Действие романа разворачивается либо в самих Помпеях, либо в их окрестностях - загородных виллах и храмах. Афинянина Главка - богатого и беспечного юношу автор романа поселил в одном из самых красивых и типичных для Помпеи зданий - так называемом доме трагического поэта, где на одной из мозаик, украшавших пол, был изображен поэт, дающий последние наставления перед выходом на сцену двум актерам, уже одетым в костюмы сатиров. Возле поэта находились флейтистка и актер, надевающий одежду, и лежали две театральные маски. Описание жилища Главка, к которому не мог бы придраться самый опытный специалист по помпеянским древностям, еще раз подтверждает характерное для Бульвера, как исторического писателя, знание быта, нравов и обычаев той эпохи, которую он стремился воспроизвести на страницах своих романов.
Конечно, Бульвер, давая исторически точное описание жизни помпеянцев, уделял главное внимание бытовым подробностям - домам и храмам, обычаям и религиозным обрядам, пирушкам, цирковым зрелищам, сценам на рынке и в тавернах. Изображение жизни социальных низов давалось авторам в связи с ходом развития основной романтической линии лишь постольку, поскольку главным героям силою обстоятельств приходилось соприкоснуться с горькой правдой реальной действительности. Но и здесь Бульвер ограничивается беглыми штриховыми набросками нужных ему персонажей, не уделяя их судьбе большого внимания, хотя все благосостояние тех людей, о которых он писал, зиждилось именно на тяжком подневольном труде рабов. На страницах романа Бульвера отношения между людьми самых разных социальных слоев - свободных и рабов, бедняков и богачей - складываются в виде личных взаимоотношений, а не как непреодолимое различие, когда между свободным и рабом лежит глубокая пропасть.
При изображении представителей социальных низов Бульверу удались только образы гладиаторов, выписанные им с большой жизненной правдой. В римском обществе профессия гладиатора считалась ремеслом презираемым. В специальные гладиаторские школы либо отправляли военнопленных, либо хозяева продавали рабов, либо туда шли те бедняки, у которых не было ничего за душой. Дело в том, что гладиаторская школа при всей ее жестокости и железной дисциплине обеспечивала их кровом и сытной пищей, а в случае побед на арене - возможностью обогатиться и бросить кровавое и опасное ремесло. Для рабов открывалась перспектива стать свободными, отличившись на ристалище. Кроме того, ловкость, отвага, хладнокровие и искусство в бою не могли не восхищать зрителей. Презрение к смерти, мужество и находчивость, проявляемые в схватке с противником, делали многих из гладиаторов кумирами толпы. Уличные мальчишки, которые в те времена были точно такими, как и теперь, играли в гладиаторские бои; мужчины и даже женщины имели среди гладиаторов своих любимцев. О таких "звездах арены" было известно все - откуда они родом, в какой школе обучались, сколько побед ими было одержано, сколько раз получали помилование при поражении и т.д. На стенах помпейских зданий сохранились рисунки, изображающие гладиаторов, иногда сопровождаемые надписью, вроде: "Вот непобедимый Гермаиск" или негодующее сообщение о гладиаторе, обратившемся в позорное бегство во время гладиаторских игр в ноябре 15 года - "Оффициоз бежал!".
В Помпеях был найден надгробный памятник городского магистрата Умбриция Скавра. Гладиаторские игры, устроенные на поминках умершего юноши его отцом, были изображены в виде рельефов на надгробии и сохранили до нашего времени интереснейшие сцены гладиаторских боев и звериной травли во всем их разнообразии. Не подлежит сомнению, что Бульвер хорошо изучил все эти рельефы и использовал их в описании гладиаторских игр, начавшихся в его романе накануне страшной катастрофы. Одна из сцен, изображенная на надгробии Умбриция Скавра, до сих пор вызывающая недоумение ученых, несомненно навела Бульвера на интересную мысль, которая помогла ему найти неожиданный, но вполне оправданный и благоприятный поворот в судьбе одного из главных героев.
К большому ущербу для читателей романа "Последние дни Помпеи" Бульвер не мог использовать в своем романе многие замечательные находки - росписи, надписи и рисунки, обнаруженные гораздо позднее. Во времена Бульвера раскопками Помпеи руководил известный итальянский ученый М. Ардити, много сделавший для того, чтобы вести работы по определенному научному плану. Территория, занимаемая городом и его окрестностями, была объявлена государственной собственностью. Таким образом хоть в какой-то степени Помпеи были ограждены от того хищнического разграбления бесценных памятников, какому они подвергались начиная с XVIII столетия. Правда, метод, которым копал Ардити, был далек от совершенства. Он раскапывал отдельные дома, определял направление, в котором шла улица, ее расчищали, через двери проникали в дом и изнутри выбирали пепел, превратившийся в сплошную массу. В результате, уже подрытые слои обрушивались вниз вместе с верхней частью дома. Только сохранившиеся каменные лестницы указывали на то, что в доме был не один этаж. Когда в 1863 году место руководителя раскопок занял выдающийся археолог Джузеппе Фиорелли, благодаря разработанной им методике, Помпеи, в результате его многолетних усилий, приняли тот вид, который имеют и сейчас. Фиорелли стал систематически исследовать город, улицу за улицей, квартал за кварталом. Обрушившиеся балки перекрытий ставились на место и подпирались новыми/ были восстановлены и верхние этажи домов. Фиорелли же пришла в голову блестящая мысль заливать гипсом пустоты, образованные плотной массой пепла, в которых находили кости людей и животных. Выяснилось, что затвердевший гипс, заполнив все пустое пространство, давал слепок точного отпечатка лежавшего там тела. Результаты этого эксперимента были поразительны и одновременно ужасны. Позы погибших, выражение муки на лицах в момент гибели, искаженные конвульсиями тела задохнувшихся под грудой Пепла, - все это были немые и страшные свидетельства произошедшей катастрофы. В одном из подвалов богатой загородной виллы археологи обнаружили восемнадцать женщин и двоих детей, которые были засыпаны пеплом, проникшим сквозь отдушины подвала. Фиорелли удалось сделать слепок с одной из погибших - ею оказалась совсем юная девушка редкостной красоты, закрывшаяся тончайшим покрывалом. Рядом находилась молодая мать с ребенком на руках, а тот, что был постарше, сидел, прижавшись к ней. Все они, защищаясь от горячего пепла, закутались в покрывала, но это не смогло их спасти. Все эти трагические слепки, производившие неизгладимое впечатление на зрителей, хранились в маленьком музее, выстроенном возле древних Морских ворот в Помпеях.
Заслуги Фиорелли были высоко оценены учеными и любителями античных древностей - на форуме Помпеи ему была воздвигнута статуя. При дальнейших археологических раскопках в Помпеях было принято смелое решение - оставлять и закреплять росписи и мозаики в богатых домах, восстанавливать верхние этажи и сохранять, по возможности всю внутреннюю обстановку помпеянских жилищ, не отправляя найденную утварь в музей, как поступали раньше. Теперь рядом с археологами и рабочими трудились художники-реставраторы и даже садовники. Совместными усилиями были возвращены к жизни не только замечательные общественные здания, но и частные дома с их уютными тенистыми внутренними двориками, вновь наполненными зеленью и цветами. И теперь мозаичная надпись "5а1уе" - "Здравствуй!", выложенная на пороге многих помпеянских домов и встречавшая гостей радушным приветом, не звучала как горький укор мертвого города людям, нарушившим его покой.
Посещение Помпеи всегда оставляло неизгладимое впечатление в душе каждого, кто там побывал. Но далеко не каждый мог сделать свои впечатления достоянием тех, кто никогда там не был и не смог быть. Это сделал Бульвер-Литтон, дав читателям своего романа "Последние дни Помпеи" возможность не только окунуться в быт этого удивительного древнего города, но и провести вместе с его жителями самые страшные для них часы, оставшись при этом живым и невредимым. О том, какое широкое признание во всем мире получил этот роман, свидетельствует случай, произошедший с внуком писателя, графом Литтоном, в 1948 году издавшим книгу о своем замечательном деде. Будучи в Италии, он поехал посмотреть Помпеи и во время экскурсии, в течение которой гид неоднократно обращался к роману Бульвера о гибели города, граф Литтон признался, что знаменитый роман написан его дедом. Восхищению, комплиментам и энтузиазму окружающих не было конца. За все время пребывания его в Помпеях граф Литтон был окружен особым вниманием и почетом - таким образом была выражена признательность читателей потомку автора романа о гибели Помпеи.
Совершенно иной характер носит роман Бульвера "Пелэм, или Приключения джентльмена", принесший двадцатипятилетнему автору общеевропейскую известность. Успех, выпавший на долю молодого автора, пришелся весьма кстати, поскольку именно в это время он рассорился со своей богатой и властной матерью, так как против ее желания женился на известной в лондонском свете красавице Розине Дойл Уиллер. Мать немедленно отказала сыну в денежной помощи, и молодому избалованному аристократу пришлось довольствоваться скромным доходом, доставшимся ему по завещанию отца. Бульвер усердно занялся литературным трудом - писал статьи, очерки, пьесы, политические памфлеты - иначе, говоря словами его биографов,-"работал, как поденщик". В энергии и трудолюбии Бульверу отказать было никак нельзя - в этом отношении они были очень схожи с Диккенсом. Эдвард Бульвер всегда работал в полную силу, совершенно не щадя себя и забывая об отдыхе даже тогда, когда он специально ехал отдохнуть (как это случилось с ним при поездке в Италию, откуда он привез в набросках три романа). Кроме литературной деятельности молодой Бульвер интересовался и деятельностью политической. Недаром на страницах "Пелэма" читатель встречается с целой галереей лиц, "делающих английскую политику". И Бульвер достаточно остер и язвителен, показывая конкретно всю беспринципность системы добывания голосов избирателей, откровенный цинизм при подкупе депутатов парламента, авантюристические действия, тщеславие и корысть тех, кто пробивается к власти. Герой романа - Генри Пелэм, подталкиваемый собственным честолюбием и желанием его родственников, мечтающий стать членом парламента, на собственном горьком опыте убеждается, что все высокопарные речи так называемых государственных деятелей о благородных традициях, высших принципах и пользе народа - одно лишь пустословие, ложь и лицемерие. И сами парламентские выборы выглядят в романе как ожесточенная, бессмысленно суетливая борьба разного рода интриганов, преследующих сугубо личные цели. Нельзя не отметить, что, обличив в романе избирательную систему, Бульвер оказался столь же последовательным и в жизни. Он энергично ратовал за избирательную реформу, против "деспотических привилегий аристократии" и сам прошел в парламент как представитель либеральной партии.