Особенно ухудшается материальное положение Северянина к 1936 г. В 1935 году он расстался с Ф. Круут и переехал с Верой Борисовной Коренди в Таллин. Здесь они жили только на зарплату В. Б. Коренди. Всплеск интереса к его творчеству вызвало 50-летие поэта в 1937 г. Удалось организовать несколько вечеров, правительство Эстонии назначило ему пожизненную пенсию в 8 долларов. Вынужденная жизнь в городе (В. Б. Коренди работала учительницей) для антиурбаниста Северянина была очень тяжела: он рвался за город, к столь им любимым рекам. В последние годы жизни поэт неоднократно менял место жительства: в 1937 г. они переехали в деревушку Саркуль, затем Усть-Нарва — изящный городок, который очень нравился поэту. Но средств к существованию не было, и опять смена места жительства — сырой, ненавистный Северянину Пайде, где В. Б. Коренди смогла получить место учительницы. Но заработка не хватало, и, чтобы иметь дополнительные средства к существованию, ей приходилось распространять книги Северянина: она ходила по домам, предлагая старые сборники стихотворений поэта. Порой и самому Северянину приходилось ходить по гостиницам, предлагая заезжим знаменитостям свои книги с автографами. Об этом вспоминал М. А. Чехов. Северянин часто болел, климат Пайде не подходил для его здоровья, но денег не было даже на лекарства.
В начале 1940 г., накануне 35-летнего юбилея творческой деятельности, в статье "Игорь Северянин беседует с Игорем Лотаревым о своем 35-летнем юбилее", поэт с горечью писал: "Вы теперь что-нибудь пишете?" — спрашиваю я, стараясь переменить тему. "Почти ничего: я слишком ценю поэзию и свое имя, чтобы позволить новым стихам залеживаться в письменном столе [...] Издателей на настоящие стихи теперь нет. Нет на них и читателя. Я пишу стихи, не записывая их, и почти всегда забываю".
Но все же Северянин не был забыт. В марте, в Таллине, в помещении клуба Черноголовых был торжественно отмечен его литературный юбилей. Артисты читали стихи юбиляра и пели романсы на его слова, и почти два часа поэт читал стихи из сборника "Классические розы".
1940 г. был годом надежд для Северянина: Эстония была присоединена к СССР, поэт приветствовал это событие, воскресли надежды вернуться к литературной работе. Началась переписка с Москвой и Ленинградом. Северянин посылал туда свои стихи, некоторые из них были напечатаны в журналах "Красная новь" и "Огонек". Он подготовил и послал своему давнему другу Г. А. Шенгели сборник последних стихов. В ответ Г. А. Шенгели писал: "Я не мог не порадоваться, читая Ваши стихи. Прежняя певучесть, сила, прежняя "снайперская" меткость эпитета. Какой Вы прекрасный поэт, Игорь Васильевич. И я больше чем уверен, что Вы еще направите "колесницу Феба зажечь стопламенный закат"! Вспомните Тютчева, который лучшие стихи написал под старость, а Вам до старости далеко: 53 года всего..." К сожалению, этот сборник стихотворений не был напечатан (возможно, помешала начавшаяся война). Несмотря на болезнь ( у Северянина было больное сердце), он был полон творческих планов, думал о скором возвращении на родину.
Но вернуться он не успел: Эстонию оккупировала гитлеровская Германия, а эвакуироваться Северянин не сумел.
Умер поэт 20 декабря 1941 г., похоронен на Александро-Невском кладбище в Таллине.
Мир знал его другим — в блестящей оболочке:
в глазах его ленца текла, как летний мед.
В кудрях сверкал пробор,
как молния средь ночи!
Одежда на плечах — укор журналу мод.
А нынче он, как сад, запущенный, заглохший.
В глазах его не страх — присутствие судьбы.
Он жив!
Хоть обречен, как загнанная лошадь.
Ему уже не встать, тем паче — на дыбы.
Нет, он не постарел за этот промежуток,
за свиток лет, что не встречались мы, —
он просто приустал
без прежних горьких шуток
и света возжелал! И вынырнул из тьмы.
Он медленно идет по лужам вдоль панели.
Небритое лицо купается в дожде.
И книга, как зверек, торчит из недр шинели, —
неизданный трактат о Вечной Красоте.
Одной из довольно важных особенностей поэзии Северянина является его словотворчество. До сей поры, эта часть творчества поэта служила предметом рекламоподобных пародий, или была некой Гайд-паркской платформой, откуда критики Северянина растолковывали публике о том, что в сей платформе нет ничего такого… особенно дурного. По этой причине я пришла к убеждению о необходимости включить социально философскую критику.
Случаен ли выбор псевдонима? Думается, что нет. Этим поэт подчеркнул свою особенную любовь к Северу, сыновнюю и гражданскую принадлежность к нему. Поначалу он даже писал псевдоним через дефис, словно приложение: Игорь – Северянин. Переосмысление слова «северянин», обозначающее лишь человека, живущего на севере, перевод этого слова в имена собственные олицетворяет и творческое амплуа Северянина – поэта – новатора, поэта – борца за расширение смысловых возможностей родного языка, за смелое развитие поэтических традиций, за своеобразную манеру выражения мыслевыражения.
Его власть над языком была безгранична. В процессе языкового экспериментирования он изыскивал удивительные и неожиданные по выразительности словесные образы. Так под пером поэта родились слова–метафоры: лесофея (лесная фея), злотополдень (золотой от яркого солнца полдень). Перечисление можно продолжать и продолжать.
Подобные новообразования в русском языке именуются окказиональными или индивидуально-авторскими. Они отсутствуют среди основных лексических средств языка, их нет, естественно, ни в одном словаре, но они живет в произведениях художников слова, являясь своего рода «выразительными карточками».
На «визитной карточке» Игоря Северянина мы видим многочисленные глаголы:
Отпенился фруктовый сад. И рьян
Луч солнечный, встревожив ароматы…
(«Русская»)
Интересно пользовался Северянин в своем стихотворчестве авторскими существительными:
Наступает весна. Вновь обычность ее необычна,
Неожиданно жданность и ясность слегка неясна…
(«Наступает весна»)
Широко поэт использует сложные окказионализмы: лесосон, ядосмех, юнокудрость.
Сложение прилагательных – излюбленный северянинский способ придавать словам новые характеристики, оттенки, нюансы, которые придают тексту особую пластическую красочность:
Страшитесь и дев апатичных
С улыбкой безлучно-стальной!
(«Предостерегающая поэза»)
Любил поэт сочинять и наречия:
Я, гений Игорь Северянин,
Своей победой упоен:
Я повсеградно оэкранен!
Я повсесердечно утвержден!
Личностные, авторские словоизобретения Северянина отнюдь не какая-нибудь лингвистическая игра. Они несут в его «поэзах» большую идейную и художественно- эстетическую нагрузку. Любимец публики, в том числесытой, буржуазной поэт понимал ей цену и не скрывал своего ироничного отношения к мещанским представлениям о «красивой жизни».
Человек жизнерадостного мироощущения, созерцатель светлых и чистых сторон бытия, Игорь Северянин тонко чувствует природу, размышляет о месте себя в ней. Поэтому в его языковых новообразованиях есть и еле уловимый смысл, а есть и весьма ощутимый, отражающий существенно жизненные реалии:
Уже деревья скелетеют
И румянеют, и желтеют…
(«Осенняя поэза»)
Поэзия Игоря Северянина – это взволнованное постижение мира и его пронзительно образное отображение в раздвигаемых им рамках национальной традиции. Оказавшись по воле случая вне Родины, поэт мучительно и страстно мечтает о том, когда эта тяжкая разлука окончится. И тут он оставляет уже свои талантливые эксперименты и пишет по-пушкински классической, но тотчас узнаваемой северянинской строкой, даже если это будто бы вариации, например, на тему Мятлева «Как хороши, как свежи были розы». Голос поэта и трагичен, и просветленно патетичен, когда он говорит о горячо любимой многострадальной Родине:
В те времена, когда роились грезы
В сердцах людей, прозрачны и ясны,
Как хороши, как свежи были розы
Моей любви и славы и весны!
Прошли лета, и всюду льются слезы…
Нет ни страны, ни тех, кто жил в стране
Как хороши, как свежи ныне розы
Воспоминаний о минувшем дне!
Но дни идут – уже стихают грозы.
Вернуться в дом Россия ищет троп…
Как хороши, как свежи будут розы,
Моей страной мне брошенный в гроб!
Последние две строки выгравированы на могильном памятнике поэта на старом православном Александрово-Невском кладбище в Таллинне. Его просьбу о возращении на Родину не успели удовлетворить. Шли самые тяжелые месяцы военного 1941 г. Говорили, что посланная за ним в Эстонию машина была перехвачена кем-то другим. 20 декабря 1941 г. И. В. Северянина не стало.
Редко приходится видеть, чтобы на долю поэта выпало такое совершенно необычное внимание, какого удостоился Игорь Северянин от самых разнообразных кругов читающей публики. Но к читающей публике книга попадет, только пройдя чистилище критики. И, рассматривая отношение критики к Игорю Северянину, мы находим здесь всю гамму критических отношений, от самого восторженного до резко отрицательного, граничащего с простейшей руганью.
Первые явно благожелательные и серьезные отзывы о его творчестве вышли из-под пера В. Я. Брюсова; этими отзывами в значительной степени был создан успех Северянина.
Следующая статья С. Боброва имеет целью представить читателю в некотором хронологическом порядке историю отношений Северянина и критики.