те же анчаровские мотивы. Погибшие пилоты тоже отправляются в рай, их тоже с трудом туда впускают, но они, вслед за десантником Гошкой, становятся «хранителями» (поэт обыгрывает сочетание «ангел-хранитель») и в потусторонней жизни:
Архангел нам скажет: «В раю будет туго!»
Но только ворота – щелк,
Мы Бога попросим: «Впишите нас с другом
В какой-нибудь ангельский полк!»
И я попрошу Бога, Духа и Сына,
Чтоб выполнил волю мою:
Пусть вечно мой друг защищает мне спину,
Как в этом последнем бою.
Мы крылья и стрелы попросим у Бога,
Ведь нужен им ангел – ас,
А если у них истребителей много,
Пусть пишут в хранители нас.
В этом стихотворении мы видим, как реализуется гуманистические принципы у Высоцкого: жизнь ради жизни, готовность принести любую цену во имя спасения других. Образ хранителя – вот одна из реализаций гуманистического идеала поэта, прекрасный поэтический образ, раскрывающий нам ценности Высоцкого.
В том же 1968 году, в продолжение темы, Высоцкий напишет «Песню самолета-истребителя»; две песни составят своеобразный цикл – поэт будет исполнять их вместе, одну вслед за другой.
Если раньше мы видели носителей гуманистического идеала, реализовывавшегося в образах людей, то в данном стихотворении Высоцкий использует художественный образ самолета-истребителя. Перевоплощение поэта в неодушевленный предмет со всей яркостью раскрывает нам основной гуманистический посыл Высоцкого – неприятие зла, войны и насилия. Ради этого происходит персонификация образа самолета: топливо сравнивается с кровью, истребитель испытывает гамму чувств, и мотивом звучит «Мир вашему дому!»: