§ 4. Сущность этнографических диалектизмов
Данной группой объединены слова, называющие предметы, характерные для быта, хозяйства данной местности. Если какой-то предмет, какая-то вещь встречается только на территории распространения данного диалекта, то название этой вещи и будет являться этнографическим диалектизмом. Таким образом, это местное название местной вещи. Именно поэтому этнографический диалектизм не может быть переведен на литературный язык в большинстве случаев. Его нельзя без ущерба для смысла заменить каким-то соответствующим литературным синонимом. Так, в некоторых южнорусских областях носят панёвы. Панева – это разновидность юбки; она шьется из нескольких полотнищ яркой ткани. На севере панев не носят, а там, где их носят, они называются именно так.
§ 5. Особенности семантических диалектизмов
К семантическим диалектизмам относятся слова, обладающие диалектным значением, но соответствующие общелитературным словам. Таким образом, если в говоре общелитературное слово употреблено в значении, не свойственном литературному языку, то это местное значение слова, которое представляет собой семантический (смысловой) диалектизм. Например: угадать – в значении "узнать кого-то в лицо"; ученик – в значении "учитель", пахать – в значении "подметать пол". Эта группа диалектизмов, как правило, в художественных произведениях не используется с целью избежать смыслового заблуждения читателя.
§ 6. Фразеологические диалектизмы
В данную группу диалектной лексики включаются диалектные устойчивые сочетания, имеющие смысловые параллели в литературном языке или не имеющие их. Л.А.Шевченко приводит следующие примеры фразеологических диалектизмов: зол к работе – "трудолюбивый"; остаться на корни – "при разделе остаться жить в отцовском доме"; белая изба – "изба, в которой печь имеет трубу"; балы точить – "балагурить"; биться по рукам – "договориться"; убирать запятки – "уносить ноги" (23, 191).
§ 7. Исследование способов введения диалектизмов в художественном тексте
Настоящий художник слова, тонко чувствующий народную речь и умело использующий ее в своих произведениях, всегда заботится об "уместности" и "понятности" используемой им диалектной лексики или другого диалектного явления. С этой целью диалектные единицы вводятся в художественный текст разными способами. Среди них исследователи отмечают следующие:
а) прямое толкование диалектного слова в сносках или скобках;
б) разъяснение диалектного слова в авторском тексте;
в) концептуальное раскрытие значения диалектизма в пределах предложения или абзаца;
г) толкование диалектизмов в прилагательных к художественному тексту словариках.
Согласно данным исследователей, как наиболее распространенный способ введения в текст диалектного слова ими на фонетическом и грамматическом уровнях диалектного явления наблюдается контекстуальный способ. В этом случае диалектизм является органической, неотъемлемой частью произведения; объяснения не отвлекают, на наш взгляд, внимание читателя от содержания произведения.
Классическим примером умелого разъяснения диалектизма в авторском тексте или в диалоге являются рассказы И.С.Тургенева. Например, в рассказе "Касьян с Красивой Мечи" встречаем: "…неудача, или как говорят у нас, незадача моя продолжалась" (см. рассказ).
Менее распространенным способом введения диалектных слов в ткань художественного произведения является прямое толкование, данное в скобках или в сносках. Так, в рассказе И.С.Тургенева "Хорь и Калиныч" находим: "В Орловской губернии последние леса и площадя исчезнут лет через пять, а болот и в помине нет". Пояснение автор дает в сноске: "Площадями" называются в Орловской губернии большие сплошные массы кустов" (см. рассказ).
Толкование диалектизмов в прилагаемых словариках практически не используется.
Таким образом, диалектизм рассматривается нами на уровне лексики. Различается несколько типов диалектизмов в зависимости от отношения диалектного слова к литературному языку: отличается ли оно отдельным звуком, аффиксом, корневой морфемой, всем звуковым комплексом или по своей семантике. Особо выделяются в каждом говоре собственно лексические диалектизмы, которые подразделяются на тематические группы. Использование их в художественном произведении связано с определенными трудностями: для введения их в текст и толкования писатель применяет разные способы и приемы.
Выводы по I главе
1. В произведениях современной и классической прозы последовательно отражается диалектное членение русского языка в соответствии сродным говором писателя.
2. В произведениях В.Шукшина и К.Паустовского отображаются события той земли, которая их вырастила: для В.Шукшина – это Алтайский край, для К.Паустовского – территория Центральной России.
3. Говоры Алтайского края включают в свой состав основные черты северновеликорусского наречия, характеризуясь выпадением интервокального [j], специфическими морфологическими формами, лексическим своеобразием.
4. Говоры Центральной России имеют основные черты южновеликорусского наречия, характеризуясь яканьем, смешением родовых различий существительных, своеобразной системой их склонения, лексическим составом.
5. Рассматриваемые говоры включают в свой состав все типы диалектизмов и различаются прежде всего собственно лексическими диалектизмами.
6. Для введения собственно лексических диалектизмов в художественный текст используются разные способы и приемы.
7. Диалектные элементы используются в художественном произведении с целью придать ему местный колорит.
Глава II. Исследования отражениея родного говора в прозе современных писателей
2.1 Исследование особенностей диалектизмов в прозе В.Шукшина в их соотношении с родным говором
Трудности в передаче звучащей речи на письме не позволяют писателю, как правило, передать весь ее колорит. В.М.Шукшин и не ставит перед собой такой задачи. Однако в его рассказах некоторые фонетические черты родного говора все же прослеживаются. Думается, употребление глаголов плотют, ростили в такой именно форме можно считать отголоском оканья, характерного для говоров Алтайского края. Например: И сколько плотют за такую работу? (Обида); Алименты свои плотит и довольный, а тут рости, как знаешь… (Вянет, пропадает); Для тебя мы ее ростили, чтоб ты руки распускал?! (Жена мужа в Париж провожала).
Из фонетических особенностей следует указать на передачу фонемы <ф> как звуков [к], [и]: Возьми да постели куфайку хоть, руки-то не отсохнут (Петька Краснов рассказывает); Вон в углу кошма лежит, ты ее под себя, а куфайку-то под голову сверни (Охота жить); Гляди-ко, наездили: раз в год приедут, так она из-за этого иконку в шкап запятила (Калина красная); Им место не в шкапчике, а на стенке (Там же).
Известно, что реализация фонемы <ф> в звуках [к], [и] и звукосочетании [хв] является закономерной фонетической чертой ряда говоров, что и наблюдается при передаче этой черты в данных рассказах В.Шукшина.
Не менее распространенной фонетической чертой говоров Алтайского края является реализация фонемы <х> в звуке [к], что передается и в исследуемых текстах. Отметим следующие примеры: Она бабочка-то ничё, с карактером (Жена мужа в Париж провожала); Потом схожу в контору – тоже возьму карактеристику (Материнское сердце).
Характерное для разговорной речи, в том числе и диалектной, упрощение групп согласных проявляется в слове тогда: Тада, говорит нам, и перед своими совестно не будет (Материнское сердце).
Характерным для говоров Алтайского края является передача щ в звучащей речи как [ш] твердый, долгий звук. Это явление наблюдаем в рассказах В.Шукшина: Ты, Егорка, поплывешь в остров за чашшой (Любавины); Я пошел их шшолкать (Чужие); Разинул рот-то. Шшенок (Гена Пройдисвет).
Другие фонетические закономерности, характерные для говоров Алтайского края, в текстах произведений В.Шукшина нами не зафиксированы.
Более обширно передает в своих рассказах В.Шукшин грамматическое своеобразие родного края. Прежде всего отмечаем особенности в реализации родовых различий существительных. Так, наблюдается тенденция в разрушении среднего рода. Вместо среднего рода в отражаемом говоре отмечается женский род, что проявляется в согласовании с прилагательным или глаголом в прошедшем времени. В текстах рассказов находим следующие примеры: Любая животная любит ласку, а человек – тем более (Письмо); Эх, учили вас, учили, государство деньги на вас тратила (Раскас).
Существительные литературного мужского рода при употреблении в диалектной речи может не измениться, но получить морфологическое оформление в виде окончания женского рода -а: Как тигра бегал (Чужие). О принадлежности данного существительного к мужскому роду говорит согласуемый с ним глагол в мужском роде.
Существительные с суффиксом -ушк – оформляются как слова среднего рода, несмотря на то, что производящие слова являются словами мужского рода. На это указывает окончание -о в производном одушевленном существительном: Вот уже упрямый народишко (Алеша Бесконвойный).
О том, что категория собирательности в диалектной речи развита больше, чем в литературном языке, свидетельствуют собирательные существительные типа холостёжь, образованные по модели литературного слова молодёжь, а также почти совсем утраченные литературным языком существительные с суффиксом -j- (окончанием -о) типа мужичьё. Эти существительные также используются В.Шукшиным: Женатые-то дома, на ремонте, а холостёжь – вроде меня – на кубы (Ваня, как ты здесь?); А там – мужичьё: послушают, послушают, а ночью все равно тайком утянутся (Я пришел дать вам волю).
Несклоняемые существительные в говорах приобретают формы склонения: Я с войны пришел, она тут продавцом в сельпе работала (Страдания молодого Ваганова), а существительные на -мя утрачивают наращение -ен, что также отмечаем в текстах произведений: К такому имю надо фамилию подходящую (Миль пардон, мадам); Ты с ней намучаешься, пока ее разберешь да выкинешь – время-то сколько надо (Калина красная); Корову надо по вымю выбирать (Там же).